Среди дикарей и пиратов - Кингстон Уильям Генри Джайлз (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

Уильям Кингстон

«Среди дикарей и пиратов»

ГЛАВА I

Последний день в родном доме. — Поступление мичманом на «Героиню», направляющуюся в Тихий океан. — Приказ остановиться у мыса Коатс-Кастль. — Выслеживание пиратов. — Преследование их вверх по течению. — Нападение на наше судно. — Вести, принесенные Дикки Попо. — Битва с пиратами. — Взятие в плен. — Шхуна взлетает на воздух. — Мы отдаем командиру захваченное судно. — Отправляемся в дальнейший путь.

Наступил последний день моего пребывания в кругу домашних. Мы с Пирсом пошли в нашу комнату и легли в постели. Но спать мы не могли. Нам нужно было многое сказать друг другу — может быть, и сказанное не один раз. Я обещался вести дневник за все время моего первого путешествия и показать ему по возвращении. В свою очередь он согласился также вести дневник, выписки из которого намеревался пересылать мне, чтобы я мог знать обо всем, что произойдет у нас в доме.

Наш отец, мистер Рэйнер, был отставной лейтенант. По выходе в отставку он занялся вместе с дядей Годфреем (в честь которого я был назван Годфреем) коммерческими делами в Бристоле. Он ничего не смыслил в конторских делах, но надеялся принести пользу трудолюбием и внимательным отношением к своим обязанностям. Однако дядя умер прежде, чем отец хорошенько ознакомился с делом. Смерть любимого брата не только сильно опечалила отца, но и поставила его в затруднительное положение. Дела его оказались в плохом состоянии, и иногда он выражал сожаление, что взялся за неподходящее занятие.

Я никогда не выказывал любви к занятиям в конторе. Поэтому, когда старый сослуживец отца, капитан Бресуэлль, только что назначенный командиром военного корвета «Героиня», предложил приятелю взять мичманом одного из его сыновей, отец, к величайшему моему восторгу, позволил мне пойти на морскую службу.

Мой дорожный чемодан с уложенным в нем мундиром и кортиком стоял готовый в углу комнаты. Само собой разумеется, я уже успел показаться в моем новом костюме Пирсу и нашей младшей сестре Эдит. Она, конечно, нашла, что костюм этот очень идет мне. Я сам, как и моя мать, разделял ее мнение и льстил себя надеждой, что и все обитатели нашего дома сходятся с нами в этом отношении.

Мало-помалу голос Пирса становился все тише и неяснее, и наконец он уснул. Через некоторое время я тоже собрался последовать его примеру, но вдруг дверь в комнату отворилась. Вошла мать, осторожно, чтобы не разбудить меня. Она наклонилась надо мной; я почувствовал, как слеза скатилась на мою щеку, ощутил на лбу моем нежный поцелуй, приподнялся и обнял ее. Может быть, она думала, что в последний раз в жизни видится со мной наедине.

— Годфрей, дорогой мой мальчик, — проговорила она, — бойся Бога, верно служи Ему и людям. Он навсегда останется твоим верным другом.

— Я исполню все, исполню, — с трудом сказал я.

Сильное биение сердца и душившие меня рыдания мешали мне говорить.

— Тише, — сказала мать, — не то мы разбудим Пирса. Да и тебе надо спать, Годфрей, чтобы приготовиться к путешествию.

Она вышла из комнаты, но я слышал ее дыхание за дверью, где она стояла, пока не убедилась, что я заснул.

На следующее утро вся семья рано поднялась провожать меня. Моя милая сестренка Эдит, хотя и очень гордилась моим мундиром, рыдала так, что сердце у нее, казалось, готово было разорваться. Я сам с трудом сдерживался. Наконец подъехал дилижанс; мы с отцом уселись наверху. Я скоро успокоился. Отец заговорил с соседями, большинство которых оказалось моряками. Один из них, в пальто с форменными пуговицами, назвал свою фамилию и напомнил отцу, что он, Питер Медж, служил некогда вместе с ним мичманом. Теперь он направлялся на корвет «Героиня», где служил младшим штурманом.

— Так вы присмотрите за моим мальчиком, Медж? — сказал отец. — Я знаю, что вы сделали бы это и без моей просьбы.

— Конечно, мистер Рэйнер, — ответил Медж. — Сделаю для него все что могу, хотя это и будет немного.

— Вот у тебя уже и есть один друг, Годфрей, благодаря мне, — заметил отец. — Надеюсь, что вскоре ты сам сумеешь приобрести себе друзей.

Поздно вечером мы приехали в Плимут. На следующее утро отец свез меня на корвет и представил капитану и офицерам. Капитан принял меня очень ласково. Отец скоро ушел, и я остался на попечении Меджа. Он спустился со мной в офицерскую каюту и познакомил меня с моими новыми товарищами. Я быстро освоился среди них и решил, что мне будет очень весело. Меня поддержал в этом мнении другой мичман, приблизительно моего возраста, Томми Пекк. Он также в первый раз отправлялся в море. Понятно, мы сейчас же подружились с ним. Томми был веселый, легкомысленный, шаловливый малый, очень нуждавшийся в попечении и советах Меджа.

Подняли паруса; экипаж весело расхаживал по палубе, как вдруг капитану явился посланник из адмиралтейства с приказом отправиться для передачи депеши губернатору на мысе Коатс-Кастль, вместо того чтобы плыть прямо в Тихий океан, как было назначено раньше.

Дул свежий попутный ветер, и мы скоро потеряли землю из виду. В первый раз в жизни я увидел, как на горизонте море сходится с небом. Чувство удовольствия, не лишенного некоторого страха, охватило меня.

На следующий день у нас был первый урок практических упражнений в мореплавании. Под руководством Меджа я старался как можно лучше ознакомиться с моей профессией.

Долго плыли мы при попутном ветре и достигли наконец широты островов Зеленого мыса. Я уже начинал считать все рассказы о бурях и ураганах сказками и думал, что такая чудная погода простоит во все время нашего плавания.

— Погодите, пока мы обгоним мыс Горн; если не раньше, то там вы познакомитесь с бурей на море, — сказал Медж.

Несмотря на штиль и отсутствие сильных ветров, мы, наконец, добрались до мыса Коатс-Кастль. Перед нами на фоне возвышенности, покрытой темной листвой деревьев, вырисовывался снежной белизной длинный ряд зданий, окруженных укреплениями. Капитан отправился на берег, чтобы передать депешу губернатору. Мы также собирались сойти на берег, но вернувшийся капитан велел сейчас же поднять все паруса и плыть к юго-востоку.

Оказалось, что губернатор узнал о появлении большого судна, по всем вероятиям, принадлежащего пиратам, и велел нашему капитану разыскать его. Целую ночь мы тщательно искали это судно. Говорили, что оно хорошо вооружено и идет под испанским флагом. Пираты захватывали все попадавшиеся им купеческие суда, брали их груз и обменивали на невольников, с которыми возвращались на Кубу.

— Дело выгодное, хотя нельзя сказать, чтобы честное. Надеюсь, что нам удастся захватить судно, пока еще на нем английские товары, — заметил Медж.

На следующий вечер мы увидали какой-то парус по одному направлению с нами. Мы немедленно направились вперед, надеясь задержать пиратов. Они едва ли видели нас, а если и видели, то, наверно, приняли за купеческое судно. Становилось темно, но мы видели ход судна и надеялись догнать его. Так как все были убеждены, что не обойдется без битвы, то мы приготовились к ней; экипаж стал на свои места в ожидании.

Наш корвет продолжал скользить по темным водам; мачты его подымались к небу, словно ночные призраки. Странное чувство охватило меня при мысли, что через несколько минут начнется горячая битва, что мы будем стрелять и кругом раздадутся выстрелы, полетят пули.

— Держите прямо, сэр! — крикнул младший лейтенант. Я поспешно взглянул вперед и увидел высокие мачты и паруса судна такой же величины, если даже не больше, как у «Героини».

— Нужно разузнать хорошенько, прежде чем начинать стрельбу, — заметил командир мистеру Уорзи, лейтенанту. — Если это разбойничье судно, оно принимает нас за купца, так как, вероятно, ему известно, что на стоянке не было военного корабля. Не стреляйте, пока я не дам приказания.

В глубоком молчании мы скользили дальше, приближаясь к темному судну. Теперь мы ясно видели, что оно поджидало нас. Капитан намеревался подойти к незнакомцу с правой стороны так, чтоб он очутился между нами и землей. Мы были уже совсем близко и только что собирались вступить в битву, как вдруг судно резко изменило курс и направилось к берегу. Мы немедленно сделали то же и пошли за ним, стреляя из орудий на носу. Судно было быстроходное и быстро шло вперед. Ветер крепчал, мы поставили все паруса; нас кренило так, что пушки ныряли в воду.