Екклесиаст - Холин Александр Васильевич (читать книги полные txt) 📗

Вероятно, об этом написано в тексте. Я попытался прочитать ещё раз.

Конечно, получилось хуже некуда, поэтому от нечего делать, можно поглазеть по сторонам и уделить внимание другим предметам, которых в этой довольно вместительной комнате было не густо в сравнении с тем миром, откуда мне пришлось пожаловать в запредельное мегалитическое пространство.

В этом мире всё так, как должно, и в то же время совсем по-другому. Даже мыслится как-то по иному, не как обычно в нашем бытовом мире. Может, мне просто казалось что-то необычным, потому что всё здесь было незнакомое, невиданное и непознанное.

Я оказался с южной стороны треугольного каменного алтаря и не без любопытства оглядел стены. Ничего, заслуживающего особого внимания, кроме фресок и поэтического текста в обозримом пространстве не оказалось. Долго ли отираться здесь, мне тоже пока не сообщали. Но, если я оказался в каком-то замкнутом пространстве, занесённый сюда чудным пасхальным ветром, значит, со мной обязательно кто-нибудь будет разговаривать. Вот тогда-то и можно будет узнать – зачем? почему? и нельзя ли назад?

Вдруг чёрные северные двери неожиданно открылись, и в помещение стремительно вошёл человек в элегантном камзоле белого атласа, с золотой жилетной цепью. По сути, если господин разоделся под средневекового гранда, то на голову должен нацепить парик с буклями. Вместо этого тонко очерченное надменное лицо обрамляли искусно завитые чёрные волосы. На ногах сапог не было, но красовались элегантные туфли с огромными пряжками, усыпанными сверкающими каменьями, значит, не солдафон, потому что ни одному солдату, пусть даже франту, не удавалось обзавестись такими бриллиантовыми безделушками. К тому же, почти на всех пальцах рук вошедшего господина были нанизаны перстни, которые не позволительны даже у войсковых старейшин. Судя по богатой элегантной одежде и украшениям, вошедший относился к знатному роду, хотя для него это само собой подразумевалось. Размашистым шагом он подошёл к алтарю, остановился возле, но с другой стороны. Скорее всего, этот красавец был из какого-то векового романа, где временные барьеры иногда просто бессильны.

Постой, постой, где-то я его уже видел. Конечно же! Совсем недавно на Арбате, то есть виртуальное продолжение встречи с офеней и иже с ним. Интуитивно почувствовав очередное внимание к своей незабываемой персоне, мужчина устало улыбнулся, отвесил ритуальный поклон и произнёс скорее буднично и протокольно, чем приветливо:

– Я рад, что вы оказались у меня в гостях и готовы к посвящению, какого удостаивается не каждый архон. [11] Таких, как мы, очень мало, и необходимо не допускать деградации Проповедников.

– Вероятно, я тоже должен быть рад этой встрече, – парировал я. – Но хотелось бы знать о каком посвящении идёт речь? Или это продолжение сегодняшнего уличного выступления возле театра Вахтангова? Где же ваш великорусский стрелец-книгоноша со своим меховым спутником из Испании?

– Как? Вас не поставили в известность? – удивлённо поднял брови камзольный господин. – Ничего не сообщили ни о мистерии посвящения, ни о предварительной встрече со мной и вы сырой, стоите сиротливо здесь, словно украденная у какого-то проходимца душа? О, боги…

В круглую залу мгновенно откуда-то сверху проникла тишина, нависшая отточенным топором палача над мраморной треугольной столешницей жертвенного алтаря.

– А вот за «проходимца» ты ответишь, – хотел было ляпнуть я, развернув пальцы веером, но почему-то не сделал этого. Камзольный господин уронил голову на грудь и некоторое время стоял так, то ли осмысляя происходящее, то ли ища выход из создавшейся ситуации. Я с любопытством разглядывал его во все глаза и не мог понять: что же произошло?

Мужчина поднял голову, бросил на меня короткий взгляд затуманившихся глаз, но не сказал пока ни слова. Тем не менее, он, казалось, не потерял интереса к новому посетителю, невесть как и невесть почему попавшему в его владения. Мне вообще-то казалось, что не мог он меня не запомнить после недавней встречи на Арбате с его русским коллегой офеней. Собственно, почему не мог? Ведь я же не пуп земли, а простой прохожий. Простой? Но ведь ко мне приходил уже один из них! Правда, во сне… только все они из одной потусторонней зазеркальной компании. Это уж точно!

– Каждый человек мечтает стать совершенным при жизни, – начал незнакомец, словно когда-то уже беседовал со мной на предлагаемую тему, – обязательно при жизни, или хотя бы, так и быть, после, но никакое совершенство не даруется Богом. Это не подарок Всевышнего. Настоящее истинное совершенство всегда необходимо достигать, даже постигать при помощи духовного и физического тела. Люди становятся мудрыми только в процессе жизни, в процессе постижения Божественных истин, которые необходимо хранить для себя, никому не разглашая, не приглашая отобедать у кого-нибудь из знакомых подаренной истиной из потустороннего зазеркалья. Согласны ли вы сейчас, скажем, на подвиг? На глубокое постижение Божественных тайн?

– Не знаю, возможно, это ошибка, – попытался уклониться я. – Потому что в гости ни к вам, ни к кому-либо ещё мне сейчас не хочется. Но если я оказался здесь, мне что-то просто предписано судьбой. Только, судя по вашим речам, с моей стороны обязательно должен быть какой-то подвиг для постижения великих тайн? Кстати, Бог раздаёт таланты без рекомендаций, без требования, взамен на талант, подвига. И если дано мне понять Истину, то почему бы и нет?

Ответ явно удовлетворил инфернального красавца. Он согласно кивнул и широким жестом указал на иероглифы, разбросанные по стенам вперемежку с церковной росписью.

– Вы уже обратили внимание на тексты?

– Да, – кивнул я. – Вместе с фресками они очень смахивают на тропарь сатанинского храма, как и вы на настоятеля этого хама с дьявольскими соблазнами. Но иероглифы совсем мне не известны. А вот этот текст… тоже не известен. Мне кажется, писано по-французски. Вы не могли бы перевести? Право слово, мне действительно любопытно было бы с этим познакомиться.

Мужчина улыбнулся, снова взмахнул рукой, и по стене послушно пробежала огненная волна, стирая написанное. Сразу на том же месте возник текст более читабельный, хоть и не очень понятный.

– Здорово, – согласился я. – Только любую мудрость понимать надо. По поводу этого текста можно написать тысячи толковательных книг, тем более критических, а что толку? Важно понять ключевую истину. Или я не прав?

– При посвящении в истинную мудрость человеческим сознанием принимается принцип работы, принцип ума, – принялся объяснять мой собеседник. – Ведь всё Божественное в человеке постигается только с постепенного выполнения работы над собой, только тогда адепт сможет проповедовать совершенство и Божественную мудрость.