Карнавальная ночь - Феваль Поль Анри (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Доктор Ленуар! – воскликнула Нита. – И вправду давно! Я тогда была маленькая, покойный отец так часто рассказывал мне о вас.
Она протянула Ленуару прекрасную ручку, и тот коснулся ее губами.
– Сударыня, – сказал он, беря шляпу и откланиваюсь, – счастлив сообщить вам, что нашему больному намного лучше.
– Чудно, чудно! – вскричала Нита, подставляя графу лоб для поцелуя. – А то и праздник не праздник!
Граф поцеловал ее и шепнул:
– Я должен его увидеть… Во что бы то ни стало!
Маргарита тоже подошла к графу и выразила свою радость (ибо на лице ее была написана радость), но сдержаннее. Посмотрев на нее, доктор сказал:
– Можете преспокойно заниматься гостями, сударыня, я берусь присмотреть за графом и всячески за него ручаюсь.
Нита подошла и благодарно пожала ему руку. Графиня побледнела, на ее лице отразилась тревога.
– Благодарю вас, – проникновенно сказала она. – Надеюсь, доктор, Господь воздаст вам за ту радость, которую вы нам доставили.
Доктор поклонился и вышел.
Графиня и принцесса переглянулись. Они очень редко проявляли нежные чувства друг к другу, но на сей раз Нита бросилась Маргарите на шею; та прижала ее к сердцу, потом тихонько сказала:
– Не стоит слишком ликовать, милое дитя. Лучше бы ему не знать, какой опасности он подвергался… а может, подвергается и сейчас, – добавила она, целуя Ниту. – Врачам случается ошибаться.
Граф уселся на постели.
– Подойдите обе, подойдите ближе, хочу вами полюбоваться! До чего же вы хороши!
– Начнем с Ниты, – воскликнула Маргарита, притягивая принцессу за руку к алькову. – Ну-ка, девочка, повернитесь, теперь вот так… Дайте ему наглядеться!
Она заставила Ниту несколько раз повернуться. Жадным и проницательным взглядом она изучала костюм своей воспитанницы.
«Все так; я ничего не забыла!» – думала она.
– Теперь ваш черед, графиня, – произнес дрожащим голосом больной.
Маргарита встала в скрестившихся лучах ламп, гордо приосанясь. Трудно поверить, но ее сказочная красота и впрямь затмевала дивный цветок, раскрывшийся рядом с ней, – Ниту де Клар принцессу Эпстейн.
Нита восхищенно проговорила:
– О, сударыня! Кажется, я впервые вижу вас!
– Я уже стара, – смеясь, сказала Маргарита. – Что скажешь, Кретьен? Вот уж одиннадцать лет, как мы с тобою счастливы!
Граф умоляюще протянул к ней руки, прося подойти ближе.
Нита поправляла перед зеркалом газовую вуаль, окутавшую ее прозрачным покровом.
– Прошу тебя, Маргарита, – прошептал Жулу, целуя ее, – прошу тебя, будь хоть сегодня доброй. Ради других, ради тебя самой. Мы так неожиданно разбогатели. Прошу тебя, умоляю, остановись!
Маргарита зажала его голову в ладонях и устремила на него колдовской взгляд.
– Ты уже здоров, – сказала она, – ты поправишься. Я вижу, я уверена! Я готова полжизни отдать за доктора Ленуара. Одного тебя, слышишь, только тебя я любила по-настоящему, мой драчун, мой король. Жулу! Я хочу, чтобы ты стал герцогом де Клар.
Глаза больного блеснули. Снова его трясла лихорадка. Меж тем графиня продолжала:
– Только не мешай мне устроить наше будущее. Ты превратишься в помеху, а тебе хорошо известно: все помехи на моем пути я сметаю. Кретьен, ты меня не знаешь. Я люблю тебя страстно, эта страсть душит меня ночью и днем. Я мечтаю возвеличить тебя на зависть и восхищение всем, возвысить тебя так, чтобы на тебя смотрели только снизу вверх, мне нужен повелитель, слышишь, и я хочу, чтоб этим повелителем был ты!
Глаза ее исступленно пылали.
Тут снизу мощно и зазывно грянул оркестр.
– Вы идете, сударыня? – спросила Нита, не в силах устоять на месте.
Ведь она была молода и ей так хотелось танцевать!
Граф дрожал всем телом. Под завораживающим взором Маргариты его решимость размякала и таяла. Она улыбнулась, прекрасная, как горячечное видение, и больной прошептал побелевшими губами:
— Значит, тебе нужно еще одно преступление?
Маргарита поцеловала его в глаза.
– Отдохни, – сказала она, – и положись на меня. Я люблю тебя, люблю!
Она упорхнула, оставив на его устах вкус смертельного поцелуя, подхватила Ниту под руку, и они унеслись, словно вихрь цветочных лепестков, поднятый в небеса порывом августовского ветра.
Сраженный граф рухнул на подушки. Прикажи она ему сейчас убить доктора Ленуара, его спасителя, он бы не задумался!
Лазурно-розовое облако и багряное полыхание, Нита и Маргарита, плыли по коридору, как грезы зачарованной любви.
Мелодия бала нарастала. Вам приходилось слышать его в пьянящие часы юности?
Чарующие, влекущие звуки слагаются в гармонию чистую и сильную, как страсть, что играет вашим сердцем подобно пальцам, исторгающим трели из трепетных струн.
То была воплощенная в звуках радость, слегка кружащая голову, рождающая смутное неодолимое томление.
Блаженны лежебоки, ни разу не вкусившие этого детского восторга! Блаженны и те, кто сам постиг премудрости бала!
Бал это юность. Поэты, истинные поэты, провозглашают искусство ради искусства. Юность танцует ради танца, и мир меркнет перед его пьянящим исступлением.
– Мы спасем его! – сказала Маргарита.
– Как хорошо сегодня выглядит наш исстрадавшийся друг! – ответила Нита.
Они подошли к парадной лестнице.
– Разве мы не в залу, сударыня? – спросила принцесса.
– Мне надо кое-что взять у себя в комнате, – ответила графиня, – но, дитя мое, я хочу, чтоб на балу мы явились вместе.
Они прошли дальше по коридору, в покои графини.
– Милочка, подождите меня здесь минутку, – сказала Маргарита, указывая кресло в будуаре.
Нита села; Маргарита скрылась в спальне. Там, открыв шкаф, она достала точное повторение костюма, который так шел принцессе.
– Прикажете помочь, сударыня? – спросила из гардеробной прислуга.
– Нет, – поспешно ответила Маргарита, – закройте дверь!
И, внимательно перебирая одну за одной складки вороха невесомой ткани нежных оттенков, крикнула:
– Он скоро придет, Нита! Простите, мой ангел, я вас задерживаю.
Нита, расправлявшая перед зеркалом складки своего «летнего облака», залилась румянцем.
– О, сударыня! – сказала она.
– Он должен прийти, – отвечала графиня из-за двери. – Я с ним виделась, узнала и пригласила. Дай Бог, все устроится, как хотелось бы вам, а стало быть, и нам. Некоторые осуждают несчастных мучеников, согласившихся взять на себя опекунство, но мы готовы многим поступиться за ту радость, что вы нам доставили, позволив называть вас дочерью…
Говоря это, графиня с улыбкой разглядывала легкие шелка, купаясь в них, как в морских волнах.
Она явно осталась довольна. Нита смущенно молчала, но и она улыбалась.
Наконец Маргарита обеими руками затолкала в шкаф весь ворох шелка и лент, который только что торопливо осмотрела.
И повторила про себя слова, уже сказанные в спальне мужа: «Все так; я ничего не упустила!»
Затем, вся сияя, графиня появилась на пороге будуара.
– Я нашла что искала, дитя мое, – сказала она. – Дайте руку, мы сейчас сразим всех поклонников, они вас заждались.
КАК ЗАВЯЗАЛАСЬ СХВАТКА
Известно ли вам, сколько строк и страниц потребуется, чтобы описать бал, подобный празднеству в усадьбе де Клар? Перо упирается, а белая бумага еще больше: что за изобилие гирлянд, улыбок, цветов! Кружевами можно укутать целый собор. Бриллиантов столько, что соблазнится и неподкупный. А глаза! Любая пара стоит всех алмазов мира! Сто пар дивных глаз, чей блеск подчеркивает бархат масок, оттеняющий розовый атлас полуприоткрытых щек и жар алеющих сквозь вуаль губ, белокурые волосы, переплетенные нитями жемчугов и сапфиров, струящиеся из-под рубинов и кораллов черные локоны; нежное благоухание пудры, прозрачные шелка, нескромно обнажающие прелести, обычно сокрытые от посторонних глаз… Весь этот показ фаросского мрамора, слоновой кости (а проще говоря – человеческой плоти) показался бы непристойным, однако, к счастью, на балу этот грех прощается!
