Сказание о Распрях (СИ) - Герт Илларион Михайлович (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Сухопутные же войска переместились к священной дубраве, ибо решительно хотели норды вернуть себе замок Кранндарах. И начался бой в дремучем лесу. И стояла уже ночь, и много нордов полегло от одного только уханья филиноидов. Но прискакала на лани серебристой, на помощь своим людям Элеонора, кронинхен стерландская, и осветила чащу своим светом. И стерхи с нею прилетели, и спасли нордов оттуда, а оставшиеся в лесу амулетинцы были замучены дубами насмерть. И рядом с грациозной ланью Элеоноры, бок о бок вышагивал златой единорог, верхом на котором была Айлин, кронинхен тезорианская. И от её улыбки становилось так хорошо, что поднимались даже сильно раненые, и снова шли в бой.
Другая же часть армии нордов заставила амулетинцев отступать вглубь своих земель, и до самого Великого разлома дошли тиранцы, и зря: вынырнули оттуда хемантропы, люди песчаные. И эльдры тут как тут, со своими песчаными големами. И закрутило, завертело в пустыне нордов, и придавило песком. Тех же, кто посмел выжить, закусали насмерть скорпионы.
Истосковалось по крови людской зло, и вышли на охоту вампы, ведьмы, фурии, бестии, кадаверы, тени, мёртвые души и прочая нежить; и мучили, мучили они нордов изрядно, пока они сами не стали такими же.
Тем временем в восточной части Фантазии также шла бойня: объединённая армия фрекингов, свэиков, хладичей, нордландев и сиберов перешла Калинов мост и, выманив скуловидов, акиян и номадинов в Маковое поле, начала нещадно избивать, чтобы в следующие разы неповадно было. И сонными стали кочевники с непривычки к запаху красных цветков; и загудели их головы, и отяжелели веки. И также с обеих сторон было по сто тысяч воинов.
Но поднялись в воздух три ведьмы — Баба Яга, Мыстан Кемпир и Ялмауз Кемпир, сидя в ступах и погоняя пестом. И заметая следы свои в небе помелом, сбрасывали на головы нордов камни. Тогда прилетели откуда-то с севера гуси-лебеди, а с ними — горланусы и загагары. И начали они щипать старух что есть силы, и растеряли те свои платки, обнажив седые космы. И стали бабуси громко ругаться, и изошли в своих речах на ядрёное дно. И такими словами бранились, что свернулись у нордов уши в трубочки.
Хельга же спустилась на коне своём лихом с ближайшего холма и молвила:
— Сюда свой путь держат ещё невесть какие полчища; с ними вий, Кощей Бессмертный, гоблины и Айдар.
— Дракон?! — Перепугались не на шутку и без того встревоженные норды. — Воистину нам конец.
— Никак вы всполошились, трусы? — Хмыкнула Рыжая и снова залезла на свою лошадь. — Да, враги на горизонте, но им три дня пути; нужно что-то предпринять.
— Я знаю, что делать. — Нашёлся Годомир и потёр медную лампу, подаренную ему когда-то купцом из Магхра, Лариохом уль-Вулкани. Лютояр прекрасно, отчётливо осознавал, что сапоги-скороходы и ковёр-самолёт можно было использовать лишь по одному разу каждый, и оба тех раза были применены.
Явился тогда из лампы джинн немедленно и спросил, чем он может быть полезен; но предупредил, что загадать можно лишь три желания.
— У Айдара три морды вместо одной; оттого и трёхглавым змием он зовётся. Перенеси ты меня к жилищу птицы Самрук, и будет это первым твоим заданием.
И доставил Годомир джинн в Самруктас, а тот, недолго думая, уселся под валуном и стал ждать, когда Самрук пожалует сюда. Но услышав сильное сопение, понял Лютояр, что сел он не у валуна, а у когтя сильной птицы, настолько огромною она была.
И взобрался хладич на спящую птицу, и стал щекотать ноздри Самрук камышом. Та приоткрыла свои глаза и немедленно проснулась.
— Кто нарушил мой покой? — Пыхтя, фыркнула птица.
— Годомир я Лютояр, наследник хладского престола; а привело меня дело.
— Чего тебе от меня нужно, Годомир? — Важно сказала Самрук и зевнула. А потом стала чистить клювом одно из своих крыльев, не шибко обращая внимания на королевича, которого точно ветром сдуло, и покатился он в дюны.
— Идёт на нас армия большая, и Айдар, твой давний враг, там в арьергарде. Замыкает он, венчает шествие поганых гоблинов, и без тебя нам не управиться.
— Так и быть; я помогу. — Согласилась птица. — Только нужно каким-то образом остудить его пламя, иначе выжжет дракон и оперение моё, и вашу землю. И останусь я без одёжи, а вы без урожая.
И встретил Лютояр давнего друга своего, Эрла Танцующую Лапку, спустившись в пещеры, и также, как и Самрук, попросил о помощи. Белых же мышей, мышей благого Ксандра не пришлось просить ни о чём: они уже были, где полагается.
И вот, лежит и спит дракон без задних ног, и гоблины, и дивы. И росло там совсем рядом много влагособирающих растений. И перегрызли мыши стебли некоторых из них. И полилась из магических кувшинок, фиалок, сирени и нарциссов в ноздри и приоткрытую пасть Айдара роса; да не простая — волшебная, да на два ушата объёмом. А чтобы не перевернулся вдруг Змей Горыныч на другой бок, где не растут те цветки, то оплёл его за целую ночь паук-сенокосец паутиной так, что сдвинуться туше было бы невозможно.
И продрал зеньки свои змий проклятый, и хотел было сделать отрыжку огненную, да только пар из пасти его пошёл; начал дракон кашлять и чихать, и глаза слезиться стали.
И выпил Годомир зелье друидово, что научил его готовить Седобрад, и стал крепче и сильней. Пригубила и Воительница. И помылся хорошенько в бане Годомир перед боем; свеником берёзом и мылом дегтярным, и точно народился.
И покрыло поле, как уже бывало, тень большая, тень громадная: сдержала своё слово птица Самрук и прилетела; и на правом её крыле прятался Годомир, а на левом — Хельга. И вступил в борьбу с Самрук Айдар не на жизнь, а на смерть, и потерял одну голову за другой, ибо и Рыжая, и Лютояр также вершили суд свой над драконом. И пал Айдар, и погиб, и туловище его при падении задавило вия и часть гоблинов. И разбежались в страхе они, но дивы и дэвы пошли дальше, не взирая ни на что. Кощей же куда-то исчез, выйдя сухим из воды.
И отпустил Годомир Самрук, не силах её больше держать подле себя; и взмахнула крыльями птица важная, птица гордая, и исчезла за горизонтом.
И одолевать начал Лютояр, и войско его, и дрогнули уже было редеющие ряды кочевников, как вдруг выехал оттуда мужичок с ноготок, и сотряс воздух своим писком:
И был это батыр Ер Тостик, по прозвищу Козий Хвостик.
И сошёлся он в сечи великой с Годомиром, и помял того изрядно, ибо изворотлив был, как заяц. Но изловчился Лютояр, взбешенный тем, что его швыряет оземь за руку по левую и по правую сторону от себя какой-то карлик. И лежит Ер Тостик, Козий Хвостик на примятой ещё драконом траве, и более не дышит.
И оскорбился джан-хан Бекташ, что потерял лучшего из своих батыров, и выехал сам; на чёрной козе, в синем камзоле и лисьей шапке на голове.
— Ну здравствуй, Годомир наш Лютояр! А это снова я — знаешь, кто я? Я тот, кто убил твою мать двадцать один год назад…
— А ну подь сюды, сын шакала! — И в слепой ярости набросился на него благороднейший из хладичей, и срубил Бекташу буйну головушку, мстя за смерть матери, дяди и двоюродного брата; за смерть всех достойных витязей, за выжженные огнём деревни.
Но напустили эльдры ледяных големов, и тяжко стало нордам, однако вышли из лесов лешие и ведмеди, и дыханием своим растопили лёд и чары. Но набросились на ведмедей боевые коты и боевые львы, которые пришли вместе с кочевниками; и чуть до смерти не загрызли они их. Однако прилетели шмелевидки, и покусали хищных кошек; и взвыв от боли, убрались восвояси.
