Любовь шевалье - Зевако Мишель (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

— Помоги мне лечь, кормилица! — попросил усталый Карл.

Старуха уложила короля на громадную кровать, заботливо подоткнула одеяло, и обессиленный Карл закрыл глаза.

«Ему лучше», — решила кормилица и вышла из комнаты.

Когда Карл IX понял, что возле него никого нет, он поднял веки.

— Один! — пробормотал он. — Совсем один! Вокруг тишина! Все меня бросили, ни придворных, ни стражи! Им известно, что я умираю…

Так оно и было: король остался в полном одиночестве. Тишина, царившая в его апартаментах, была символом забвения. Лишь старая кормилица иногда заглядывала в его опочивальню.

Но когда Карл прислушивался, ему чудилось, что замок наполняется каким-то непривычным шумом. Звучали быстрые шаги, веселые и радостные голоса… Так шумит толпа, толпа придворных, которые торопятся собраться вокруг короля… Кого же приветствовали они как монарха, в то время как он, французский государь, лежал здесь один, лицом к лицу со смертью?..

Пролетело несколько часов. Даже кормилица не заходила больше: может, ее за чем-нибудь отправили, чтобы она не рассказала королю, что же делается в его замке.

К вечеру Карл пожелал встать и ударил в гонг. Однако никто не появился. Тогда король попробовал встать сам, без посторонней помощи, но не смог и в изнеможении рухнул на постель. Он со страхом ощутил, что остатки сил покидают его.

Так он лежал, измученный, в холодном поту, дрожащий от ужаса. Он хотел крикнуть, но сумел издать лишь слабый писк.

— О Господи! — простонал Карл. — Это конец!..

Внезапно он резко приподнялся и застучал зубами… На него надвигался кошмарный припадок…

В комнате сгущались сумерки. Сидя на своем ложе, Карл правой рукой все отгонял подступавших призраков, а левой нервно тянул на себя одеяло, словно пытаясь спрятаться за ним.

— Кровь! — вопил он. — Зачем столько крови! Смилуйтесь! Кто, кто взывает к моей милости?! Кто вы? Это ты, Колиньи? И ты, Клермон, чего ты хочешь? И ты здесь, Ла Рошфуко? И ты, Кавень? И Ла Форс? И Пон? И Рамус? Ты явился сюда, Ла Тремуй? И ты, Ла Плас? Зачем вы пришли? Что вам от меня надо?.. О Боже! Они заполнили всю спальню! Они везде, везде… и в коридоре, и на галерее, и в замке, и во дворе… Они шагают по ступеням, входят сюда… Кто вы? Что вам нужно? На помощь! Кто-нибудь! На помощь! Зачем вы пришли? Убить меня?.. Стоны, хрипы… Колокола! Колокола звонят!.. У меня трещит голова. Я глохну от этого воя… Перестаньте! Не надо! Не терзайте меня…

Внезапно Карл IX замолчал. Его дикие вопли перешли в жалобный вой, и, вцепившись в волосы руками, король громко зарыдал.

— О Боже! Боже! Прости меня! — простонал он.

Вдруг король протянул к невидимым призракам тощие руки:

— Простите, простите… Я проклят…

Снаружи стало совсем темно, но в комнате появился свет — принесли светильники, и постель умирающего обступили не призраки, а живые люди… придворные, герцог Анжуйский… Мрачная фигура, с головы до ног в черном, склонилась над Карлом — Екатерина Медичи, королева-мать!

Старая королева ледяными пальцами дотронулась до лба больного и прошептала:

— Дитя мое…

Карл IX отчаянно закричал от страха и попытался оттолкнуть эту руку. Потом приподнялся, обвел всех сумасшедшим взором и снова рухнул на подушки.

Из самых глубин души его вырвался хрип:

— Кровь!..

На сей раз его бред материализовался.

В постели и правда была кровь. Простыни покрылись красными пятнышками! Кровь! Страшный кровавый пот агонии выступил на теле умирающего [24]. Карл в клочья разорвал на груди рубашку конвульсивно скрюченными пальцами. И все, кто был в опочивальне, со страхом и омерзением увидели кровь на груди и руках короля!

Даже Екатерина в ужасе отшатнулась и закрыла глаза.

А Карл захрипел еще громче, и снова отчаянный вопль прорезал безмолвие опочивальни:

— Кровь на мне!

Внезапно рот его скривился, губы изогнулись, и жуткий, зловещий хохот вырвался из уст короля. Услышав этот смех, все присутствующие оцепенели от ужаса. А Карл хохотал — и хохот, похожий на вой, заполнил опочивальню, становясь все громче, отчетливее, звучней…

И вдруг смех оборвался. Карл рухнул на подушки… он был мертв…

Королева склонилась над ложем, провела рукой по груди сына, и ладонь Екатерины покраснела от крови.

Тогда Екатерина резко выпрямилась, повернулась к белому как мел герцогу Анжуйскому и окровавленными пальцами сжала руку своего любимого сына Генриха… Она взглянула на придворных и воскликнула звучно и торжественно:

— Господа! Да здравствует король!

Так умер Карл IX. Страшная кончина, кровавый пот, таинственная болезнь — может, все это было карой за Варфоломеевскую ночь? Действительно, удары судьбы рано или поздно настигают того, кто совершил злодеяния. Так что ничего удивительного нет в чудовищной и мучительной смерти короля Карла.

Мы должны сказать, что не избежала возмездия и Екатерина Медичи. Преступная мать, она творила злодеяния ради своего сына Генриха, ради него она убивала, отравляла, бросала в тюрьму. Но ее обожаемый сын всю жизнь ненавидел и презирал матушку. Перед смертью королева-мать познала всю горечь сыновней неблагодарности…

Что же касается герцога Гиза… Впрочем, рассказ о нем будет еще продолжен…

Глава 50

ВЕСНА В МОНМОРАНСИ

Вы оставили наших героев 25 августа 1572 года, когда перед ними распахнулись ворота замка Монморанси.

Читатель, наверное, не забыл, что, посетив когда-то Маржанси и окончательно убедившись в невиновности Жанны де Пьенн, маршал де Монморанси велел своему управляющему отделать заново целое крыло замка для двух знатных дам. Вот в этой части замка и поселились Лоиза и ее мать.

Маршал надеялся, что к женщине, которую он когда-то боготворил и боготворит до сих пор, вернется разум. Он думал, что, увидев Маржанси и родной дом, Жанна испытает потрясение, которое возродит ее к жизни… Но отправиться с ней в Маржанси Франсуа не сумел.

В это трудное время маршал де Монморанси считал своим долгом действовать, призвав на помощь всю свою смелость и самоотверженность. Он разместил Жанну с дочерью в замке, а сам в тот же день распорядился ударить в набат. По его приказу закрыли ворота, подняли подъемные мосты, открыли шлюзы и заполнили водой рвы, которые в мирное время оставались сухими. Были заряжены восемьдесят орудий, и четыреста солдат замкового гарнизона заняли боевые посты. Короче, замок Монморанси был превращен в неприступную крепость. В это же время Франсуа разослал во все стороны гонцов.

Принимая окончательное решение, маршал де Монморанси долго советовался с шевалье де Пардальяном.

В тот же день к замку съехались две тысячи четыреста вооруженных до зубов всадников. Они разделились на два кавалерийских отряда, по двенадцать сотен человек в каждом. Один из отрядов возглавил сам маршал, второй — Пардальян. Отряды двинулись в разных направлениях. Ими командовали два человека, без сожаления покинувшие в замке тех, кого они обожали, и поспешившие навстречу смертельной опасности — выполнять свой долг.

Маршал повел отряд на Понтуаз, оттуда — к Маньи, затем свернул на север и дошел до Бове. Где бы ни был Франсуа де Монморанси, он собирал людей, способных держать в руках оружие, и прямо рассказывал о парижской трагедии, призывая всех противостоять с оружием в руках любым попыткам сеять смуту и распрю.

Если отряд маршала входил в город, где по наущению Екатерины Медичи уже начались погромы, Франсуа кидался в самую гущу битвы и распоряжался ловить взбесившихся фанатиков и сажать их в тюрьму. На улицах городов по его приказу объявляли, что любой, кто отважится грабить, насиловать, убивать, будет вздернут на месте без суда и следствия. Целый месяц объезжал маршал со своим отрядом города и деревни, внушая страх слишком добрым католикам и спасая невинных людей.

Шевалье де Пардальян повел свое воинство в противоположную сторону, но действовал точно так же, как и герцог. Отряд Жана стремительно и неудержимо обошел за два месяца пол-провинции, не пропустив ни одного города, ни одной деревни.