Шпион. Последний из могикан - Купер Джеймс Фенимор (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Пока усердные жители лесов хлопотали над устройством ночлега, молодые девушки подкрепили свои силы ужином, скорее, впрочем, ради необходимости, нежели вследствие пробудившегося голода. Потом они легли на приготовленную для них ароматную постель и тотчас же погрузились в сон. Дункан решил провести ночь, охраняя их покой, и занял место часового, поместившись подле одной из наружных стен блокгауза, но Соколиный Глаз, указав ему на Чингачгука, сам спокойно улегся на траву и произнес:
— Глаза белого человека слишком слепы для ночного караула. Нашим часовым будет могиканин, мы же можем спокойно спать.
— Прошлый раз я показал себя соней, — сказал Дункан, — Я меньше нуждаюсь в отдыхе, чем вы. Пусть заснут все, кроме меня: я буду стоять на часах.
— Если бы мы были среди белых палаток шестидесятого полка и стояли против такого неприятеля, как Монкальм, я не пожелал бы лучшей охраны, — ответил разведчик, — но в темную ночь в этой дикой глуши вы только даром будете напрягать свое внимание и бдительность. Итак, возьмите-ка лучше пример с Ункаса и с меня самого — засните, и, поверьте, вы будете спать в полной безопасности.
Действительно, Хейворд увидел, что молодой индеец лег на склон холма и, казалось, собирался как можно лучше воспользоваться возможностью отдохнуть. Давид, язык которого буквально прилип к гортани от лихорадки, вызванной раной и усилившейся вследствие трудного перехода, последовал примеру Ункаса. Не желая продолжать ненужный спор, молодой человек полулежа прислонился спиной к бревнам блокгауза, но в душе твердо решил не смыкать глаз, пока не передаст Кору и Алису в руки Мунро. Разведчику показалось, что он убедил молодого офицера, и с этим сознанием он скоро заснул.
Довольно долгое время Дункану удавалось бороться со сном. Он прислушивался к малейшему звуку, доносившемуся из леса. Вечерние сумерки сгустились над его головой, но он все еще различал фигуры лежавших на земле людей и Чингачгука, который сидел, выпрямив стан, так же неподвижно, как деревья, темными стенами поднимавшиеся со всех сторон. Он слышал нежное дыхание сестер, которые лежали в нескольких шагах от него, и ни один шелест листа на ветру не ускользал от его слуха.
Но вот печальные крики выпи стали для Дункана сливаться со стоном совы; в полудремоте он принимал куст за своего товарища-стража, наконец голова его опустилась на плечо, а плечо, в свою очередь, склонилось к земле; все тело его ослабело, и Дункан погрузился в глубокий сон.
Его разбудил легкий удар по плечу. Слабо было прикосновение, но Дункан вскочил, вспомнив о той обязанности, которую он возложил на себя в начале ночи.
— Кто идет? — спросил майор, нащупывая саблю.
— Друг, — ответил тихий голос Чингачгука, и, указав на луну, которая струила свой мягкий свет сквозь листву деревьев, он прибавил на своем ломаном английском языке:
— Луна взошла. Форт белого человека еще далеко-далеко. Пора идти, теперь сон смыкает оба глаза француза.
— Да-да, ты прав. Позови своих друзей, взнуздай лошадей, а я разбужу моих спутниц.
— Мы уже проснулись, Дункан, — прозвучал из блокгауза серебристый голосок Алисы, — и после такого сладкого сна готовы ехать, но вы не спали в течение всей этой долгой ночи, да еще после такого дня, который длился, кажется, целую жизнь. И все ради нас!
— Скажите лучше, что я собирался не спать, но глаза мне изменили…
— Нет, Дункан, не отнекивайтесь, — с улыбкой прервала его Алиса, выходя из тени блокгауза на площадку, залитую лунным светом. — Нельзя ли нам еще немного побыть здесь, чтобы и вы отдохнули? Ведь вы так нуждаетесь в этом! Мы с Корой охотно будем караулить, а вы и все остальные храбрецы ложитесь и отдыхайте.
— Если бы стыд мог излечить меня от сонливости, я никогда больше не сомкнул бы глаз, — ответил молодой человек, чувствуя себя очень неловко и боясь насмешки. — После того как я необдуманными действиями вовлек вас в опасность, у меня не хватает сил сторожить ваш сон, как это следовало бы делать солдату…
Его слова были прерваны глухим восклицанием Чингачгука. В то же время фигура Ункаса приняла позу, выражавшую напряженное внимание.
— Сюда идет враг, и могикане слышат это, — прошептал Соколиный Глаз, проснувшись, как и все остальные. — Они чуют опасность в воздухе.
— Сохрани бог! — произнес Хейворд. — Мы видели уже достаточно кровопролитий.
Тем не менее он схватил ружье и выступил вперед.
— Здесь бродит какой-нибудь лесной зверь, — шепотом сказал он, когда его слух уловил тихие и, по-видимому, отдаленные звуки, встревожившие могикан.
— Тсс! — отозвался внимательный разведчик. — Это не зверь, а человек. Хотя я слеп и глух по сравнению с индейцами, но теперь даже я различаю шаги человека. Убежавший от нас гурон, вероятно, наткнулся на один из передовых отрядов Монкальма, и французы напали на наш след. Мне и самому не хотелось бы снова проливать в этом месте человеческую кровь, — прибавил он, тревожно оглядывая смутные очертания блокгауза, — но что суждено, то и будет. Введите лошадей в блокгауз. Ты, Ункас, и вы, друзья, спрячьтесь туда же. Как ни ветхи и ни жалки эти стены, они все же послужат прикрытием — в них уже раздавались ружейные выстрелы.
Его желание было исполнено. Могикане ввели в полуразвалившийся блокгауз нарраганзетов; все путешественники в полном молчании вошли туда же. Звуки приближающихся шагов слышались до того ясно, что всякие сомнения исчезли. Скоро раздались и голоса. Люди перекликались на индейском наречии, и Соколиный Глаз шепотом сказал Хейворду, что они говорят на языке гуронов.
Когда дикари дошли до того места, на котором лошади свернули в чащу, окружавшую блокгауз, они, по-видимому, потеряли след.
Судя по голосам, можно было думать, что приближалось около двадцати человек; очевидно, они собрались все в одном месте, их голоса слились в громкий гул.
— Видно, эти негодяи знают, что нас немного, — прошептал стоявший рядом с Хейвордом Соколиный Глаз, глядя в щель между бревнами, — иначе они не стали бы поднимать такой шум. Прислушайтесь только! Кажется, будто у каждого из них по два языка и всего одна нога.
Несмотря на всю свою храбрость, Дункан не мог в минуту тягостного ожидания ничего ответить на хладнокровное и меткое замечание разведчика. Крепче сжав ружье, он стал еще пристальнее и тревожнее разглядывать сквозь узкое отверстие в стене поляну, залитую лунным светом. В толпе индейцев послышался громкий и повелительный голос, все остальные замолчали, и эта тишина доказывала, что они с уважением слушают приказание своего вождя. Зашелестели листья, послышался треск сухих ветвей: очевидно, дикари разделились, отправляясь отыскивать потерянный след. К счастью для скрывавшихся в блокгаузе, лунный свет не был настолько ярок, чтобы пронизать густые своды леса. Поиски краснокожих остались бесплодны; путешественники так быстро пересекли небольшое пространство, которое отделяло еле заметную тропинку от чащи, что их слабые следы исчезли в тени.
Тем не менее шелест листьев и ветвей скоро показал, что неутомимые дикари усердно осматривали кустарники и мало-помалу подходили к зарослям молодых каштанов, которые окружали маленькую площадку около блокгауза.
— Кажется, они идут сюда, — прошептал Хейворд, стараясь просунуть ствол своего ружья в щель между бревнами. — Я думаю, когда они будут ближе, мы выстрелим?
— Спрячьте ружье, — возразил Соколиный Глаз. — Стук кремня или хотя бы запах пороха привлечет негодяев сюда. Ну, а уж если господу будет угодно, чтобы мы вступили в борьбу ради сохранения наших скальпов, доверьтесь опытности людей, которые знают нравы и обычаи индейцев и не часто обращаются в бегство при звуках боевого клича.
Дункан оглянулся и увидел, что дрожащие девушки прижались в отдаленном углу блокгауза, а могикане стоят в тени, по-видимому готовясь вступить в борьбу. Молодой офицер, подавив в себе нетерпение, снова выглянул наружу и стал молча ожидать дальнейшего. В это самое мгновение густые ветви чащи раздвинулись, и на площадке показался высокий вооруженный гурон. Он повернулся к тихому блокгаузу, и лунный свет залил его темное лицо, выражавшее удивление и любопытство. С губ индейца сорвалось восклицание изумления, и он что-то тихо сказал. К нему немедленно подошел его товарищ.
