Ацтек. Гроза надвигается - Дженнингс Гэри (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

К тому времени я странствовал уже более года, так что дальнейший маршрут выбрал с таким расчетом, чтобы потихоньку возвращаться домой. Из Четумаля я двинулся в глубь материка, строго на запад, собираясь пересечь полуостров. У меня имелся достаточный запас атоли, шоколада и прочих съестных припасов, а также некоторое количество воды. Как я уже говорил, местность эта засушливая, а климат там настолько скверный и непостоянный, что даже сезон дождей каждый год бывает в разное время. Мое путешествие пришлось на начало того месяца, который у вас называется июлем, а у майя, будучи восемнадцатым в их календаре, именуется камку, что значит «гремящий». Но не подумайте, что он приносит с собой ливни и грозы, просто земля высыхает настолько, что начинает с грохотом и шумом съеживаться и трескаться.

Наверное, то лето выдалось еще более знойным, чем обычно, потому что оно подарило мне удивительное и, как оказалось впоследствии, ценное открытие. Однажды я подошел к маленькому озерцу, которое, похоже, было наполнено той самой черной грязью, что так хорошо горела. Однако когда я бросил в озеро камень, он не погрузился в жидкость, а стал подпрыгивать на поверхности, как будто озеро было сделано из застывшего оли. Я нерешительно поставил ногу на черную поверхность и обнаружил, что она лишь слегка прогибается под тяжестью моего тела. Это был чапопотли – материал, подобный затвердевшей смоле, но только черный. В расплавленном виде им замазывали трещины в стенах, а еще он использовался для изготовления ярко горящих факелов и как водоотталкивающая краска, а также входил в состав различных целебных снадобий. Вещество было мне знакомо, но целое озеро, заполненное им, я увидел впервые в жизни.

Я расположился на берегу, чтобы перекусить и подумать, на что может сгодиться находка, и пока я там сидел, жар гремящего месяца (а надо сказать, что треск и грохот слышались почти беспрерывно) расколол и озеро чапопотли. Его поверхность во всех направлениях пошла тонкими, словно паутина, трещинами. Потом чапопотли стал дробиться на неровные, с зубчатыми краями черные глыбы, из-под которых через проломы и щели были видны непонятные коричнево-черные загогулины, возможно ветви и сучья давно погребенного дерева.

Я поздравил себя с тем, что не полез на середину озера: оно вполне могло изувечить меня, сотрясаясь в конвульсиях. Но когда я поел, любопытство все-таки пересилило осторожность. Теперь поверхность озера уже не представляла собой ровное гладкое поле, но была изрыта трещинами и усеяна искореженными обломками черной корки. Однако вроде бы все уже закончилось, признаков нового катаклизма не наблюдалось, а мне не терпелось как следует рассмотреть, что же изверглось наружу. Осторожно огибая черные глыбы и перешагивая через осколки, я подошел поближе и понял: то, что я издали принял за сучья, на самом деле было костями.

Они давно утратили свою первоначальную белизну, но особое сходство с ветвями деревьев им придавали огромные размеры. Я поневоле вспомнил рассказы о том, что некогда нашу землю населяли гиганты. Однако, присмотревшись как следует, я, хотя и смог различить ребро и бедренную кость, пришел к выводу, что этот остов принадлежал не человеку-великану, но некоему гигантскому чудовищу. Скорее всего, некогда, в незапамятные времена, когда чапопотли еще был жидким, чудовище забрело в это озеро, где его и засосала, словно трясина, вязкая жидкость, которая по прошествии веков затвердела.

Еще две обнаруженные мною кости (во всяком случае, мне поначалу показалось, что это кости) были просто невероятного размера: каждая длиной с меня и толщиной с одного конца с мое бедро. Круглые в сечении, обе они постепенно сужались до толщины большого пальца и оказались бы еще длиннее, будь они прямыми, а не изогнутыми, представлявшими собой как бы неполную спираль. Эти изогнутые штуковины насквозь пропитались чапопотли, в котором были погребены, и приобрели коричнево-черный цвет. Некоторое время я таращился на находки в растерянности, а потом опустился на колени и ножом поскреб поверхность одной из них, пока из-под темного слоя не проступила светящаяся полоска тускло-жемчужного цвета. Судя по всему, эти изогнутые «кости» представляли собой не что иное, как длинные искривленные зубы наподобие кабаньих клыков. Может, в ловушку угодил вепрь? Наверняка в эпоху гигантов и дикие свиньи были им под стать.

Я внимательно рассматривал неожиданную находку. Мне случалось видеть различные украшения, сделанные из зубов медведей и акул и из клыков обычных кабанов: они стоили столько же, сколько золотые изделия того же веса, но в качестве поделочного материала мелкие зубы не шли ни в какое сравнение с тем, что нашел я. Интересно, что смог бы изготовить из моей находки одаренный мастер вроде покойного Тлатли?

Местность вокруг была безлюдна, что и неудивительно: кто захочет жить на голой, лишенной растительности равнине? Так что на первую деревушку я набрел, лишь перебравшись в несколько более приветливую землю Капилько. Обитавшие в этом ничем не примечательном поселении ольмеки все поголовно занимались добычей смолы, но поскольку сейчас был не сезон, то они дружно бездельничали. Поэтому четверо самых крепких мужчин охотно согласились поработать у меня носильщиками. Запросили они немного, однако, узнав, куда я собираюсь их вести, впали в панику и едва не отказались. По их словам, Черное озеро было местом священным, опасным и, вообще, разумные люди держались от него подальше. Мне пришлось прибегнуть к проверенному средству борьбы с суевериями и страхами – увеличить плату. Когда мы добрались до места и я указал на бивни, носильщики подхватили их (каждый зуб тащили два человека) и поспешили убраться восвояси как можно скорее.

Я заставил их идти обратно через Капилько к берегу океана и вывел к столичному городу Шикаланко, где направился прямиком в мастерскую кузнеца Такстема. Когда носильщики, сгорбившись, шатаясь и опасно кренясь под весом моей находки, вошли наконец во двор, кузнец встретил нас без малейшего восторга.

– Зачем ты притащил сюда эти ветки? – удивленно спросил мастер. – Я не резчик по дереву.

Я рассказал ему о своей находке, добавив, что, по моему мнению, обнаружил редкий поделочный материал. Такстем дотронулся до того места, где я соскреб темный слой: я увидел, как рука его дрогнула и, задержавшись, стала любовно поглаживать диковинку. Глаза ремесленника заблестели.

Отпустив с благодарностью носильщиков, которым я заплатил чуть больше, чем обещал, я сказал мастеру Такстему, что хотел бы заказать ему работу по кости, но не очень представляю, что из этого материала может получиться.

– Мне нужны резные поделки, чтобы потом продать их в Теночтитлане. Какие именно – не знаю, так что полностью полагаюсь на твое мастерство. Распиливай эти зубы, как сочтешь нужным. Думаю, из крупных обрезков можно вырезать фигурки богов и богинь, которых чтут в Мешико, а те, что поменьше, пойдут на покуитль, гребни, украшенные орнаментами рукоятки кинжалов, в общем, что-нибудь в этом роде. Даже из самых крохотных кусочков можно изготовить что-нибудь – например, резные костяные палочки, какие некоторые племена вставляют в губу. Но смотри сам, мастер Такстем, я всецело полагаюсь на твой вкус и твое чутье.

– На своем веку мне еще не доводилось работать со столь удивительным материалом, – торжественным тоном произнес ремесленник. – Он, похоже, предоставляет творцу огромные возможности, но и требует высокого мастерства. Поэтому, прежде чем отделить первый фрагмент и опробовать, как он поведет себя при встрече с инструментами, мне нужно хорошенько подумать. – Он помолчал и чуть ли не с вызовом продолжил: – Вот что я тебе скажу, молодой господин Желтый Глаз: к своей работе я всегда предъявлял самые высокие требования, а уж такой удивительный материал вообще грех загубить. Так что имей в виду: это работа не на день и даже не на месяц.

– Конечно нет, – согласился я. – Скажи ты другое, я забрал бы свою добычу и ушел. Не спеши, работай, как считаешь нужным: я все равно пока не знаю, когда снова попаду в Шикаланко. Что же касается оплаты...