История барсучихи. Мой тайный мир - Киднер Паулина (читаем книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Когда нам принесли барсучат, то предупредили, что из-за смены рациона у них через две недели начнет выпадать шерсть. В этом нет ничего страшного — она только обламывается у корня и вскоре отрастает вновь. С моими девчонками такого не произошло — может быть, потому, что они в столь раннем возрасте перешли на новую диету, их организм никак не отреагировал на это. Чего не скажешь о бедняге Уиллоу — в течение нескольких недель шерсть у него выпадала по волоску, и в итоге он остался совершенно голым — почти как человеческий детеныш, если не считать сохранившихся полосок на спине и белой шерсти на морде. Правда, в остальном он был совершенно здоров и старался на равных играть с девчонками, которым было не занимать озорства. Только вот какая штука — когда барсуки играют, они хватают друг друга за складки шкуры и тянут, а так как кожа у нашего Уиллоу была ничем не защищена, то представляю, как ему подчас бывало больно.
Теперь сон не занимал в их жизни столько времени, сколько прежде, — им хотелось играть и исследовать окружающее пространство. А так как последнее пока ограничивалось домом, то беспорядок стал нашим постоянным спутником. Великолепно развитое обоняние позволило барсукам быстро разведать, что находится за дверцей холодильника, а также — за какой дверцей буфета стоит вазочка с печеньем. Когда барсук достигает подросткового возраста, у него на лапах вытягиваются когти, которыми он прекрасно роет землю; но в доме-то землю не пороешь, а лапы так и чешутся. Ну, скажем, стоит недостаточно плотно прикрыть дверцу буфета и оставить крохотную щелку, как в эту щелку тут же залезет когтистая лапа — и пожалуйста, дверца нараспашку! Впрочем, даже человеческим детенышам требуются годы, чтобы уразуметь: в холодильник или буфет нельзя лазить без спросу! Стоит ли тогда винить бедного барсучонка, что его потянуло заглянуть в щелку? Однажды я поставила в буфет пять пакетов кукурузных хлопьев в сахарной пудре и опять-таки недостаточно плотно закрыла дверцу… Если бы я не застигла барсучат на месте преступления, то, скорее всего, им не поздоровилось бы; но когда я увидела трех утомленных, свернувшихся калачиком воришек, с головы до хвоста вывалявшихся в сахарной пудре, то мне ничего не оставалось, как покатиться со смеху… Правда, к их чести я должна сказать, что они не больно шкодили в доме, поскольку я припасла для них огромное количество игрушек; но все же мы решили, что самым правильным будет держать их под постоянным надзором. Днем их помещали в гостиной, где за ними смотрела либо я, либо наша секретарь Джин. Большинство наших работников носят джинсы или тренировочные костюмы, и если у кого-то из них бахрома вокруг ступней оказывалась влажной и изжеванной, значит, он заходил в гостиную. Что поделаешь — в рацион барсуков уже в этом возрасте входят черви, вот мои голубчики и решили проверить, а вдруг бахрома на джинсах — это какие-то особенно вкусные черви!
В апреле я прекратила кормить моих девчонок из бутылочки — они успешно освоили рис со сливками, а затем стали есть буквально все. Но Уиллоу никак не хотел отвыкать от бутылочки, вообще, как это нередко случается с самым младшим в семье, стал очень избалованным. Стоило ему поскандалить с девчонками, как он тут же бежал ко мне плакаться: бедный я, бедный! Трется о ноги и ждет, что я возьму его на ручки, а потом с торжествующим видом смотрит на сестренок: вот, мол, я какой!
Между тем держать девчонок в доме с каждым днем становилось все труднее — я боялась, как бы они вообще не разнесли его в щепы. И мы решили построить им временное жилье из соломы в старом коровьем стойле. Днем Уиллоу находился вместе с ними, а на ночь я его все же забирала в дом — во-первых, он по-прежнему ел из бутылочки, а во-вторых, у него еще не отросла шубка. Он поселился в теплом, уютном и проветриваемом буфете, выходя оттуда только поесть или поиграть с Барни. Надо сказать, у них с Барни сложились очень теплые отношения, которые продолжались все то время, пока Уиллоу оставался с нами.
Хотя девчонки жили теперь отдельно, я, по крайней мере, три раза в день на полчаса приходила играть с ними, а то еще обидятся, что я мало уделяю им внимания! Барсуки принадлежат к тому же семейству, что и хорьки, но гораздо крупнее. Челюсти у них столь мощны, а зубы столь остры, что они могут запросто откусить тебе пальцы; но даже когда они кусаются просто так, играючи, ей-богу, это очень больно! От таких игр мои бедные рученьки и ноженьки стали совершенно синими, а местами — почти черными. Но что поделаешь — взялась быть приемной матерью сироткам, так не ной! А они и рады — обращаются со мной как с игрушкой. Загон для девчонок снабдили воротами из листового металла, а то как бы местные барсуки не поубивали моих, оказавшихся на чужой территории. У барсуков вообще очень развито чувство территории, они метят ее по всему периметру экскрементами, предупреждая: сюда нельзя! Когда в Отделе дикой природы Общества покровительства животным появляются покалеченные барсуки, то они изнутри метят заборы загонов, куда их помещают. В свою очередь, местные барсуки приходят и метят забор снаружи, предупреждая пришельцев, что их загон окружает чужая территория. Впрочем, у нас никогда не возникало территориальных споров, хотя всего через два поля имеется старая-престарая барсучья нора. Правда, барсучат нашли всего в двух милях от нее — не исключено, что они принадлежат к тому же семейству.
Как раз в это время пришло приглашение приехать с нашими барсучатами на сельскохозяйственную выставку в Лондон. Выставка проводилась в Гайд-парке в начале мая и была приурочена к 150-летию Королевского сельскохозяйственного общества и 100-летию министерства сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия. Помимо других экспозиций, каждая региональная группа Национального союза фермеров демонстрировала, какие продукты фермерского труда (будь то продукты питания или продукция местных ремесел) составляют славу той или иной местности. До этого нам неоднократно приходилось участвовать в различных шоу, и мы знали, что повышенное внимание публики не травмирует животных. Ну, а за барсуков вообще можно было не беспокоиться — в этом возрасте, где бы они ни находились, они чувствуют себя уверенно, пока я с ними рядом. Мы договорились, что будем ночевать прямо в павильоне вместе с нашими питомцами, и я согласилась взять с собой и других животных, так что получится целая выставка — «Наша страна и дикая природа». Уиллоу по-прежнему кормили из бутылочки, а в условиях выставки это будет слишком сложно. Так что решили взять только сестричек. Джин, которая была без ума от Уиллоу, сказала, что заберет его к себе домой на три дня (если бы она только знала, на что себя обрекает!). Симон, который часто помогал мне с барсуками, ехал со мной. Мой кузен Клайв участвовал в показательной стрижке овец, причем все в том же павильоне, так что мы все втроем отправились в Лондон на его джипе, а следом шел трейлер с животными, провиантом и оборудованием. Время от времени мы останавливались, чтобы убедиться, все ли живы-здоровы и все ли в целости и сохранности.
Поскольку мои родители проживают в окрестностях столицы, мне часто приходилось бывать в Лондоне, а Симон просто обожал здешние развлечения, особенно подземку: купишь билет — и катайся сколько хочешь, хоть целый день не вылезай на поверхность! Зато Клайв редко бывал в Лондоне, а уж ездить по улицам столицы ему прежде не доводилось вовсе. Множество светофоров и дорожных знаков привели его к ошибочному мнению: следи за всеми сигналами, и все будет прекрасно. Все, что требовалось от Клайва, — держа курс на север, проехать в бесконечном потоке машин четыре переулка и свернуть на четырехполосную трассу, идущую на юг, а там в каких-нибудь пятидесяти ярдах был наш въезд на территорию Гайд-парка, но все же Клайв умудрился свернуть не туда. По своему горькому опыту я знаю — если уж ты пропустил нужный поворот, больше его не найдешь. Бедняга взглянул на меня и спросил:
