Птица-пересмешник - Даррелл Джеральд (читать книги без .TXT) 📗
«Всех так называемых язычников ждала жестокая судьба — быть одураченными и очарованными религиозными представлениями своих завоевателей. К счастью для зенкалийцев, те, кто в разные эпохи занимал этот остров, были куда более озабочены его исследованием или ратными делами, нежели чрезмерным попечительством о бессмертии души туземцев. Арабы, по всей видимости, предпринимали попытки насадить на острове учение Магомета, но, очевидно, махнули рукой, заметив склонность островитян к пороку. Правда, покидая остров, они вывезли с собой самых привлекательных юношей и девушек. Пару храмов построили на острове португальцы; голландцы построили больше, но не пускали в них зенкалийцев (впрочем, те особенно и не стремились туда). В этот период меньшее племя — гинка — поклонялось богу-рыбе Тамбака, воплощенному в дельфине. То обстоятельство, что дельфин — не рыба, а млекопитающее, как-то не учитывалось ими, и самое печальное, что эта ошибка характерна и для других религий, почитающих бога-рыбу в виде дельфина. Племя же фангуасов перед пришествием французов поклонялось любопытной местной птице, которую они называли Тио-Намала, а французы окрестили птицей-пересмешником. Впрочем, французы, приверженные католической религии и в силу этого нетерпимые к верованиям других народов, очень скоро обнаружили, что эта птица обладает необыкновенно вкусным мясом, и к тому времени, когда англичане победили их и изгнали с острова, успели скушать всю популяцию пересмешников, невзирая на протесты фангуасов. Таким образом, это племя вынуждено было свернуть на время всякую религиозную жизнь. С нашествием британцев наступила эпоха перемен. Европейцы, поселяясь на небольших островах, имеют обыкновение привозить с собою вредоносных тварей, как-то: собак, кошек, крыс, свиней, которые истребляют местную фауну, пока миссионеры оболванивают аборигенов. Однако в данном случае миссионеры были посланы фангу –асам самим Господом, если можно так выразиться. С тех пор как у фангуасов отняли Тио-Намала, гинка стали особенно докучать им, хвастаясь, что теперь они — единственное на острове племя, имеющее истинного бога. Нечего и говорить, что столь наглое бахвальство не могло не привести к известным нежелательным последствиям, и многие представители гинка и фангуасов окончили свой славный земной путь на обеденном столе противников под ароматным соусом. Что и гово-
рить, на обед попасть не худо, но отнюдь не в виде блюда! Появление миссионеров дало фангуасам шанс приобщиться к христианству и тем самым доказать свое превосходство над гинка. Сейчас, когда пишутся эти строки, племя фангуасов условно поделено между Католической и Англиканской церковью, но горстка самых отважных душ привержена любопытной американской религиозной секте, называемой «Церковь Второго пришествия»!
В этот момент на палубе появился капитан Паппас в сопровождении двух зенкалийцев из своей команды. Один нес шезлонг, другой — портативный бар с богатейшим ассортиментом напитков.
– А, мистер Фокстрот! Привет! — воскликнул капитан, бережно опуская свои телеса в шезлонг.— Ну что, пропустим по маленькой перед обедом, а? Во-во, совсем как на «Куин Элизабет»! Что изволите предпочесть? У меня тут все что хочешь есть, так что не стесняйся!
– Хм… Большое спасибо… Только на пустой желудок нехорошо… Ну, может, чуточку бренди с содовой… Нет, нет! Капитан, что вы! Я сказал — чуточку…
– Бренди хорошо для желудка,— заверил капитан, протягивая Питеру стакан, в котором было налито на пять пальцев этой лучезарной жидкости, и всыпал туда чайнуюложку соды.— Бренди хорош для желудка, виски — для легких, узо — для мозгов, а вот шампанское — для соблазнения!
– Для… чего?! — переспросил потрясенный Питер.
– Для со-блаз-не-ни-я! — ответил капитан, нахмурив брови.— А конкретно — для того, чем соблазнять юных девушек, понятно? Ты когда-нибудь пил шампанское из женских панталон, как про то в книгах пишут?
– Вы имеете в виду — из женских туфель?
– Ну, и из туфель тоже,— согласился капитан, наливая себе такую порцию узо, от которой любые мозги свихнутся набекрень, и добавляя в него воды ровно столько, чтобы оно приобрело молочный оттенок.— А это тебе. Ну, брат, за дело!
Оба выпили молча, и Питер подумал, что если так будет продолжаться, то за сорок восемь часов он точно получит цирроз печени.
– Думаю, тебе полюбится Зенкали,— продолжил капитан, вытянувшись в своем страшно скрипучем шезлонге.—
Славное место! Славный климат! Славные люди! Любишь рыбалку, а? Там, на Зенкали, какая хочешь рыбалка… Акулы, барракуды, даже рыба-меч! А на охоту ходить любишь? Там столько диких оленей, диких козлов, даже диких кабанов! В общем, ходи на охоту, лови рыбу — наслаждайся жизнью!
– А как насчет вулканов? — спросил Питер.— По ним интересно полазить?
– Полазить? — Капитан остолбенел от удивления.— А это еще зачем?
– Видите ли… лазание по горам — одно из моих хобби. На родине я все каникулы проводил, лазая по горам Уэльса и Шотландии. Вот я и спрашиваю, интересно полазить по вулканам или нет.
– Здесь никто не лазит по вулканам. Очень тяжкий труд! — сказал капитан, которого явно шокировала сама идея.— Какой дурак полезет, да еще под палящим солнцем! И тебе не надо — ходи на рыбалку, ходи на охоту, как я говорю! Заведешь себе прекрасную зенкалийскую девушку, и она будет жарить пойманную тобой рыбу и подстреленную тобой дичь, а?
– Не думаю, что мне потребуется прекрасная зенкалийка.
– А чего ж? Она будет готовить тебе обед, убирать твой дом, а? А потом… Раз, два, три, четыре, пять — десять маленьких негритят! — торжествующе сказал капитан, по-отечески глядя на Питера, очевидно представляя его среди многочисленного голосистого чернокожего потомства.— Я знать массу хороших зенкалийских девушки… Некоторые оч-чень смазливенькие! А есть и такие, что еще
девственницы! Хочешь, познакомлю с хорошей зенкалийкой из хорошей семьи? Хорошей, не шлюхой, а? Выберу тебе самую сисястую, чтобы могла выкормить целую кучу детишек, а?
– Спасибо,— сказал Питер, слегка обалдевший от столь сердечного предложения.— Поживем — увидим. Но ведь до цели еще надо доплыть! Так что не будем опережать события.
– Не беспокойся, я тебе там все устрою,— доверительно сказал капитан.— Я тебе все что хочешь могу устроить на Зенкали. Там все меня знают, и я всех знаю. Сделаю для тебя все, что пожелаешь!
…Нежное солнце и теплый ветер действовали усыпляюще, блеск волн слепил нашему путешественнику глаза.
Питер растянулся в шезлонге, расслабился и смежил веки; сквозь полудрему до него долетал голос его нового друга. Он действовал успокаивающе, словно томные звуки виолончели. Умиротворяющие лучи солнца и выпитое бренди вскоре сделали свое дело, и Питер уснул. Проснувшись минут через двадцать, он, к своему изумлению, обнаружил, что капитан по-прежнему вещает:
– Так я говорить ему: «Ах ты, недоносок, ты еще обзываешь меня жуликом! От таковского слышу!» Я хватаю его за ворот и швыряю в море! Ему требовалось проплыть полмили до берега,— с удовлетворением сказал капитан,— да, как на грех, в тот день в море не было акул, так что ему это удалось.
– Очень жаль,— сказал Питер, чтобы как-то поддержать разговор.
– Вот я и говорю ему: «От жулика слышу». Ну, пошли. Пора обедать.
…После обильного обеда, во время которого капитан изощрялся, расписывая добродетели зенкалийских девушек, и рассказывал сногсшибательные истории о том, сколько добра он сделал разным людям на Зенкали, а те готовы были вить из него веревки, Питер, едва волоча ноги, уполз к себе в каюту. Правда, она была раскалена, как духовка, но зато это было единственное место, где можно было отдохнуть от капитана. Питер (как, следует думать, и множество людей до него) понял, что от дружеского расположения и гостеприимства этого славного грека можно слегка обалдеть. Превозмогая духоту, Питер бросился на узкую койку и попытался уснуть, иначе вторую половину дня ему опять пришлось бы провести в обществе капитана, попивая винцо и посасывая джин с ромом.
