Священный камень - Касслер Клайв (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Только если он принадлежал очень близкому человеку. — сказал Мидоуз. — И этот человек мертв.
— Позвоню Оверхольту и попрошу его, чтобы полиция Лас- Вегаса это проверила, — сказал Кабрильо. — А вы отдохните. Чувствую, завтра будет горячий денек.
Мидоуз и Сэн вышли из номера, но Трюйт остался.
— Я поспал на борту «Гольфстрима», босс, — сказал он. — Почему бы вам не дать мне адрес, и я проведу небольшую ночную разведку.
Кабрильо кивнул и выдал Трюйту всю информацию.
— Собираемся здесь в восемь утра, Дик, — сказал он. — А потом прибудут и остальные.
Трюйт кивнул и пошел в номер, чтобы переодеться. Через пять минут он уже спускался в вестибюль на лифте.
Хальперт работал всю ночь. «Орегон» шел к Лондону полным ходом, с минимальным количеством людей на вахте. Оперативники спали в каютах, и на судне воцарилась тишина. Хальперт любил спокойствие. Запустив в компьютере поиск в базе данных Министерства обороны, он пошел по коридору на камбуз, поджарил себе бейгл и сварил кофе в кофейнике. Намазав бейгл мягким сыром, завернул его в бумагу, сунул под мышку, взял кофейник и пошел обратно в кабинет.
В лотке принтера лежал лист бумаги. Вынув его, Хальперт медленно прочел текст. Ближайшим родственником Кристофера Ханта была Мишель Хант, его мать, проживающая в Калифорнии в Беверли Хиллз.
Введя имя в компьютер, Хальперт начал поиски информации.
В Лондоне было четыре утра, когда «Хоукер-800ХР» с Хикмэном на борту приземлился в Хитроу. Прямо на полосе его ждал черный «Роллс-Ройс». Лимузин помчался по пустынным улицам в сторону Мэйденхеда.
Хикмэн хотел быть на фабрике в Мэйденхеде к открытию. Остальная команда скоро прибудет из Кале, а ему еще очень много надо сделать. Он поглядел на флакон с заразой, который купил у Вандервальда. Немного этого, немного пыли от метеорита — и вуаля.
Учитывая, что квартира располагалась в Ист-Энде, ее обстановка была роскошной. Этот район долгое время был самым дешевым, но в последние пару лет Ист-Энд стал попрестижнее и подороже, когда высокие цепы на жилье в центре заставили старожилов переезжать оттуда.
Трехэтажный дом на Кингсленд Роуд, неподалеку от Музея Джеффри, пережил бомбежки Второй мировой практически невредимым. После многих лет в качестве съемного жилья для иммигрантов, облюбовавших район в конце двадцатого века, последние пару лет дом возродился в качестве дорогого публичного дома, находящегося под контролем старого семейного клана бандитов, возглавляемого Дереком Гудлином.
На первом этаже был салон и бар с кабинетами. На втором расположилось казино и еще один бар; на верхнем же были спальни, отделанные на любой вкус.
Как только Лабатиби остановил свой «Ягуар» перед домом и выбрался наружу вместе с Амадом, Дерек Гудлин, который сам заправлял делами в этот вечер, уже ждал его. Гудлин, которого за глаза звали Жуком за крохотные круглые глазки и покрытую оспинами кожу, улыбнулся, подбежал к дверям и уже начал мысленно считать денежки. Он уже имел дело с этим арабом и знал, что если Лабатиби решил провести здесь ночь, то счет пойдет на тысячи.
— «Чивас» с «Кока-колой», — крикнул Гудлин бармену, выбегая навстречу гостю, и, распахнув двери, улыбнулся, обнажив тонкие острые зубы. — Мистер Лабатиби, — произнес он с теплотой змеи, которую положили в ящик со льдом. — Как здорово, что вы сегодня с нами.
Лабатиби презирал Гудлина. В нем он видел все, что ненавидел в западных людях. Гудлин делал деньги на грехе и разврате, и то, что Лабатиби часто становился его клиентом, не меняло ровным счетом ничего.
— Привет, Дерек, — тихо ответил Лабатиби, беря у подбежавшего официанта бокал. — Смотрю, все обделываешь свои бесчестные делишки.
Гудлин мерзко улыбнулся в ответ.
— Просто даю людям то, чего они желают, — ответил он.
Лабатиби кивнул и дал знак Амаду идти за ним. Подойдя к резному бару красного дерева, он опустился в кресло у круглого стола, на котором стояла зажженная свеча. Гудлин последовал за ним, как преданная собачка.
— Будете сегодня играть? — спросил Гудлин, когда оба гостя уселись.
— Быть может, позже, — ответил Лабатиби. — Пока что принеси моему другу арака, а потом позови Салли.
Гудлин махнул бармену, чтобы тот разыскал бутылку крепкой лакричной настойки, популярной на Ближнем Востоке, а затем поглядел на Лабатиби.
— Салли Форс или Салли Спанкс? — спросил он.
— Форс для него, а Спанкс — для меня, — ответил Лабатиби.
Гудлин побежал за женщинами. Спустя пару секунд официант поставил на стол бутылку арака и бокал. Амад, которому на следующий день предстояло умереть, испуганно глядел вокруг.
Закрыв дверь за Лабатиби и его другом, Дерек Гудлин вернулся в кабинет и принялся пересчитывать стопки денег, потягивая бренди из коньячного бокала. Хорошая ночка. Араб и его молчаливый друг добавили к выручке пять тысяч фунтов. Это, а еще постоянный клиент-японец, который здорово проигрался на рулетке, дало выручку на тридцать процентов больше обычной.
Он уже связывал пачку купюр резинкой, чтобы убрать в сейф, когда в дверь постучали.
— Подожди, — сказал он, убирая наличные в сейф, закрывая дверцу и поворачивая диск. — О’кей, теперь заходи.
— Я за деньгами, — сказала Салли Форс. — За последними деньгами.
Вокруг ее левого глаза синел кровоподтек.
— Лабатиби? — спросил Гудлин. — Я думал, что ты должна была быть с мальчишкой.
— Я и была, — ответила Салли. — Он повел себя грубо после...
— После чего? — спросил Гудлин.
— После того, как у него не встал, — ответила Салли Форс.
Гудлин сунул руку в ящик стола и достал один из конвертов,
приготовленных, чтобы платить девочкам, работавшим в эту ночь. Отдал Салли.
— Отдохни пару дней, — сказал он. — И возвращайся на работу в среду.
Устало кивнув, девушка покинула его кабинет и поплелась по коридору.
Лабатиби вел «Ягуар» на запад, по Лиденхолл-стрит. Амад молча сидел на пассажирском месте.
— Хорошо провел время? — спросил Лабатиби.
Амад хмыкнул.
— Готов к завтрашнему?
— Аллах велик, — тихо ответил Амад.
Повернувшись, Лабатиби глянул на йеменца, который глядел в окно на здания, стоящие вдоль улицы. У него зародились сомнения насчет Амада, но он не стал их высказывать. Завтра утром он выдаст йеменцу последние указания. А потом доедет до Ла-Манша и смоется во Францию.
Трюйт прошел по Стрэнд и дошел до переулка, где, согласно имеющимся данным, снял квартиру Лабатиби. На первом этаже магазин, неработающий. Еще три этажа, где располагались квартиры, окна везде темные. Обитатели спят. Трюйт открыл отмычкой замок двери вестибюля, вошел внутрь и начал осматривать почтовые ящики. Он читал написанные на них имена, когда рядом с домом затормозил «Ягуар» и из него вышли двое. Трюйт поспешно спрятался на лестнице позади лифта и прислушался. Двое мужчин вошли и подошли к лифту.
Подождав, пока спустится лифт, откроются и закроются двери, Трюйт встал и вернулся к лифту, глядя на индикатор над дверьми. Лифт остановился на третьем этаже. Вернувшись на лестницу, Дик поднялся до третьего этажа. Достал из кармана миниатюрный микрофон, воткнул в ухо наушник и медленно пошел по коридору вдоль дверей. Через одну дверь услышал мужской храп, за другой тихо мяукала кошка. Он прошел уже полкоридора, когда услышал голоса:
— Это раскладная кровать, — сказал один.
Ответа Трюйт не расслышал. Запомнив номер квартиры, он мысленно представил себе, где должны находиться ее окна. Потом провел мимо двери миниатюрным счетчиком Гейгера, который захватил с собой. Радиации не было.
Тихо спустившись по лестнице, он вышел на улицу и поглядел на окна квартиры Лабатиби. Занавески были задернуты. Подойдя к «Ягуару», Трюйт присел и приложил к топливному баку миниатюрный магнитный диск. Потом проверил машину счетчиком Гейгера. Радиации не было.
Запомнив расположение других зданий, он пошел обратно на Стрэнд.