Лесной бродяга - Ферри Габриэль (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗

— Индейцы чертовски любопытны, и для того чтобы вырвать у вас секрет, употребят такие методы, в сравнении с которыми пытки святой инквизиции кажутся детской забавой. Благодаря ловкости Педро Диаса, они потеряли наш след, но, думается, что дон Эстебан поступил крайне опрометчиво, приказав после обеда постоянно поддерживать костер. При такой погоде столб дыма виден за многие мили.

— Согласен, однако же Кучильо необходим ориентир, по которому он мог бы найти кратчайший путь к лагерю. Человеколюбие да и наши собственные интересы предписывают так поступить.

— Человеколюбие? — хмыкнул Бенито. — Дай-то Бог, чтобы оно оказалось уместно по отношению к Педро Кучильо! Между нами говоря, Мануэль, я имею некоторые основания подозревать, что этот достойный кабальеро может завести нас к дьяволу на рога! До вас дошли слухи, имеющие хождение среди наших гамбузино?

— Какие слухи? — насторожился Бараха.

— Будто экспедиция идет наобум, и дон Эстебан сам толком не знает, где находятся золотоносные россыпи.

— Я предполагаю, что Кучильо осведомлен об этом гораздо лучше начальника экспедиции, — осторожно заметил Бараха. — Именно поэтому его гибель стала бы для нас невосполнимой потерей.

— Сомневаюсь, — возразил старый вакеро, покачивая головой. — Кучильо один из тех, на чей счет опытный глаз редко обманывается. Впрочем, на сей раз я бы очень желал обмануться и хотел бы надеяться, что ни Кучильо, ни Гайферос не попались краснокожим. Это может чересчур дорого нам обойтись!

— Как ужасно то, что вы говорите, сеньор Бенито! — содрогнулся Бараха.

— Зато поучительно! Помните, сеньор Мануэль, ночь, проведенную в обществе ягуаров?

— Еще бы не помнить! И все-таки тогда мы имели дело только с двумя хищниками, а тут и не сочтешь, сколько красных дьяволов на нас нападет!

— Едва ли более сотни, — флегматично заметил старый вакеро, — индейцы редко нападают большими отрядами. Но вернемся к той ночи, которую мы провели около Позо. Страх лошадей действовал на вас, но зато они предупреждали нас о приближающейся опасности. В настоящую минуту я играю по отношению к вам роль лошади, с той только разницей, что не испытываю страха, но что касается их инстинкта…

Старый вакеро прервал речь, внимательно огляделся по сторонам и продолжал:

— …что касается их инстинкта, то он никогда не обманывает зверей. Вот взгляните, мулы перестали жевать маис и точно к чему-то прислушиваются!

Бараха невольно вздрогнул при этих словах.

— Посмотрите на благородного коня Педро Диаса, — продолжал вакеро, — он вытягивает шею и нюхает воздух, как будто чует приближение опасности.

— Что же это доказывает?

— Ничего пока, так как мулы только перестали есть, но остаются спокойными; вот если они начнут дрожать и глухо ржать, то это верный признак того, что индейцы недалеко. Так же, как при приближении тигров, домашние животные чуют запах индейцев, который приводит их в трепет. Да и немудрено: мустанги чувствуют в индейцах своих истинных хозяев, и нельзя не признать, что эти красные дьяволы только одни и сохранили дикий, но величественный вид царя природы.

— Cuepro de Cristo! [56] — воскликнул Бараха. — Вы, кажется, собираетесь петь дифирамбы индейцам, как некогда ягуарам?

— Почему бы и нет?! Я привык отдавать справедливость своим врагам. Однако вы можете успокоиться: мулы снова принялись есть, да и лошадь Диаса ведет себя спокойнее. Пойдемте-ка сделаем обход вокруг лагеря!

С этими словами Бенито встал, и Бараха последовал примеру своего собеседника, рассказы которого наводили на него трепет и вместе с тем какое-то очарование. Они тихо проскользнули между повозками и очутились на открытой равнине; полная тишина царствовала кругом, и ничто не предвещало ни малейшей опасности.

— Ну, все, кажется, спокойно! — проговорил старый вакеро. — Хотя какой-то внутренний голос подсказывает мне, что предстоит что-то недоброе, а ведь нельзя избежать того, что должно случиться. Вот посмотрите: мулы опять перестали есть и прислушиваются!

— Только бы они не вздумали начать дрожать! — воскликнул Бараха.

— Ничего тут не поделаешь! — возразил Бенито. — А пока я прилягу и постараюсь вздремнуть немного!

При этих словах Бенито закутался в шерстяное серапе и растянулся на земле, положив голову на седло.

Однако Бараха далеко не разделял фаталистических взглядов старого вакеро. Его расстроенное воображение рисовало ему мрачные картины, которые медленно выплывали из мрака спящей пустыни. Ему уже казалось, что он слышит воинственный клич нападающих индейцев и испуганное ржание лошадей. Первой мыслью его было бежать, но здравый смысл подсказывал, что это слишком опасно. Залитая лунным светом равнина блестела, как море, и искать в ней спасения было бы таким же безумием, как броситься в океан на съедение голодным акулам.

Все в лагере спали крепким сном, утомленные длинным переходом; лишь караульные, как тени, скользили вокруг, выдавая свое присутствие легким скрипом подошв по песку. Тишина немного успокоила Бараху, и он начал было задремывать, но тут до его слуха донеслись отдаленные выстрелы. Не имея сил сдержать долее свое волнение, он толкнул локтем спящего вакеро.

— Опять стреляют! — проговорил Бараха.

Бенито прислушался.

— Правда! — заметил он, зевая. — Но если эти выстрелы направлены не в Кучильо и Гайфероса, то я сердечно этому рад и желаю вам спокойной ночи. Спите спокойно, друг Бараха! Сон во время путешествия вещь поистине драгоценная, и, хотя мы рискуем нынче заснуть навеки, все-таки стоит пользоваться возможностью выспаться хорошенько!

Произнеся эту успокоительную сентенцию, Бенито снова натянул серапе на глаза, чтобы защитить их от лунного света, и собирался уже заснуть, как глухой рев мулов заставил его поднять голову.

— Ага, — проговорил он, — видно, краснокожие дьяволы бродят недалеко отсюда!

И тут же издалека донеслось ржание лошади, сопровождаемое криком тревоги, и вскоре показался скачущий во весь опор всадник; мулы и лошади притихли, как бы опасаясь выдать свое присутствие, но их охватила сильная дрожь.

— Это Кучильо! — воскликнул Бенито при виде приближающегося всадника, а затем добавил так тихо, что только один Бараха услышал его: — Беда путешественникам, когда в прерии появляется блуждающий огонь!

XXVI. ДОН ЭСТЕБАН ПОСВЯЩАЕТ ДОНА ДИАСА В СВОИ ПЛАНЫ

В тот вечер дон Эстебан по обыкновению бодрствовал, пока его усталые подчиненные крепко спали.

Несмотря на запыленную одежду и скромную обстановку походной палатки, слабо освещенной неровным светом свечи, испанец казался все таким же величественным, как и прежде. Лицо его сильно загорело за время пути, но это придавало ему еще более энергии.

Дон Эстебан был по-прежнему задумчив, но, видимо, мысли его приняли другое, более спокойное направление. Близость Золотой долины, достичь которой удалось после преодоления стольких преград, заставила дона Антонио де Медиану стряхнуть с себя уныние, овладевшее им под влиянием последних событий. Уверенность в скором и полном успехе влила новый запас энергии в его тело и надежду в его душу.

В это время явился Диас. Немногих слов, которыми обменялись честолюбивый испанец с этим честным «искателем приключений», оказалось достаточно первому, чтобы убедиться в справедливости своего мнения о Диасе. Действительно, не жажда золота заставила Диаса принять участие в экспедиции.

— Нет, — говорил мексиканец, — я никогда не стремился, подобно другим, к легкой наживе и всегда жил только честными трудами своих рук. Индейцы опустошили мои поля, разграбили имущество и скот, убили отца и братьев, и один я спасся от их ярости. С тех пор я проклинаю тот порядок вещей, который не в состоянии защитить от разграбления наши провинции, и веду ожесточенную войну с индейцами. Я перебил их множество, брал в плен и дюжинами продавал скальпы краснокожих собак. Сюда меня также привела жажда мести, а не алчность и честолюбие!