Черный охотник (сборнник) - Кервуд Джеймс Оливер (лучшие книги .TXT) 📗
С того момента, когда они встали с земли, Потеха оставалась в одной и той же позе, застыв точно деревянная среди подернутой инеем травы и не сводя глаз с луга Люссана. Она почуяла что-то подозрительное и теперь жадно втягивала в себя воздух. Внезапно послышался гулкий вопль сойки и тревожное карканье ворон. Над верхушками деревьев захлопали крылья. Еще одна и еще одна птица присоединили свой голос к первой… Потом тревога прекратилась, — но лишь после того, как крик одной из птиц был прерван каким-то свистящим коротким звуком.
— Это была стрела, — сказал Джимс и тотчас же приготовил свой лук. — Мне не раз приходилось убивать сойку из-за ее шумливости, когда я охотился за крупной дичью.
Потянув за собой Туанетту в дом, он позвал Потеху. Через несколько минут он увидел отряд могауков, появившихся на лугу Люссана.
Глава XII
При виде этих посланцев смерти, возвращающихся по своим следам, Джимс не почувствовал на малейшего страха. Ему ничего так не хотелось, как выбежать из дома с топориком в руках и вступить в бой за любимую девушку, и его нисколько не страшила мысль быть изрубленным томагавками дикарей. Туанетта вовремя удержала его от безумного поступка, который он собирался совершить, так как Джимс даже натянул тетиву своего лука. Издав легкий крик, она оттащила его от полуразрушенной двери внутрь дома и там обхватила его шею обеими руками. Она прочла в глазах Джимса ту же жажду мести и крови, что и в тот момент, когда он, в ответ на ее выстрел, вбежал на мельницу с занесенным над головой топориком.
— Джимс, дорогой, мы должны укрыться! — взмолилась она. — Мы должны укрыться!
Юноша не подумал в тот момент, что смешно даже надеяться спрятаться от индейцев, когда на покрытой инеем земле так отчетливо видны были следы их ног.
— Я знаю место, где мы можем спрятаться! — шептала Туанетта. — Пойдем скорее!
Она побежала вперед, а Джимс с Потехой последовали за ней в соседнюю комнату, где виднелась жалкая лесенка, готовая в любой момент рухнуть. Поднимаясь по ней, они осторожно заглянули в окошечко и увидели, что краснокожие воины остановились в самом конце лужайки. Они стояли точно окаменевшие и прислушивались. Верхняя часть их тел оставалась еще непокрытой до наступления холодов. Туанетта не позволила Джимсу долго задерживаться и потащила его дальше по скрипящим ступенькам. Но даже глядя сверху, Джимс издалека видел следы, оставленные их ногами на земле. Судьба их предрешена, если только могауки подойдут ближе. Но, принимая во внимание, что им пришлось бы подниматься по узкой лестнице, он был уверен, что каждая из его двадцати стрел найдет себе жертву.
Туанетта провела его в крохотную комнату на самом верху, тотчас же подошла к одной из стен и вытащила оттуда нечто вроде втулки. Через образовавшееся отверстие под самой крышей они могли следить за каждым движением индейцев.
— Мадам Люссан привела меня в эту каморку после твоего сражения с Полем, — шепнула девушка… — Я здесь сбросила с себя загаженный костюм для верховой езды.
Даже сейчас, несмотря на грозившую им смертельную опасность, она с дрожью в голосе говорила об этом далеком воспоминании детства. Джимс не спускал глаз с могауков, которые все еще не двигались с места. Было ясно, что они совершенно неожиданно для себя набрели на заброшенную ферму. Человек двенадцать воинов стояло на лужайке, поближе к дому, и двенадцать пар глаз уставилось на дом, в котором притаились два человека с собакой. Джимс обратил внимание на то, что индейцы с явной подозрительностью смотрели на дом, но тем не менее ни одна рука не потянулась за топориком, луком или ружьем. Это заставило его шепнуть прижавшейся к нему Туанетте:
— Они видят, что ферма давно уже заброшена. Если они не обнаружат следов наших ног, то ближе не станут подходить. Гляди, Туанетта! — вырвалось у него. — С ними белый человек. По-видимому, пленник. У него на шею накинут аркан…
Он умолк, так как среди дикарей произошло небольшое движение, словно чья-то команда снова вернула их к жизни. Вожак, стоявший поближе, гигант с тремя орлиными перьями на голове, раскрашенный в красные, черные и ярко-желтые цвета, с поясом, густо усаженным скальпами, сделал шаг вперед. Один из скальпов имел длинные шелковистые волосы, и Туанетта мысленно поблагодарила судьбу за то, что эти волосы были совершенно светлые, а не темно-каштановые, как у Катерины Бюлэн. Однако вид этих свежих, по-видимому, скальпов вызвал у нее тошноту и головокружение, и она закрыла глаза.
Когда девушка через несколько секунд открыла их, она увидела, что могауки, человек сорок в общей сложности, тянутся длинной цепью следом за вождем. Они прошли шагах в ста, не более, от того места, где когда-то жил Люссан, бросая по пути опасливые взгляды на заброшенный дом. У многих из воинов виднелись на поясах свежие скальпы. Среди краснокожих рельефно выступали фигуры двух белых и одного мальчика, шагавших с руками, связанными за спиной, и с арканами, накинутыми на шею каждого. Случись отряду пройти чуть правей, и от них не укрылись бы отчетливые следы человеческих ног, оставленные на заиндевевшей земле.
Лишь тогда, когда деревья по другую сторону лужайки поглотили последнего из могауков, Туанетта повернула голову к Джимсу Дикари прошли, не производя ни единого звука своими ногами, обутыми в мокасины. Судя по следу, оставленному на сухой траве, можно было бы сказать, что тут было человека три, не более. Природа, казалось, замерла, едва они появились. Вороны и сойки перебрались на более безопасное место, дятел перелетел на другое дерево. Даже мыши на чердаке старого дома перестали шмыгать во все стороны. Ни звука, кроме бешеного биения трех сердец — двух людей и одной собаки.
Джимс первый прервал молчание.
— Я готов поклясться, что среди дикарей был один белый. И не пленник, а свободный человек. А на поясе у него болтались скальпы с длинными волосами.
— Я тоже видела человека с белой кожей и светлыми волосами, но полагала, что зрение меня обманывает, — сказала Туанетта.
— Наверное, англичанин, — тихо произнес Джимс. — Кровожадный, алчный убийца, из тех, про которых мне рассказывал дядя Эпсиба.
— Как знать, — сказала Туанетта. — Это мог быть и француз.
А потом она пристально посмотрела ему в глаза и потянулась к нему губами.
— Поцелуй меня, Джимс. О, если бы ты знал, как мне больно, что многое так нехорошо вышло! — вырвалось у нее.
Высвободившись затем из объятий Джимса, она первая стала спускаться по скрипящей лестнице.
Они не сразу вышли из дома и, остановившись в дверях, начали прислушиваться, меж тем как Потеха не спускала глаз с лесистой каймы лужайки. Только теперь, казалось, земля снова ожила. Целая стая каких-то маленьких пичуг расселась в кустах, а по крыше забегала красная белка. Дятел вернулся к своему дуплу и принялся долбить его носом, добираясь до личинок. Потеха зашевелилась и издала звук, похожий на вздох облегчения.
— Они ушли, — сказал Джимс. — Но всегда надо рассчитывать, что кто-нибудь немного отстал, и лучше не показываться так скоро.
Теперь им стало легче говорить о том, что произошло накануне. Время несколько сгладило остроту пережитого. Столько событий случилось в продолжение одного дня! Невольно казалось, что прошло уже много недель и дней и все это осталось далеко позади. Туанетта принялась рассказывать трагедию, разыгравшуюся в замке Тонтэр. Ее мать, как оказалось, уехала в Квебек за два дня до набега индейцев. Пьер Любек ушел с генералом Дискау, и Элоиза, его молодая жена, переселилась к Туанетте. Они спали, когда нагрянули краснокожие, и, по мнению девушки, большая часть кровопролития завершилась еще раньше, чем она проснулась, и раньше, чем был произведен хотя бы один выстрел. А потом началась стрельба, и в доме послышался зычный голос барона. Обе женщины уже успели выскочить из постели, когда Тонтэр вошел и приказал им одеться и оставаться в комнате. Туанетта не имела понятия о том, что случилось, пока не выглянула в окно и не увидела человек сто дикарей, почти совершенно голых, бегавших повсюду. Она кинулась следом за отцом, но тот уже убежал. Когда она вернулась в комнату, Элоизы уже не было, и больше она ее не видела.
