Дочь снегов - Лондон Джек (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
— «Кровь и пот! Кровь и пот!» Вы крикнули это после суматохи и потасовки в баре, и вы могли бы расписаться под этими словами. — Философия Фроны. — И ваша и моя…
Полковник пожал плечами, но, помолчав, признался: — Видите ли, мне никак не удается стать пессимистом, сколько бы я ни старался. Мы все получаем награду, и я больше многих других. Ради чего? — спросил я себя и получил следующий ответ: поскольку конечный итог не в сфере наших достижений, займемся ближайшим. Побольше компенсации, здесь и сию же минуту.
— Чистейший гедонизм!
— Вполне разумная точка зрения. Я сейчас же примусь за ее осуществление. Я могу купить продовольствие и одеяла для двадцати человек, но в состоянии есть и спать только за себя. Следовательно, отчего бы мне не заботиться о двоих?
Корлисс спустил ноги и уселся на койке. — Иными словами?
— Я женюсь и шокирую общество. Оно ведь любит, чтобы его шокировали. Это одна из форм вознаграждения за то, что я нездоровый комок склеенных частиц.
— Я могу представить себе только одну женщину… — неуверенно сказал Корлисс, протягивая руку. Полковник медленно пожал ее. — Это она.
Корлисс выпустил его руку, и лицо его отразило тревогу. — Но Сент-Винсент? — Пусть это заботит вас, а не меня. — Значит, Люсиль?..
— Ну, разумеется! Она чуть уподобилась Дон-Кихоту и провела свою роль блестяще.
— Я… я не понимаю. — Корлисс растерянно потер себе лоб.
Трезвей посмотрел на него с улыбкой превосходства. — И понимать нечего. Весь вопрос в том, будете ли вы моим шафером?
— Конечно. Но долго же вы крутились вокруг да около! Это не в вашем духе.
— С ней я действовал иначе, — заявил полковник, гордо покручивая ус.
Начальник Северо-западной горной полиции может в экстренных случаях совершать брачный обряд, так же как и творить суд. Поэтому капитан Александер удостоился визита полковника Трезвея, а после его ухода отчеркнул в своей записной книжке завтрашний день. Затем жених пошел к Фроне. Люсиль не просила его об этом, поспешил он объяснить, но у нее нет других знакомых женщин, а главное, он (полковник) знает, кого бы Люсиль хотела пригласить, если бы посмела. Поэтому он берет это на свою ответственность. И он знает, что такой сюрприз доставит ей большую радость.
Внезапность этого приглашения смутила Фрону. Только третьего дня Люсиль обратилась к ней с просьбой по поводу Сент-Винсента, а теперь… Причем же тут полковник Трезвей? Здесь и раньше была какая-то фальшь, но теперь это чувствовалось вдвойне. Возможно ли, что Люсиль притворялась? Эта мысль промелькнула у нее в то время, как полковник тревожно следил за ее лицом. Она знала, что должна немедленно дать ответ, но ее отвлекало невольное восхищение его смелостью. Она волей-неволей послушалась голоса сердца и согласилась.
И все же чувствовалась какая-то натянутость, когда они на следующий день сошлись вчетвером в кабинете капитана Александера. Здесь было холодно и неприветливо. Люсиль едва удерживалась от слез и выказывала волнение, несвойственное ей, а Фрона, несмотря на все старания пробудить в себе прежнюю симпатию к Люсиль, не могла победить холодность, которая незаметно возникала между ними. Это, в свою очередь, повлияло на Вэнса. В его манерах появилась отчужденность, отдалявшая его даже от полковника.
Полковник Трезвей словно скинул двадцать лет со своих прямых плеч, и то несоответствие возрастов, которое видела Фрона в этом браке, сглаживалось, когда она смотрела на него. «Он хорошо прожил свою жизнь», — подумала она и, следуя какому-то таинственному инстинкту, почти с тревогой перевела взгляд на Корлисса. Но, хотя полковник помолодел на двадцать лет, Вэнс ничуть не отставал от него. После их последней встречи он принес в жертву морозу свои каштановые усы, и его чистое лицо, дышавшее здоровьем и энергией, казалось совсем мальчишеским; обнажившаяся верхняя губа говорила об упорстве и решительности. Кроме того, черты его лица свидетельствовали о духовном росте, и во взгляде его, выражавшем прежде мягкую настойчивость, теперь чувствовалась твердость с примесью резкости или суровости, которые развивает в человеке борьба с трудностями и привычка к быстрым решениям. Bcei это как бы наложило на него печать энергии, присущую всем людям дела, независимо от того, погонщики ли они собак, мореплаватели или вершители судеб государства.
По окончании несложного обряда Фрона поцеловала Люсиль. Но Люсиль почувствовала, что в этом поцелуе чего-то не хватает, и глаза ее наполнились слезами.
Трезвей, с самого начала уловивший эту отчужденность, улучил минуту, чтобы переговорить с Фроной, пока капитан Александер и Корлисс любезничали с миссис Трезвей.
— В чем дело, Фрона? — спросил полковник без обиняков. — Я надеюсь, что вы пришли сюда не против своей воли. Мне было бы это очень неприятно, не ради вас, так как неискренность ничего лучшего не заслуживает, но ради Люсиль. Это нехорошо по отношению к ней.
— Здесь от начала до конца все неискренне, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я старалась, как могла, я надеялась, что мне это удастся лучше. Но я не умею притворяться. Мне очень жаль… но… я… я огорчена. Нет я не могу объяснить это, в особенности вам.
— Будем говорить прямо, Фрона. Тут замешан Сент-Винсент? Она кивнула головой.
— Я попал в точку. Во-первых, — и он перехватил тревожный взгляд Люсиль, — она только третьего дня напела вам о Сент-Винсенте. Во-вторых, на этом основании вы считаете, что ее сердце не участвует в сегодняшней церемонии, словом, что она выходит за меня ради положения и денег. Не так ли?
— Разве этого недостаточно? Ах, дорогой полковник, я страшно разочаровалась в ней, в вас, в себе самой!
— Не глупите! Я слишком хорошо к вам отношусь, чтобы видеть вас в дурацком положении. Игра развивалась слишком быстро. Ваши глаза не уследили за ней. Послушайте. Мы держим это в тайне, но Люсиль — пайщик Французского Холма. Ее паи считаются самыми крупными в деле. Они сейчас стоят по меньшей мере полмиллиона. С ее именем не связано никаких обязательств. Разве она не могла забрать эти деньги, уехать и начать жить заново где угодно? Вы теперь можете вообразить, что я женюсь на ней по расчету. Фрона, она любит меня, и скажу вам по секрету, я не стою ее. Надеюсь, что в будущем я сумею это загладить. Но не в этом сейчас дело. Вы считаете ее чувство слишком скороспелым. Да будет вам известно, что наше сближение происходило постепенно. Оно началось, когда я впервые приехал сюда. И мы ни на что не закрывали глаза. Сент-Винсент? Тьфу! Мне все было известно с самого начала. Она вбила себе в голову, что он не стоит вашего мизинца, и сделала попытку расстроить ваши отношения. Вы никогда не узнаете, как она относилась к Сент-Винсенту. Я предупреждал ее, что она не знает Уэлзов, и она потом согласилась со мной. Вот как все было. Теперь решайте, как знаете. — Что вы думаете о Сент-Винсенте? — Что я думаю, это неважно, но скажу вам по совести: я согласен с мнением Люсиль. И не в этом суть. Как вы теперь относитесь к этому… к ней?..
Фрона, не отвечая, подошла к поджидавшей их группе. Люсиль издали следила за выражением ее лица. — Он вам сказал?..
— Что я идиотка, — ответила Фрона. — И мне кажется, что так оно и есть. Принимаю это пока на веру, — прибавила она с улыбкой. — Я еще плохо соображаю, но…
Капитан Александер только что вспомнил какой-то свадебный анекдот и повел полковника к печке, чтобы поделиться с ним. Вэнс пошел за ними.
— Это в первый раз, — говорила Люсиль, — и это для меня имеет такое огромное значение! Гораздо более серьезное, чем… чем для большинства женщин. Я боюсь. Мне страшно. Но я люблю его, люблю…
И, когда мужчины, основательно переварив анекдот, вернулись, Люсиль рыдала: милая, милая Фрона…
Как раз в этот удачный момент в комнату без стука вошел Джекоб Уэлз в шапке и рукавицах.
— Незваный гость, — сказал он вместо приветствия. — Все кончено? Так?
— И прямо в медвежьей шубе он обнял Люсиль. — Полковник, вашу руку. Прошу извинения за свою навязчивость и жду ваших сожалений за то, что вы меня не известили. Ну, скорее кончайте с ними! Алло, Корлисс! Капитан Александер, здравствуйте!
