Королева-Малютка - Феваль Поль Анри (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Вот только в отличие от других юных богомольных созданий из предместья, которых сопровождали если не матери, то хотя бы дуэньи, мадемуазель Сапфир всегда была одна.
Она уже больше недели приходила сюда, в церковь Сен-Пьер-дю-Гро-Кайу исполнить свой религиозный долг, и прихожане стали узнавать ее. Их восхищала изысканность ее манер, ее несравненная красота и благородная простота наряда.
Их удивляло, что такая молоденькая девушка уже замужем, потому что здесь, в предместье, не могло существовать другого объяснения постоянному одиночеству столь юной особы.
И, конечно, никто не думал (хотя естественное любопытство и рисковало порой забрести в страну гипотез), будто эта хорошенькая незнакомка, такая восхитительно благопристойная на вид, могла завоевать свою свободу не совсем обычными средствами.
На нее многие обращали внимание, и все признавали, что она нисколько не интересуется окружающими, а это означало: завсегдатаи церковных служб выставили ей высший балл.
Она благоговейно слушала мессу, не изображая показной набожности, но и ни на что не отвлекаясь, а как только служба заканчивалась, уходила прочь – пешком, как и пришла.
В приходе всегда много любопытных. Некоторые доброхоты, вероятно, пытались узнать, где живет прелестная незнакомка, я даже думаю, что они следили за ней, но те, кто пробовал ее выследить, дойдя до ярмарочной площади, всегда теряли ее из виду среди выстроенных к празднику балаганов.
Невозможно было понять, куда она идет, – разве что ее жилище находилось среди этих домиков на колесах, предназначенных для шутов и паяцев, а такое предположение было совершенно неприемлемо.
Сегодня утром те, кто любезно удостоил ее своим вниманием, заметили, что она бледнее обычного.
Когда месса закончилась, она еще немного помолилась, благодаря Бога за Его милости, а затем опустила вуаль и подошла к кропильнице.
Рядом с кропильницей стоял очень красивый и чрезвычайно элегантно одетый молодой человек. В церкви уже почти никого не осталось, но если среди немногих верующих, задержавшихся там, были одержимые мелким грешком любопытства, то они могли заметить, как покраснела под своей вуалью юная незнакомка при виде блестящего кавалера.
Покраснела – и улыбнулась.
Кавалер опустил кончики пальцев в чашу со святой водой и протянул девушке руку, краснея еще больше, чем сама незнакомка, но тоже улыбаясь. Их руки встретились: потом оба они перекрестились.
И вышли вместе.
Как всегда, мадемуазель Сапфир направилась к площади; юноша шел рядом с ней.
Любопытные, окажись они неподалеку, непременно бы удивились: молодые люди не обменялись ни единым словом.
На лице девушки сохранялась прелестная улыбка, молодой человек, казалось, был сильно смущен.
Так они дошли до улицы Сен-Доминик. Здесь мадемуазель Сапфир остановилась и повернулась к Гектору де Сабрану, который прошептал еще более сконфуженно и застенчиво, чем в тот день, когда встретил ее впервые в театре, куда пришел с компанией друзей по духовной семинарии в Мансе:
– Значит, мы уже должны расстаться?
Вместо ответа мадемуазель Сапфир протянула ему руку и сказала:
– Я так долго вас ждала…
Лицо Гектора озарилось восторгом. Он искал слов и не находил их, его сердце переполняла истинная, огромная любовь.
– Мы сейчас расстанемся, – продолжала Сапфир, не отнимая у него своей руки. – Вы хотите еще что-нибудь сказать мне?
– Вы бледны, – пролепетал Гектор, – мне кажется, вы переменились.
– Потому что я немного нездорова, – ответила она. – Вот уже два дня, как я не танцую.
Гектор отвел глаза.
– Мне бы не надо было говорить вам об этом, – сказала она со своей прелестной полуулыбкой. – Я думаю, вы стыдитесь…
Но Гектор не дал ей договорить: страсть прорвала плотину, удерживавшую поток его слов.
– Вы же знаете, что я люблю вас! – тихо сказал он. – Эти короткие, быстро промелькнувшие мгновения, которые я провел рядом с вами в Фонтенбло, составляют всю мою жизнь. Я люблю вас такой, какая вы есть, и никого в мире не почитаю так, как вас!
Сапфир отняла руку, и ее улыбка стала чуть насмешливой.
– И даже… – начала она.
Но не закончила фразы и добавила нежно:
– Это потому, что я ревную.
Гектору хотелось бы встать на колени, но место было неподходящее. Сапфир кивнула ему головой, словно прощаясь.
– Мы увидимся снова? – дрожа, спросил он.
– Я прихожу в церковь каждое утро в одно и то же время.
– Я хотел бы поговорить с вами, – возразил он.
– Да, наедине, чтобы никого не было рядом, как тогда, под большими деревьями? – прервала его Сапфир.
Он промолчал. Она с улыбкой проговорила:
– Я бы тоже этого хотела.
Потом, после секундного раздумья, закончила:
– Сегодня вечером, в десять часов, за театром. Мое окно – справа, я буду ждать вас.
И грациозной походкой удалилась.
Гектор остался на месте, словно оглушенный счастьем.
Это была их вторая встреча. Гектор оробел больше, чем в первую, и сам этому удивлялся.
О третьей встрече я сейчас расскажу.
Часы Дома Инвалидов только что прозвонили десять раз. На почти пустой площади некоторые балаганы упрямо выколачивали прибыль, тщетно взывая к немногочисленным зевакам.
Театр мадам Канады, напротив того, был пуст и безмолвен. Большое объявление на фасаде гласило, что представления на время отменяются в связи с недомоганием мадемуазель Сапфир.
Пространство за театром было заполнено повозками, принадлежащими заведению Канады; справа стоял большой фургон, служивший семье домом. В центре фургона было квадратное открытое окошко, в котором горел свет.
В конце узкого прохода, который окружал балаганы и вел к площади, показался Гектор. Едва он появился, две тени, до тех пор неподвижные и как бы приклеившиеся к колесу повозки, наклонились и проскользнули под фургоном на другую сторону, где ждал какой-то человек.
– Не мы одни охотимся сегодня вечером, – сказала одна из теней.
А другая ответила:
– Поосторожнее! Выждем и воспользуемся случаем.
Гектор де Сабран пересек пустую площадку. Ему не пришлось никого окликать. Чуть только раздался легкий шум его шагов, в светлом квадрате окна обрисовался стройный силуэт молодой девушки.
– Это вы? – спросила она, стараясь говорить потише; голос ее не дрожал.
– Я, – ответил Гектор.
– Вы точно знаете, что здесь больше никого нет?
Гектор огляделся. Он еще стоял спиной к фургону, а Сапфир уже оказалась на земле рядом с ним: она проворнее белочки выпрыгнула из окна.
– Идемте, – прошептала она, приложив палец к губам.
Она скользила между бараками и фургонами, пока не добралась до другого прохода. Гектор следовал за ней.
Но одна из теней, оторвавшись от домика Канады, в свою очередь, последовала за Гектором.
Не останавливаясь, Сапфир дошла до рощицы слева от площади на спуске от Дома Инвалидов и прошла ее насквозь, до набережной.
Гуляющие встречались редко. Ночь была очень темной, надвигалась гроза, небо угрожающе нависло над землей.
Сапфир, в той же темной одежде, что утром, была едва видна среди деревьев.
На опушке рощи она свернула налево, чтобы по набережной Билли добраться до поворота аллеи, ведущей от площади к Марсову полю.
Только под первыми деревьями этой аллеи она наконец остановилась, внимательно огляделась и увидела одного Гектора.
– Обычно я храбрая, – призналась Сапфир, – но сегодня почему-то боюсь.
– Даже со мной? – спросил Гектор.
– Особенно с вами, – ответила девушка, – и особенно – за вас! О, поймите меня правильно! – перебила она сама себя. – Я верю в ваше мужество, в вашу силу, и я вас выбрала среди всех, чтобы восхищаться вами и любить вас, но… Но если бы я вас потеряла…
– Милое, дорогое дитя! – растроганно прошептал Гектор.
– Я не дитя, – сказала она. – Я пыталась бежать от вас. Вместо того, чтобы прийти на свидание, которое я вам тогда назначила, я уехала далеко, очень далеко, но воспоминания о вас преследовали меня. Я искала вас, перечитывала ваши письма. А когда я узнала из книг – я же все узнаю только из книг! – о том, как мы далеки друг от друга: я, бедная девушка из презираемого и… и осмеиваемого, что куда хуже, сословия, и вы – такой гордый, такой красивый, такой благородный, богатый…
