Агент абвера. Повести - Вайнер Аркадий Александрович (книги серии онлайн TXT) 📗
Сделав традиционный круг, Ран повел самолет над Варшавой. Летел низко–низко. Хотел, чтобы шеф посмотрел польскую столицу с высоты птичьего полета. Капитан Ран строго следовал установившейся традиции — показывать адмиралу Канарису столицы европейских государств с воздуха. Так он демонстрировал своему шефу с воздуха Мадрид, Лиссабон, Париж, Вену, Белград, Софию, Бухарест, Брюссель. В одни города Канарис прибывал с официальными визитами, в другие — с тайными, в третьих появлялся как завоеватель.
Ран надеялся осенью сорок первого года показать своему шефу с воздуха и столицу Советской России — Москву, ее старинный Кремль, Красную площадь. Но этой надежде не суждено было сбыться.
За долгие годы между Раном и его шефом установились такие отношения, когда подчиненный о своем начальнике знает даже больше, чем положено, и умеет с первого взгляда определять его настроение. От внимательного взгляда Рана не ускользнуло, что адмирал весьма холодно попрощался на варшавском аэродроме с провожавшими его офицерами, что с момента вылета из Берлина он чем–то взволнован, что–то глубоко переживает…
Погруженный в раздумье, адмирал Канарис не заметил, как оказался над Ригой. Под крылом самолета проплыл лабиринт улиц Старого города. По мостам через закованную в лед и припорошенную снегом Даугаву изредка пробегали машины, не спеша ехали извозчики, кое–где виднелись пешеходы.
Наблюдая за улицами, Канарис не видел оживленного движения, столь характерного для больших городов. Улицы Риги были полупустынны. Сколько раз адмиралу приходилось видеть подобное в оккупированных городах Запада! Покоренные города с приходом немцев словно впадали в тяжелый сон.
Капитан Ран плавно приземлил самолет. Машина на какой–то миг повисла в воздухе, словно раздумывая, продолжать или прекратить полет, затем коснулась колесами грунта и побежала по заснеженному полю, постепенно сбавляя ход. Погасив инерцию, Ран подвел самолет к стоянке.
Еще не выходя из кабины, Канарис заметил, что встречать его прибыл лишь начальник базирующегося на территории Прибалтики разведоргана «Абверштелле–Остланд» полковник Неймеркель, и про себя отметил его предусмотрительность. Сейчас было не до пышных встреч. Адмирал предпочитал прибыть в Ригу незамеченным, чтобы, не привлекая внимания посторонних, провести деловое совещание с руководителями местных органов абвера.
Канарис сел в роскошный «оппель–адмирал» полковника Неймеркеля и коротко приказал:
— Завтра же соберите офицеров вашего аппарата. Затем он замолчал и всю дорогу до штаба не открывал рта.
…Стояло ясное морозное утро. По заснеженным улицам Риги одна за другой мчались машины с офицерами «Абверштелле–Остланд», руководителями армейских разведорганов, команд, групп, разведшкол северной группировки немецких войск. Все они направлялись к зданию на углу нынешних улиц А.Пумпура и Ю.Алунана, где до войны находилось одно из иностранных посольств.
Небольшой двухэтажный особняк, облюбованный под штаб руководителями «Абверштелле–Остланд», находился в самом аристократическом районе Риги, на тихой улице, застроенной красивыми старинными зданиями. К дому примыкал небольшой дворик, обнесенный высокой каменной стеной. У подъезда здания и у ворот неподвижно стояли часовые.
Сюда и направлялись офицеры абвера. Выходя из машин, они поспешно скрывались во дворе.
К назначенному сроку все были в сборе. Разместились в небольшом, но уютном, со вкусом обставленном кабинете Неймеркеля. Адмирал Канарис начал совещание с краткого обзора положения на Восточном фронте, затем перешел к оценке действий абвера. Из его выступления слушателям стало ясно, что рассчитывать на легкую и скорую победу в войне не следует. Нужно готовиться к серьезным и длительным сражениям, в которых разведке придется сыграть немаловажную роль.
— Нам необходимо, — говорил Канарис, — начать тотальную разведку русских, забросить в их тыл тысячи агентов. Белоэмигранты себя не оправдывают. Они потеряли связь с Россией, не знают теперешнего образа жизни и легко становятся добычей советской контрразведки. Нужно менять тактику. Рекомендую обратить внимание на лагеря русских военнопленных, — продолжал адмирал. — До сих пор офицеры абвера больше занимались допросами пленных и перебежчиков. Сейчас нужно направить вербовщиков в лагеря военнопленных, чтобы там искать агентов. Уверен, что они найдут тех, кто желает служить Великой Германии и нашему фюреру.
Лица некоторых офицеров выражали явное сомнение. Адмирал не увидел в этом ничего удивительного. В зале сидели опытные разведчики. Они имели свои, обоснованные, испытанные на личном опыте взгляды на подготовку агентуры. Канарис спокойно спросил:
— Кажется, есть вопросы, господа?
— Да, есть, — поднялся из–за стола начальник «Абверкоманды–104» подполковник Шиммель. — Если я правильно понял вас, речь идет о массовой вербовке агентуры в лагерях военнопленных для дальнейшего обучения в разведшколах?
— Правильно.
— Но, господин адмирал, многие русские военнопленные могут воспользоваться удобным случаем, чтобы вырваться из плена и перейти к своим.
— Вполне возможен и такой вариант. Поэтому следует внимательно подбирать кадры. Ориентируйтесь прежде всего на тех, кто пострадал от Советской власти, недоволен ею и готов вести борьбу с большевиками. Пошлите в лагеря опытных вербовщиков, и они найдут нужных людей. — Приглядывайтесь к тем, кто нал духом. В лагерях не санаторный режим. Вы это знаете. Германия не обязана кормить своих врагов и заботиться об их благополучии, Кто не хочет страдать от голода и неудобств, пойдет к нам. Постарайтесь запугать, скомпрометировать их перед Советами. Поставьте в такое положение, чтобы они поняли: отступать некуда, пути отхода отрезаны, мосты сожжены. Впрочем, вас учить таким прописным истинам нет необходимости.
Канарис на мгновение замолчал. В глубине души он понимал, что организовать массовую вербовку русских военнопленных в абвер будет нелегко. Предатели, конечно, найдутся. Но много ли их будет? Немецкая армия, как он сам убедился, столкнулась с сильным противником. Русские солдаты и офицеры стойко сражаются до последнего патрона в самых невыгодных для себя условиях. А последним выстрелом нередко кончают с собой, предпочитая смерть позору плена. Адмирал сам видел таких воинов и удивлялся их храбрости и самоотверженности.
Скрывая свои сомнения под ласковой улыбкой, Канарис обвел всех зорким, чуть насмешливым взглядом и доверительным тоном продолжал:
— Между нами говоря, если русские действительно расстреляют кого–либо из тех, кто перебежит к ним с повинной, великая Германия и фюрер потеряют немного. Разве что время, затраченное на их подготовку. Не нужно жалеть агентов. Нам гораздо дороже сведения, собранные ими. Все равно, когда, они сделают свое дело, им придется уйти.
По залу прошелестел негромкий смех, послышался гул одобрения. Присутствовавшие зашевелились, под ними заскрипели кресла. Абверовцы поняли, что за расход «людского материала» строго спрашивать не будут, стало быть, можно действовать без боязни.
— Перед вылетом к вам я был у фюрера, — сказал в заключение своей речи Канарис. — Он недоволен работой абвера и считает нас виновными в поражении под Москвой. Верховное командование готовит решающее наступление на Восточном фронте. Мы возьмем реванш за Москву, господа! В этом никто не смеет сомневаться. И путь к победе нашим войска» проложите вы — офицеры абвера. Фюрер дал нам полную свободу действий. Смелее в бой!
Совещание в «Абверштелле–Остланд» в Риге продолжалось долго. Канарис принял всех руководителей разведывательных органов, разведшкол. Перед каждым ставил конкретную задачу по подготовке широкого агентурного наступления. Разведчики не медля приступили к делу.
Особо доверительную беседу Канарис имел с начальником Валкской и Стренченской разведшкол майором фон Ризе.
— Ваши учебные заведения будут готовить агентов для всех разведорганов группы армий «Север», — наставлял Канарис майора фон Ризе. — Доверие оказываем вам большое, учтите это. В помощь вам дали опытного специалиста по Прибалтике капитана Шнеллера. Настоящее его имя — барон фон Шиллинг. Порою это баронство кружит капитану голову, но я уверен, что вы сумеете держать его в руках и хорошо сработаетесь.
