Дневник путешествия в Европу и Левант - Мелвилл Герман (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗

Несмотря на то что утром, вдень нашего прибытия, прошел небольшой дождик, в общем стояла великолепная погода, напоминающая чудесные весенние деньки у нас на родине.

Вечером между капитаном Орфеусом и его старшим помощником произошла безобразная сцена, и я стал ее невольным свидетелем.

Вторник 23 декабря.

На сегодня назначен отход в Сиру, поэтому не поехал на берег. Появились два палубных пассажира — один из них греческий офицер — личность довольно комическая. Около 3 часов дня снялись на Сиру. Спокойное плавание по заливу. Откудато со стороны налетел сильный ветер, но под утро снова наступила прекрасная погода. В этих краях сильные ветры продолжаются недолго. Через проход Мисони, между островами Мисони и Тинос, подошли к Сире. Вокруг рассеяно множество других островков. В их числе Делос — остров самого скучного вида, хотя в легенде расписан как цветущий. Производит впечатление какого-то отчаяния. Слышал, что он совершенно лишен растительности. То же самое и с Патмосом. Он неподалеку и такого же безрадостного вида. Тинос — большой остров, безлесный, усеянный многочисленными деревушками (кто-то сказал, что их насчитывается около 60). Жители занимаются и виноградарством. В каждой даже самой маленькой деревушке обязательно есть своя церковь. На Тиносе все жители католики, и все занимаются сельским хозяйством. Говорят, что в архипелаге 365 островов — ровно по числу дней в году. При заходе в гавань Сиры я вновь был поражен видом города, расположенного на холме. Домики, лепящиеся вокруг вершины, напоминают людей, потерпевших кораблекрушение и, в поисках безопасного места, отчаянно цепляющихся за скалу, омываемую водяными валами. Греки, бывшие на борту, рассказали, что город основали жители Сио и Мителена, которые укрылись в этих краях, спасаясь от резни 1821 года. Сира занимает, пожалуй, самое примечательное место по торговле среди всех островов архипелага и, может быть, во всей Греции. В 12 часов стали на якорь. На нас наложили 24-часовой карантин (начиная со времени выхода из Смирны), хотя на борту все здоровы. Капитан вне себя от возмущения.

Четверг 25 декабря.

Рождество. Греки, кажется, не придают этому дню значения праздника. Может быть, они ведут счет дням по старому календарю — по крайней мере они выглядят настолько деловито, что я просто не знаю, чем это объяснить. Сошел на берег, чтобы освежить впечатления предыдущего посещения. Греки любого происхождения кажутся настоящими денди. Их одеяния, пусть даже рабочее платье, всегда нарядны. Этот изящный костюм, ниспадающий свободными складками и обильно украшенный тонким вышитым орнаментом, настолько не похож на рабочий костюм, что вероятнее всего был придуман в каком-то золотом веке. Сохранив свою живописность до наших дней, он находится в явном несоответствии с нынешними орудиями труда. Некоторые люди, принадлежащие к беднейшей части населения, кажутся в этих одеяниях некими остатками былой роскоши. Греки просто обожают кисточки. Это кажется символическим. Можно наблюдать множество народа, слоняющегося по причалу и выставляющего напоказ длинные, изящные кисти самого вызывающего фасона.

Таможенная пристань завалена тюками табака, кувшинами с маслом, бурдюками, похожими на козлиные туши, которые на самом деле — шкуры этих животных, однако начиненными не плотью, а кровью виноградных ягод. В кофейнях с утра до вечера играют в карты. Сира — амбар архипелага. Отсюда экспортируют губку, изюм, табак, фрукты, оливковое масло. Из Англии ввозятся металлические изделия и ткани. Здесь есть нечто напоминающее верфь. Там стоят два греческих военных корабля. Очень маленькие, скорее их можно назвать военными шлюпками. Город строился на вершине холма, чтобы обороняться от пиратов и турок. После того как положение нормализовалось, домишки стали понемногу спускаться вниз, образуя новый город у воды. После обеда на судно прибыло несколько пассажиров-гречанок, направляющихся в Александрию. В пять часов пополудни снялись и отправились в путь. Прощай, Сира и греки, впереди Египет и Александрия.

Пятница 26 декабря.

…Греческие острова и архипелаги Полинезии разительно отличаются друг от друга. Первые как бы утратили свою девственность. Вторые выглядят свежими, словно только что появились на свет. Греческие острова потасканы и истощены, словно сама жизнь, потерявшая интерес к существованию. Их внешний вид сух и стерилен. Даже Делос, чьи цветы были когда-то чудом этого моря, сейчас пустыня; а если посмотреть на выцветшую желтизну Патмоса, то приходится только удивляться, что некогда он был обиталищем бога. Отмели не окружают ни один из островов архипелага. Можно подплыть вплотную к любому берегу, и это облегчает тамошнее мореплавание. Утром меня пригласил к себе старший механик. Топки котлов — устрашающее зрелище. Ад, запрятанный в глубине судна. В течение дня встречный ветер и сильное волнение. Почти все пассажиры на койках. Греки не показываются. Прошли совсем близко от Скарпанти. Зазубренный и голый. Виден Родос.

Суббота 27 декабря.

Море утихомирилось вместе с ветром. К полудню наступила чудесная погода. Как и в Сире, воздух прозрачен, а солнце обжигает подставленную щеку. Думается, что придем в Александрию завтра рано поутру. Прочитал в лоции короткую главу о Яффе. Старейший морской порт в мире (некоторые утверждают, что Яффа была портом еще до Ноя). Пески и скалы. Вид голый и ужасный.

Воскресенье 28 декабря.

Рано утром показалась Александрия. Маяк. Вскоре заметил Помпееву колонну. В 10 часов подошли к причалу. Верхом на муле добрался до отеля, около которого разбит небольшой садик финиковых пальм. Помпеева колонна выглядит словно огромный леденец, который долго обсасывали. Обелиски Клеопатры. Один из них повержен на землю и почти засыпан землей. Проехался вдоль берега канала Мухаммеда и направился к Саду паши.

Понедельник 29 декабря.

Зашел за своим паспортом в консульство. Мистер Де Леон в Вашингтоне занимался литературно-политической деятельностью. Встретил несколько офицеров с корабля США «Констеллейшн». [18] Посетил катакомбы на морском берегу.

Вторник 30 декабря.

В 4 часа дня прибыл в Каир, остановился у Шефердов. Прогулялся по площади с доктором Локвудом.

Среда 31 декабря.

К пирамидам. К Цитадели через весь город, а затем, с наступлением темноты, снова к Шефердам. Этот день мне никогда не забыть. Очень огорчен, что могу провести в Каире только сутки из-за отплытия парохода.

Четверг 1 января 1857 года.

Из Каира в Александрию. Остановился в отеле «Виктория».

Пятница 2 января.

Сегодня собирался отплыть в Яффу. Однако пароход не прибыл. Провел весь день в чтении книг о Палестине.

Суббота 3 января.

Пароход на Яффу сможет отплыть до следующего утра, и я уже измучен до полусмерти двумя сутками, проведенными в Александрии, которые мог бы так чудесно провести в Каире. Такова уж судьба путешественника.

У меня не сложилось каких-либо упорядоченных впечатлений о Каире. Занимаюсь записью тех отрывочных впечатлений, которые остались в голове после Каира, пока они не потускнели. Кажется, все это — сплошной балаган и ярмарка Варфоломея — колоссальный маскарад смертных. Некоторые главные улицы толстым слоем устланы циновками и деревянными настилами и поэтому выглядят как закрытые веранды. Где-то видел, как это покрытие простиралось от одной мечети до другой, расположенной напротив. Дома напоминают коллекцию старых музыкальных инструментов, органов, лож у просцениума или же нагромождение старой мебели, сваленной на чердаке и покрытой пылью. Окна выступают наружу и заделаны решетками. Последние снабжены квадратными отверстиями, сквозь которые можно просунуть голову. Женские лица, высовывающиеся из них, выглядят весьма любопытно. Некоторые улицы, составленные из частных домов, напоминают туннели оттого, что выступающие окна почти смыкаются над головой. В полдень темно, как ночью. Иногда идут сплошные высокие стены. Таинственные проходы. Дворики проглядывают лишь мельком. Колодцы в тени. В отдаленных частях города пустует много домов. Они имеют запыленный, трупный и призрачный вид. Похожие на привидения, они напоминают нечто сверхъестественное. Дома, в которых обитают духи. Кок-Лейнз. Разрушенные мечети с куполами, напоминающими лодки с проломленными днищами. Другие выставляют напоказ, словно в отчаянии, сломанные стропила и выдранные окна. Внизу все усыпано мусором. Грязные останки религии. Главные артерии города напоминают лондонские улицы по субботним вечерам. Кривизна улиц. Множество слепцов — такого количества не встретишь ни в каком ином городе. Полдень, и мухи на глазах. Природа питается человечиной. Соприкосновение запустения и свежести, великолепия и убожества, мрака и света. Многие слепые бродят с поводырями. Пораженные слепотой дети. Обилие света, от которого невозможно укрыться. Оживленные жители. Турки в повозках с кучерами и слугами, одетыми по-турецки. Сидят гордо откинувшись назад, все еще поглядывая на народ с видом завоевателей. Впереди бегут слуги с бамбуковыми палками, украшенными серебряными наконечниками. Быстрая езда, покрикивания кучеров. Верблюды, на которых перевозят воду в кожаных мешках. В мешках перевозят и солому. На спинах мулов грузы зеленой травы, камней, гончарных изделий, овощей, кур в плетеных корзинах. Детей тоже возят в корзинах. Целые вереницы. Турок верхом на ослике, держащий на луке седла вертикально перед собой черенок трубки. Спокойный и сосредоточенный. На каждой личности стоит печать египетской древности. Облик женщин. Кое-что на лице. Черный креп свисает словно слоновый хобот. Обилие ювелирных украшений. Медные украшения на лицах. Подкрашенные глаза (черные), ногти рук (желтые). Некоторые разодеты в тончайшие шелка и путешествуют верхом на осликах.