Охотники за сказками - Симонов Иван Алексеевич (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Атаман Воркун
— Про Емельяна Пугачева слыхали? — спросил дед Савел, когда мы, потолкавшись немного вокруг него и расположившись поудобнее, приутихли.
А нам подобные события как не знать: учительница и про Ермака Тимофеевича, и про Степана Разина, и про Пугачева рассказывала.
— Хорошо! — похвалой отозвался дедушка на дружный ответ. — Может быть, и про атамана Воркуна вам известно?
Мы и тут не прочь бы показать, что не зря школьниками называемся, да чего не знаем так Не знаем. Промолчали, снизу вверх засматриваем на дедушку. На березовом чурбане он немного выше всей нашей компании, и голос сверху идет. В синих сумерках лица деда Савела не разобрать, только белая борода потихоньку туда-сюда шевелится.
— Емельян Пугачев, — слышим мы, — это первая голова. А Воркун-атаман правой рукой у Емельяна был. Схватили бояре Пугачева, отрубили ему голову при всем честном народе. А атаман Воркун в живых остался. Собрал он дружину пугачевскую, крестьянскую, и пошел с ней города и села брать. Бедные дома сторонкой обходит, а помещичьи да боярские на ветер огнем пускает. И дружина у него с каждым днем растет. Царские войска налетают, а осилить ее не могут.
Забирает он города и села, а спать ложится в поле под кустиком. Прознали о том бояре, и подстерегли атамана спящего. Оковали его цепями и посадили в глубокий подвал.
На боярское злое коварство и атаман пошел хитростью. И была у него сила чародейная. Спросил он водицы испить. Подали ему ковш, а Воркун только руки в воду опустил — цепи сами и рассыпались. Расплеснул Воркун воду по полу, и раскинулось перед ним большое озеро. По озеру корабль плывет. На том корабле и уплыл атаман, снова собрал своих дружинников.
Поселился Воркун в Ярополческом бору.
Выбрал он себе поляну, которая и даль приближает и врага к себе не подпускает. Надо боярскую тройку на пути остановить — сама поляна тут как тут появляется. Выезжает царево войско на поимку атамана — она в глубь леса уходит. И назвали люди ту поляну Гулливой.
Много добра взял атаман у богатых и передал бедным. У бояр прослыл он за разбойника, а у бедных — за защитника.
Случится ли на деревне пожар, умер ли кто в дому — глядь, и летит Воркунова тройка, колокольчик под дугой звенит, кони вихрем по земле стелются. В которой избе плач слышится, туда атаман и заворачивает. Он и несчастную утешит и погорелому дом построит.
Куда пропал атаман — неизвестно. Только перед тем как покинуть Ярополческий бор, закопал он те драгоценности на Гулливой поляне, опустил жемчуга и самоцветы в провальные озера, положил на них заговор.
И сейчас — видели люди — выплывают в темные летние ночи из лесных озер Воркуновы бочки с жемчугами и брильянтами, потом снова уходят на серебряных цепях в водяную глубь.
Немало было охотников на Воркуновы клады, на даровое богатство, да не дается оно в руки.
Только тот попадал на Гулливую поляну, кто зашел сюда случайно, без умысла. Кто похитрее, на возвратном пути лычками да затесами на деревьях метки ставил. А пойдут на другой день — снова пропали метки, будто их никогда и не было.
А если удавалось кому с заступом на поляне очутиться— едва начнут землю копать, глядь, опять ушла из-под ног Гулливая поляна, а вместо нее видна на том месте топь непролазная или чащоба непроходимая.
Скрывается поляна от недобрых и завистливых людей, которые на богатую поживу зарятся. Лишь перед человеком в большом горе да с чистой душой раскрывает Гулливая поляна свои сокровища.
Был на ней, своими глазами видел несметные богатства лишь один человек — пастух Горюнок.
В те поры умерла у него жена, четверых детей малыми сиротами оставила. Затосковал бедняк, не знает, что ему делать, как малых детей без матери прокормить, вырастить.
Однажды утром выгнал он стадо в лес. Коровы гуляют, траву щиплют, а Горюнок поблизости от них ходит, свою грустную думу думает.
Вдруг расступился лес, и раскрылась перед ним поляна красоты неописуемой. Двадцать лет он пас по лесам мирские стада и никогда той поляны не видывал. Среди ярких цветов блестят жемчуга и золото, сияют каменья самоцветные.
Удивился Горюнок. Наклонился он, чтобы нежданный клад рукой потрогать. И вдруг пропала поляна. Остался у него в руках один золотой, который поднял пастух.
С тех пор каждое утро стала открываться перед ним Гулливая поляна, дарить ему то золотые монеты, то серебряные. И вырастил пастух добрых сыновей: на богатство не завистливых, к чужому горю отзывчивых, умных да работящих. Умели они землю пахать, умели траву косить, не робели в трудный час и за правду мирскую встать.
А пещеры в лесу и сейчас сохранились. Жил в них атаман со своими дружинниками или другие какие люди ютились — трудно сказать. Только есть пещеры.
— А клады? — спросил Костя Беленький, поняв, что сказка кончилась.
— Клады? — переспросил дедушка. — Раз говорят люди — должно быть, есть. Понапрасну говорить не будут.
Ночной поход
Кочующая по всему бору таинственная Гулливая поляна и упрятанные в земле Воркуновы сокровища не дают нам покоя.
Не может быть, чтобы целая поляна исчезла и отыскать нельзя, — волнуется Ленька Зинцов.
Ну, увидишь, а она опять уйдет, какой из этого толк? — не спеша рассуждает Павка Дудочкин. — Никакого толку не получается.
Василию Петровичу — и тому, видать, жалко, что пропадает в земле бесполезно такое богатство. Дослушал он дедушку до конца — нашими разговорами заинтересовался.
У Туманова насчет Гулливой поляны свои соображения. Встал он, налипший на ладони песок рука об руку отряхнул, по коленкам галифе шаркнул.
— Эх, — говорит, — пустить бы на окружение этой поляны эскадрон кавалерии да верстовую цепочку пехоты — никуда не упряталась бы! От пехоты ускользнет — на кавалерию наскочит.
— Как же кавалерию, Василий Петрович! А если кони в топь забухаются?
Это Боря голос подал.
— Почему обязательно через топь ей нужно скакать?! Лучше по сухому объехать, — рассудил Туманов.
— Лучше, если бы объехать можно было.
— А почему нельзя?!
— Разное там… — начал Боря и запнулся смутившись. Дедушка дотянулся до него рукой и похлопал по плечу.
— Не волнуйся, соколик. Мы с тобой шажком-пешком дальше кавалерии ускачем.
И чувствуем мы из этого замечания с намеком, что Борису с дедушкой больше нашего про Гулливую поляну известно.
При Туманове промолчали, будто никакого внимания на эти слова не обратили. Побоялись, что еще смеяться над нами станет. А когда всей пятеркой в шалаше спать укладывались, Борю подробно расспросили. Он прямо сказал:
— Гулливая поляна, наверное, есть. Про нее и мама знает и тятя мне рассказывал. Мальчишкой он сам видел, как старики с лопатами тайком от людей ее разыскивали, хотели клады раскопать. Которые на коленках через лес ползли. Слух такой прошел, что если на коленках через лес проползти да полынное семя на зубу держать, то Гулливая поляна не скроется.
Уже в постели Боря сообщил шепотом:
— Дедушка давно показать мне ее обещается. Давайте вместе просить, чтобы всем поглядеть.
— Конечно, вместе! — вдохновился Ленька. Лежавший спокойно Костя Беленький и тот при восклицании Зинцова оживился.
Предложение насчет Гулливой поляны всем по душе пришлось. С утра и приступили к осуществлению задуманного.
Дед Савел сначала хотел наши просьбы на шутку перевернуть: посмеивается, отговаривается, но нерешительно. От этого у нас смелости прибавилось.
Туманов, проспав ночь в дедушкиной сторожке, в Гулливую поляну тоже, видать, по-настоящему поверил: нас поддерживает.
— Может, — говорит он, — попробовать на счастье, Савелий Григорьевич, если они на Воркуново наследство так раззавидовались?
Дедушка недовольно глазами на лесного инженера вскинул и спрашивает:
— А дело как?! — и на деревянные кружки возле сторожки показывает.
— Не помешает. К сроку все на своем месте будет. Ведь я клады раскапывать не пойду!
