Хозяева джунглей. Рассказы о тиграх и слонах - Алазанцев М. (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Как опытный рыбак, мой приятель скоро понял мою мысль, и, приказав лодочникам держаться в безопасном расстоянии от тигра, сам спрятался позади куста, как раз против того места, куда мог выбраться тигр в том случае, если бы леса выдержала и мне удалось вернуть зверя на свой берег.
Призвав на помощь все свое рыболовное искусство, я осторожно начал натягивать лесу, внимательно следя в то же время за каждым движением зверя и предупреждая все его попытки разорвать лесу.
Тигр сопротивлялся всеми силами. Казалось, он сознавал свое несчастье, но тем не менее, будучи по шею погружен в воду, ничего не мог поделать. Мне удалось таким образом несколько подтянуть его к берегу. Однако до конца нашей необычайной борьбы оставалось еще очень далеко.
Заметив, что расстояние между нами уменьшилось, тигр конвульсивно забился и несколькими взмахами сильных лап снова отплыл на середину реки. Леса натянулась как струна, а гибкое удилище согнулось в дугу.
Приятель сердито крикнул мне, чтобы я перестал тянуть и предоставил тигру свободу движений, так как он и без того выбьется из сил и принужден будет плыть к нашему берегу. Но время проходило, и я боялся, что наступит ночь, прежде чем мы выудим зверя на сухое место. Я снова стал понемногу натягивать лесу.
Конечно, будь это на земле, тигру ничего не стоило бы освободиться от крючка, но теперь я чувствовал, что измученный долгим плаванием зверь уступает моим усилиям и приближается к берегу. Громко застучало мое сердце от возбуждения, и я крикнул приятелю, чтобы тот готовился к выстрелу.
Тигр между тем медленно, но неуклонно подавался к берегу. Теперь ясно было видно, что крючок прочно зацепился за его правое ухо, причиняя животному сильную боль. Глаза измученного зверя метали злобные искры, а выражение морды было так ужасно, что у меня по телу пробежала нервная дрожь и я едва не потерял самообладания.
Наконец расстояние между нами сократилось почти до нескольких метров, и здесь тигр сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Видя, что движения головой не приводят ни к каким результатам, он принялся кувыркаться в воде через голову, испуская такой ужасный рев, что холод пронизал меня до мозга костей. Сделав несколько отчаянных усилий захватить лесу лапами и окунувшись вследствие этого с головой в реку, зверь прекратил свои бесплодные попытки и быстро бросился к берегу.
Почувствовав наконец под ногами твердую почву, тигр сделал огромный прыжок и, прежде чем приятель успел выстрелить, исчез в густом кустарнике.
Можно себе представить, как я был раздосадован. Уже я собирался изругать своего приятеля, как послышался выстрел, а вслед за ним и крик:
— Я попал, попал в него!
Думая, что тигр убит, я бросил удилище на землю и хотел бежать к приятелю, чтобы поздравить его с победой, но оказалось, что тигр был только слегка ранен и скрылся в джунглях.
Огорченные неудачей, мы молча смотрели друг на друга, не зная, что предпринять. Вдруг мой приятель вздрогнул и зашептал:
— Смотри, смотри… удилище шевелится.
Я взглянул и увидел, что брошенное мною удилище медленно уползает в чащу. Это было ясным доказательством того, что несчастный зверь близко и что ему не удалось освободиться от крючка. Таким образом, надежда еще не была потеряна.
Я вскарабкался на первое попавшееся дерево, взял из рук товарища винтовку и велел ему дернуть за удочку. Тигр тотчас же ответил гневным ревом. Внимательно вглядываясь по направлению тянувшейся лесы, я наконец заметил зверя.
Он сидел за ближайшим кустом и злобно глядел на меня. Прицелиться и спустить курок было делом одной секунды. Выстрел грянул, и в то же мгновение разъяренный хищник стрелой вылетел из куста, заставив моих спутников кубарем скатиться под берег. Очутившись почти под самым деревом, на котором я сидел, тигр припал к земле и, видимо, готовился к новому прыжку. Это промедление стоило ему жизни. Быстро подняв ружье, я всадил хищнику пулю между поднятыми кверху лопатками передних лап. Он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и растянулся недвижимо во весь громадный рост на смятой и залитой кровью траве.
Все было кончено. Пуля, очевидно, пробила ему сердце.
С радостными криками бросились мы все к мертвому зверю и принялись его рассматривать. Это был великолепный тигр. Крючок все еще сидел в его правом ухе, но леска, конечно, оборвалась при последнем прыжке.
Отправив гребцов в лагерь с приказанием привести лодку, мы с товарищем остались у добычи и стали обсуждать происшествие. Надо думать, что тигр подкрадывался ко мне и уже собирался сделать последний прыжок, когда мой крючок зацепил его за ухо. Без всякого сомнения, неожиданная боль помешала ему взять правильное направление, и он, перелетев через меня, шлепнулся в воду. Если бы не этот неверный прыжок, гибель моя была бы неизбежна.
Танец слонов. Из жизни индийских рабочих слонов Рассказ Р. Киплинга
Кала-Наг — что значит Черный Змей — сорок семь лет служил индийскому правительству всеми способами, доступными слону. Когда его поймали, ему уже минуло двадцать лет, следовательно, теперь ему было под семьдесят — зрелый возраст для слона. Кала-Наг помнил, как однажды на ею лоб наложили большую кожаную подушку и он вытащил орудие из глубокой грязи; это случилось во время афганской войны 1842 года, когда он еще не вошел в полную силу. Мать Кала-Нага, Рада-Пиари — Рада Дорогая, — пойманная в одно время с ним, раньше, чем у него выпали молочные бивни, сказала ему, что слоны, которые чего-либо боятся, неминуемо попадут в беду. И Кала-Наг скоро осознал справедливость ее слов, потому что, когда перед ним в первый раз разорвался снаряд, он закричал, отступил и штыки поранили ему кожу. Итак, не достигнув еще двадцати пяти лет, он перестал бояться чего бы то ни было, приобрел всеобщую любовь и стал считаться лучшим слоном правительства Индии; за ним ухаживали больше, чем за его собратьями. Работал он много: во время похода в Верхнюю Индию Кала-Наг переносил палатки, по двести пудов палаток сразу; однажды его подняли на судно паровым краном и в течение многих дней возили по воде; в неизвестной ему стране, которая называлась Абиссинией, где-то далеко от Индии, его заставили нести на своей спине мортиру; там, в Магдале, он видел мертвого императора Феодора; вернувшись вновь на пароходе в Индию, он, как говорили солдаты, получил право носить медаль, выбитую в память абиссинской войны. Прошло десять лет — Кала-Нага отослали в страшную страну Али-Мушед, где его собратья-слоны умирали от голода, холода, падучей болезни и солнечных ударов; позже его послали на несколько тысяч миль южнее, чтобы он таскал и складывал в громадные штабели толстые стволы индийского дуба на лесных дворах Моулмена. Здесь он чуть не убил молодого непокорного слона, отказавшегося выполнить свою долю работы.
Затем его увели из лесных складов и поручили ему вместе с несколькими десятками других слонов, выдрессированных специально для этой цели, помогать людям в ловле диких слонов в горах Гаро.
Кала-Наг имел полных три метра роста в плечах; его клыки были спилены так, что от них остались только куски в полтора метра; концы их были окованы пластинками меди, чтобы они не расщеплялись; тем не менее он мог действовать этими обрубками лучше, нежели любой не обученный слон своими настоящими, заостренными бивнями. Неделя за неделей диких слонов осторожно теснили через горы; наконец сорок или пятьдесят животных попали в последний загон, и большая опускная дверь, сделанная из связанных стволов деревьев, упала позади них. Тогда, по команде, Кала-Наг входил в эту полную фырканья и воплей ловушку, обыкновенно ночью, когда яркое пламя факелов ослепляло диких слонов, и, выбрав самого крупного, самого дикого обладателя больших бивней, принимался бить его и гонять, пока тот не затихал; люди же, сидевшие на спинах других ручных слонов, накидывали веревки на более мелких животных из стада и связывали их.
