Ребята и зверята (илл.) - Перовская Ольга Васильевна (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Привели, привели! — закричала Соня, забегая и распахивая ворота.
Петька шёл впереди. Я и Юля вели ишака под уздцы, а Наташа сидела на нём верхом.
Наша покупка всем очень понравилась. Оказалось, что мы купили не ишака, а ишачиху.
— А это ещё лучше. В хозяйстве Ишка — самое хорошее. И сколько маленьких ишачков будет у нас от неё!
Ишка была очень молоденькая, чуть, может, постарше года. И совсем маленькая — с годовалого телёнка, только подлиннее.
Казахстанские ишачки вообще маленькие: не выше метра от земли.
Ишка стояла перед крыльцом и аппетитно хрустела чёрствыми коржиками, которые с рождества приберегала для неё Наташа. А мы все разглядывали и прихорашивали её.
Она была серенькая, как мышь. На хвосте — пушистая кисточка. От хвоста до самых ушей вдоль всей спины шла яркая чёрная полоса и перекрещивалась с другой такой же полосой на плечах. Коротенькая курчавая стоячая гривка и длинные подвижные ушки были тоже тёмные. А низ живота, мягкий, атласный, и нос и губы были белого цвета.
Мы повыдергали у неё из хвоста и гривы комья репьёв и расчесали шерсть щёткой и скребницей.
Ишка принарядилась и стала ещё милее. На лбу у неё росла до самых глаз густая шёрстка. Ишка выглядывала из-под неё как будто исподлобья.
Мы отвели её в сад, выбрали местечко с самой лучшей травой и пустили её пастись.
Ишка пощипала немножко травку, оглянулась на нас и, закачав в такт головой, решительно отправилась на задворки. Это было очень непривлекательное место. Там находилась мусорная яма, росла высокая крапива, полынь и колючка-чертополох.
Мы в недоумении шли за Ишкой. Что ей могло здесь понравиться? А она сорвала большущий лист чертополоха и принялась его жевать.
— Отберите скорей! — испугалась Наташа.— Ах ты, несчастная Ишка! Заколют её теперь изнутри эти колючки...
Мы бросились отнимать. Но Ишка рассердилась, прижала уши к затылку и мотнула головой в нашу сторону.
— Подождите! — Соня побежала к отцу узнать, что это с Ишкой. Уж не хочет ли она отравиться колючкой?
Вернувшись, она растолкала всех и сказала:
— Оставьте животное поступать так, как оно хочет. Оно никогда не съест того, что ему вредно. Ишаки живут в жарких странах, где солнце выжигает траву, а колючки этой там видимо-невидимо. И она вовсе не такая плохая: она сочная и вкусная. Об иголках тоже не беспокойтесь: Ишка не уколется.
Соня объяснила всё это так важно и умно, точно знала сама. С нами было много соседских ребят, и все слушали её раскрыв рты. Мне стало невтерпёж:
— Форсунья ты, Сонька! Главное, ведь ты сама только что обо всём этом узнала, а тоже... И про жаркие страны... Какая же у нас жаркая страна?
Но тут — верно, от досады — мне сделалось так жарко, что вспотели даже волосы. Над мусорной ямой гудели шмели и мухи. Ишка поднимала облака пыли, катаясь на куче золы.
А Соня даже не повернула головы на моё ворчанье и продолжала очень научно и без запинки рассказывать про ишаков.
К вечеру мы устроили маленький загончик из досок, поставили вместо кормушки плетёную корзину, подостлали соломы и загнали туда Ишку. Новое помещение ей не понравилось. Ночью, когда все уже спали, она подлезла под одну из досок, покряхтела и вылезла во двор.
У сарая жевали клевер и громко фыркали лошади; посреди двора стояла корова; там и тут спали, свернувшись калачиком, собаки.
Ишка стала обходить их и расталкивать носом. Собаки сонно ворчали, но Ишка не унималась до тех пор, пока не поднимала их на ноги. Они вскакивали и раздражённо рявкали прямо ей в нос. Тогда она прижимала уши и махала на них оскаленной мордой: нно-но, мол, вы меня ещё не знаете, держитесь-ка лучше в границах!..
Потом Ишка обратила своё внимание на корову. Подошла к ней сзади и укусила за ляжку. Корова дёрнула ногой и повернула к ней рога. Тут уж Ишка показала себя подлинно страшным зверем: она вся как-то подобралась, оскалилась и так принялась колотить бедную толстуху копытами и кусать её, что корова беспомощно закрутила головой и ударилась в бегство. Ишка — за ней.
После этого стоило только Ишке хвостом мотнуть, как корова срывалась с места и бросалась наутёк.
Ишка этого только и добивалась. Ведь у неё, в сущности, не было никакого оружия для борьбы: ни клыков, ни когтей, ни рогов, а удары её маленьких копыт были совсем не страшные. И если бы не её смелость и настойчивость, всякий мог бы её обидеть. А между тем мы видели, что Ишка держалась очень независимо. И все животные относились к ней с уважением, а некоторые даже боялись её.
Это потому, что хитрая Ишка умела скорчить такую страшную мину и так стремительно бросалась на врага, что перед её натиском невольно отступали. Думали, верно, как в басне Крылова:
Ай, Моська! знать, она сильна,
Что лает на Слона...
Первую неделю на Ишке не ездили. Мы приучали её к себе. Ласкали, кормили сахаром и хлебом. Ишка вскоре научилась различать нас и заметно выделила в свои любимицы Юлю и Наташу.
Они целыми днями возились с ней: то стригут ей хвост, то расчёсывают гриву, то чистят копыта.
Раз мы с Соней купали лошадь. Привязали её к коновязи и обливали водой из арыка. Лошади очень нравилось купанье. Правда, она косилась на ведро, когда мы размахивались, чтобы окатить её получше, но потом, когда вода струйками скатывалась по её крупу, она радостно фыркала, приплясывала на месте и разгребала ногами воображаемую воду.
Мы уже кончали купать — вдруг смотрим: Юля и Наташа тоже тянут свою Ишку. Привязали и давай купать.
Ишке это очень не понравилось. Она вырывалась и каждый раз, когда её окатывали водой, презабавно лягалась.
Мокрая, она походила на ощипанного цыплёнка: шея тонкая, голова большая, лохматая, а ноги — прямо как спички. И живот арбузом...
Когда Юля подносила к ней тазик, она начинала вертеться, и вода пролетала мимо.
— Наташа, подведи-ка её сюда и держи. Я буду поливать прямо из арыка! —скомандовала Юля. Она перешагнула одной ногой и, стоя над арыком, зачерпнула полный таз.
Наташа одной рукой (в другой у неё была булка) отвязала Ишку и подвела к берегу.
Юля с ног до головы окатила Ишку и опять зачерпнула. Ишка пришла в ярость и вдруг как кинется к ней! Юля вскрикнула, уронила тазик в воду, поскользнулась и... шлёпнулась в него.
Тазик вместе с Юлей поплыл по течению. Мы захохотали так, что лошадь шарахнулась. Наташа поперхнулась, а Ишка выхватила у неё булку и улепетнула в сарай.
Не переставая хохотать, мы бросились на помощь. Наташу начали колотить по спине, чтобы вытряхнуть застрявшую в горле булку, а Юлю, уплывшую в тазике, выловили внизу соседские ребята. Она промокла до нитки и зашибла коленку. Но, когда она выбралась из воды, первые её слова были:
— А Ишка где же? Эх вы, недотёпы!..
Ишка была на своей любимой куче золы. Она разгребла её копытом, улеглась и давай кататься — только ноги замелькали. Потом поднялась и стала отряхиваться.
— Наверно, жизнь в жарких странах не приучает ишаков купаться,— задумчиво заметила Соня.
Из ремешков и толстого войлока мы сами сшили для Ишки уздечку и седло.
Когда всё было готово, мы надели на Ишку уздечку, оседлали её и стали проезжать.
Бегала она очень хорошо. У неё была маленькая, «собачья» иноходь и очень лёгкий, быстрый галоп. Но, когда она была не в духе или ей не нравился всадник, она изобретала какую-то дробную, невозможно тряскую рысь. Эту рысь мы называли «трюх-брюх».
Очень скоро седло и уздечку мы аккуратно повесили на гвоздик в сарае и никогда больше уже не снимали, а ездили на Ишке без узды и без седла. Правили при помощи палочки, а то и просто рукой. Похлопаешь её по правой щеке или по правой стороне шеи — она заворачивает налево; по левой — направо. Если надо было остановиться, тянули за шерсть между ушами, и она останавливалась. Если же её тянули за шерсть по бокам у крупа, это значило— «вперёд, и поскорее». В таких случаях Ишка с места брала галопом.
Юля и Наташа прекрасно управляли Ишкой и очень любили ездить на ней. Мне и Соне это удавалось хуже. Нас Ишка не больно-то слушалась, брыкалась и возила всегда «трюх-брюхом», так что все кишки в животе перебалтывались.
