Змеиное Кольцо - Моуэт Фарли (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗

Коули приходилось непросто. Тянуть слишком сильно — значит наверняка утопить этот корабль. Он мог пойти ко дну каждую минуту. «Джозефина» имела возможность буксировать со скоростью восемь или девять узлов — мощности у нас хватило бы, но пока руль у «Лейчестера» был заклинен и корабль рыскал так, как он это делал, судно наверняка потонуло бы при первой попытке потащить его быстрее.

Я вам скажу, что ребята наблюдали за этим тросом, как бригада охотников весной следит за первой льдиной с тюленями. Кое-кто из спасательной команды не отходил от вахтенных, держа возле них горящие факелы. Они сидели там, где трос проходит через гакаборт, и не отводили глаз от «Лейчестера». Если бы он начал тонуть, за какую-то минуту они успели перерубить трос и освободиться от «Лейчестера».

Каждую смену, вахты мы отпускали несколько футов троса и меняли положение железной защитной пластинки, привинченной к гакаборту там, где проходил трос. Это делалось, чтобы убедиться: трос не перетрется и не оборвется. Мы не могли позволить себе терять время на новое крепление буксира.

Вы можете подумать, что мы испытывали торжество — с кораблем на буксире, за который заплатят миллион долларов, но говорю вам точно: мы были довольно спокойны. Теперь, когда мы наконец нашли этот корабль, мы волновались, как бы не потерять его. До Бермуд дальний путь.

Когда началась буксировка, Бермуды находились почти в 800 милях от нас. При скорости в 3–4 узла «Джозефина» не надеялась привести свой груз на безопасную стоянку раньше чем за восемь дней — а это было слишком долго. После длительного периода штормов в этой части Северной Атлантики вдруг наступила хорошая погода, но никто, кроме самых записных оптимистов, не ожидал, что погода останется такой же еще восемь дней. Если она еще раз испортится, шансы на то, что «Лейчестер» выдержит буксировку, опускаются до нулевой отметки.

Коули редко оставлял мостик. Используя все приемы, которым его научили долгие годы плавания, он нянчился со своим подопечным, пытаясь двигаться хоть немного быстрее, но он понимал, что если перестарается, то потеряет корабль по своей вине.

На «Лиллиан» старались помочь, как только могли. Днем судно занимало место чуть ли не за кормой «Лейчестера», и его команда внимательно следила за большим кораблем, бдительно предупреждая Коули о малейшем непредвиденном осложнении. Ночами «Лиллиан» плыла рядом с ним, в опасной близости, направив на брошенное судно прожектор.

Утром 28 сентября ветер на несколько часов упал почти до нуля, волнение на море тоже уменьшилось. К полудню Коули разогнал буксир до полных шести узлов. При такой скорости «Лейчестер» держался почти на траверзе справа от буксира, без неожиданных отклонений. Но к 14.30 он вдруг стал неукротимым. Корабль резко взял влево и так потянул за трос, что остается удивляться, как он не порвался. Коули был вынужден замедлить ход своего судна до минимума, чтобы оно только слушалось руля, но «Лейчестера» еще долго не удавалось убедить держаться своего места. Борьба продолжалась три часа, после чего «Лейчестер» уступил без всякой видимой причины и вернулся на свое прежнее место справа от буксира.

В этот день курс буксира проходил по той части дуги большого круга для малотоннажных пароходов, идущих к Мексиканскому заливу и из него, что «круг Коули» — так команда «Джозефины» называла путь своего буксира — оказался настоящей ареной для представления. Четыре встреченных парохода изменили свой курс, чтобы получше разглядеть этот кортеж, направляющийся на Бермуды. Ватчер едва успевал отвечать на вопросы недоверчивых зрителей, а Коули был занят тем, что пытался телепатически убедить их держаться принципа — «поприветствовал — и освободи дорогу».

Мало кто из кораблей был так жаден на информацию о погоде, как «Джозефина». Если Ватчер не надоедал береговым станциям, требуя от них самых последних прогнозов, то он начинал надоедать другим кораблям в радиусе трехсот миль, требуя детальнейших описаний погоды в районе. «Джозефина» стала чуть ли не плавающей метеорологической лабораторией.

К полуночи 28 сентября обрушился северо-западный ветер силой четыре балла, волнение стало сильнее. Тем не менее за последние 24 часа буксир сделал почти 180 миль.

В Галифаксе бремя ответственности перешло от Фетерстона исполнительному директору «Фаундейшен маритайм» Эдуарду Вулкомбу. Его задачей было заключить соглашения и договора с владельцами «Лейчестера» и, что более существенно, со страховщиками, ставшими теперь настоящими владельцами корабля. Перед тем как вернуть судно владельцам или страховой компании, Вулкомб по вполне объяснимым причинам старался удостовериться, что права его компании будут гарантированы.

С торговцами удалось связаться по телефону. У Вулкомба было три вопроса: во-первых, подтвердить существование контракта по Открытой форме Ллойда, содержащего специальные пункты, которые рассматривали случай, когда команда полностью покинула судно; во-вторых, получить авансом определенное финансовое вознаграждение от владельцев за доставку в безопасную гавань; и, в-третьих, убедить страховщиков и владельцев, что безопасный порт тот, который выберет сама «Маритайм».

Страховая компания и Федеральная компания по судоходству со своей стороны по понятным причинам не хотели платить ни копейки, пока не убедятся, что судно в сохранности и полной безопасности. Далее, их представление о безопасной гавани предусматривало, что это та, где «Лейчестер» был полностью застрахован от риска его потерять. Если дело касалось Бермуд, то здесь они имели в виду гавань Сент-Джорджес.

Вулкомб, как и прочие, хотел, чтобы «Лейчестер» попал в надежно укрытый порт. Но тщательные подсчеты показали ему, что «Лейчестер» с креном в 50 градусов потребует по крайней мере 26 футов глубины, а может быть, и значительно больше. Адмиралтейские карты Бермуд показывали, что входной канал к бухте Сент-Джорджес расчищался только до 27 футов. Более того, канал имел всего 250 футов в ширину, и буксируемое судно, да еще такое неуклюжее и непредсказуемое, как «Лейчестер», могло внезапно отклониться от курса, рискуя уткнуться носом в берег по ту или другую сторону, если уж вообще не сядет на мель в таком канале.

Альтернативой была якорная стоянка в Мюррее. Это был почти открытый рейд на самом северном мысе Бермуд, и от моря его защищал только район подводных коралловых рифов. Тем не менее в нормальную погоду он считался достаточно безопасным, на нем стояли суда британского военного флота и многочисленные торговые суда. Канал, ведущий к нему, имел 38 футов в глубину и почти 600 футов ширины.

Вулкомб боялся также, что любая попытка привести «Лейчестер» в Сент-Джорджес (даже если бы она оказалась выполнимой) встретит сопротивление портовых властей, лишь только они осознают опасности входа в гавань готового вот-вот перевернуться или сесть на мель большого корабля, что грозило препятствием для судоходства вообще. Если же власти начнут сопротивляться, то буксиры со своим подопечным вынуждены будут болтаться перед гаванью долгие часы или даже дни, а каждый дополнительный час, который «Лейчестер» остается на глубокой воде, может привести к срыву всей операции.

С другой стороны, на якорной стоянке в Мюррее, на спокойном мелководье, представлялась возможность немедленно начать работы по уменьшению опасного крена до уровня, когда судно можно без всякого риска отбуксировать в Сент-Джорджес.

Вулкомб был мастером убеждения. После трех дней вежливых, но настойчивых радиограмм в Лондон он убедил своих оппонентов, что «Лейчестер» уже фактически спасен, и получил свободу действий и предварительный договор, основными моментами которого были: