Сокровище Чингисхана - Касслер Клайв (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

Конный патруль из восьми человек галопом пронесся мимо них к центральному входу и вдруг остановился у самой гравий­ной дорожки. Глядя, как всадники, развернувшись большим полукругом, подскакали к краю галереи и замерли там, Питт почувствовал себя неуютно. Две лошади беспокойно зафыр­кали, всадники, натянув поводья, пытались успокоить их. Внутри здания внезапно смолкли звуки пожарной тревоги, с противоположной стороны ко входу подбежала вторая группа стражников, пеших, и остановилась неподалеку от всадников. «Пожар либо вышел из-под контроля, либо им, к сожалению, удалось потушить его. Жаль. Нас бы больше устроило, если бы он успел распространиться на другие комнаты», — поду­мал Питт.

Окончательный ответ принесла ослепительная вспышка белого света. Раздался сильный щелчок, и на стропилах мости­ка ярко загорелись с десяток прожекторов. Свет галогенных ламп залил центральную часть поселения, тут же осветив Пит­та и всех остальных, лежавших под розовыми кустами.

Питт, крепко сжав рукоять «кольта» прицелился в ближай­шего всадника. Пешие стражники находились довольно дале­ко и, казалось, не были вооружены. Иначе обстояло дело с кон­ной стражей. Помимо обычных луков и стрел, Питт с огорчени­ем увидел у них карабины, прижатые к плечам и нацеленные в их сторону. Даже с «Макаровым», застывшим в руке Джордино и наведенным на всадников, шансы оказывались неравными.

Не успели противники обменяться первыми залпами, как из здания эхо донесло топот ботинок по мраморному полу и на портик стремглав вылетели четыре человека. Первыми бежа­ли три охранника. Перепрыгивая через ступеньки, они бро­сились вперед, затем остановились и посмотрели на Питта и остальных. Их желтые халаты почернели от сажи и копоти, но в глазах не было паники. Однако гораздо больше, чем их вид и лица, Питта обеспокоило другое — автоматы «АК-74», кото­рые они, обняв, как младенцев, прижимали к груди.

Вскоре мимо них пронесся четвертый. Сломя голову он до­бежал до центра дорожки, ведущей в резиденцию. На Боржине был синий шелковый халат, резко контрастировавший с его налитым злостью красным лицом. Остановившись, он метнул взгляд на кусты у колонн, возле которых лежали раздетые, еще не пришедшие в себя стражники, тела которых так же были ярко освещены, затем повернулся к Питту и остальным. Глаза его сверкнули дикой ненавистью.

— Ты заплатишь мне за это, — прорычал он.

Как только Ганн вошел в звукопоглощающую камеру, его охватила волна любопытства, заставившая забыть про страх, от которого трепетало сердце и дрожали ноги. Ему и раньше дово­дилось видеть подобные камеры, но эта, от пола до высокого потолка забитая ультрасовременной электронной аппаратурой, вызвала у него почти детский восторг. Связанные между собой пучками разноцветных проводов плотные ряды мониторов, си­стемных блоков и разнообразных приборов с датчиками напом­нили ему пункт управления подводной лодкой «Трайдент». Еще больший интерес представлял для него странный, составлен­ный из трех плотно прилегавших друг к другу трубок аппарат длиной десять футов, возвышавшийся в центре комнаты. Чем дольше Ганн рассматривал акустические излучатели, тем сильнее росла в нем убежденность в справедливости слов Йегера, утверждавшего, что данное устройство способно вызывать зем­летрясения. Его обдало ледяным холодом.

Правда, холод вскоре сменился жарой, по всему телу Ганна потекли струйки пота, так как температура в комнате перева­ливала за сорок градусов. Ганн с изумлением отметил, что все оборудование в камере включено и работает, как ему показа­лось, по программе, выполняя какие-то тестирования. Тепло, излучаемое источниками мощности, питающими электрони­ку, превращало комнату в сауну. Ганн стянул с себя украден­ный халат, черную утепленную куртку и, вытащив цифровую фотокамеру, взгромоздился на центральную платформу. Он принялся лихорадочно фотографировать оборудование, начав с дальнего угла, ведя камерой по часовой стрелке. Истекая потом, он приблизился к двери и чуть приоткрыл ее, впуская струйку свежего воздуха. Поскольку к камере мог кто-то подойти, Ганн, не желая быть застигнутым врасплох, решил оставить дверь открытой. В этом случае задача его усложнялась — ему прихо­дилось следить и за дверью, и прислушиваться к рации. Немного постояв в задумчивости, он возобновил работу.

Дойдя до высокой консоли с мягким бархатным креслом перед ней, Ганн остановился. Перед ним, как он сразу понял, находился пульт управления системой, откуда оператор при­водил в действие сейсмический отражатель. Ганн уселся в крес­ло и впился взглядом в стоявший перед ним плоский мони­тор, на ярко-синем поле которого горела надпись на немец­ком языке: «Идет тест». Зачаточные знания немецкого у Ган­на были — он приобрел их от своих немецких коллег во время многомесячного совместного исследования корабля «Виль­гельм Густлоф», затонувшего во время Второй мировой вой­ны. Кроме того, ему приходилось прогонять тестовые програм­мы, и кое-чего он нахватался и от них. Он нажал клавишу «пре­рвать», и на экране мгновенно вспыхнула красочная абстракт­ная картинка.

Присмотревшись, Ганн разгадал ее — это было трехмерное изображение осадочных слоев, каждый из которых имел свой оттенок желто-золотого цвета. Шкала с одной стороны пока­зывала глубину пятьсот метров. Немного подумав, Ганн окон­чательно убедился, что рассматривает стратиграфическую кар­ту отложений, находящихся в глубине под лабораторией. Ганн потянулся к трекбол-мышке и пододвинул ее к себе. Когда кур­сор перемещался по экрану, из возвышавшихся в нескольких футах от Ганна преобразователей донеслось громкое тиканье. Потом оно замерло, и на мониторе вновь возникло новое глу­бинное изображение. Ганн отметил, что шкала показывает уже глубину пятьсот пятьдесят метров.

«Действительно, фон Вахтеру удалось создать систему по­лучения удивительно точного изображения слоев», — подумал Ганн. Он покатал мышку по столу, всякий раз удивляясь как точности, так и четкости изображения осадочных слоев, лежав­ших в сотнях футов под ним. Синхронное перемещением мыш­ки работал и акустический отражатель, электромотор вращал позиционный механизм, изменяя угол проникновения. Слов­но ребенок, дорвавшийся до увлекательной компьютерной иг­рушки, Ганн, забывобо всем на свете, не отрываясь смотрел на появлявшиеся изображения, генерируемые устройством, изу­чал формы и отклонения подземных слоев. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда наконец услышал писк рации. Он бросился к приоткрытой двери, чтобы не потерять сигнал в ка­мере, способной подавить его. Нажатием кнопки он дал знать Питту, что слышит его, за­тем тихонько выглянул в коридор, остававшийся, как и преж­де, безжизненно пустым, затем метнулся назад, к возвышению, и закончил съемки отражателя и оборудования. Натянув курт­ку и халат, Ганн приготовился уходить, но в этот момент взгляд его упал на стопку документов у пульта управления. Он быстро пролистал их и схватил толстую брошюру вместе с маленькой стальной подставкой, на первый взгляд показавшуюся ему ин­струкцией по использованию. Первые страницы из нее вырвал Питт во время своего визита сюда. Ганн пролистал брошюру, сунул ее вместе с подставкой во внутренний карман куртки, застегнул его на молнию и двинулся к выходу. В нескольких шагах от двери рация сначала затрещала, а потом из нее послы­шался голос.

Когда Ганн в конце концов осознал, что голос принадле­жит не Питту и не Джордино, сердце его упало. «Все, это про­вал», — едва шевеля губами пролепетал он.

Опустив «Кольт», дабы не спровоцировать стражников, дер­жавших пальцы на спусковых крючках автоматов, в любую се­кунду готовых открыть огонь, Питт поднялся. За ним встал Джордино, рывком притянул к себе Татьяну, повернул лицом к брату и приставил к ее уху ствол «Макарова». Татьяна попыта­лась вырваться, но Джордино крепко держал ее.

—  Отпусти меня, ты, свинья! Вы все — трупы! — прошипе­ла она.