Сын графа Монте-Кристо - Лермин Александр (первая книга TXT) 📗
— Что ты этим хочешь сказать? — в недоумении спросил маркие.— При чем тут смерть моего сына?
— Я не об этом, я говорю о другом и…
— О ком же?
— О гимнасте Фанфаро!
— А! Теперь я понимаю: его смерти я обязан тем, что Пьер Лабарр согласился называть меня "маркизом де Фужерезом, и теперь, конечно, он выдаст по праву принадлежащие мне миллионы!
Этот человек и у трупа сына не мог забыть о деньгах!
— Что же ты молчишь? — с иронией продолжал маркиз.— Горюешь о кончине законного наследника Фужерезов? Так знай же, что этого Фанфаро убил я!
Кровь застыла в жилах Лабарра.
— Вы убили его? — вскричал он.
— Да,— продолжал в каком-то бешеном экстазе маркиз,— он был для меня помехой, и я отравил его… Ступайте, донесите на меня: теперь мне все равно!
— Замолчите, маркиз,— потрясенно сказал Лабарр.— К длинному ряду ваших преступлений вы присоединили еще одно, но, к несчастью для вас, вы в данном случае напрасно обагрили свои руки кровью!
— Что такое? Что вы сказали?
— Фанфаро не был сыном Жюля Фужереза,— тихо сказал Пьер.
— Я не понимаю вас. объяснитесь!
Лабарр посмотрел на маркиза в упор.
— Вспомните, маркиз,— сказал он, отчеканивая каждое слово,— о том, что случилось двадцать лет назад в деревушке, лежащей на склоне Вогезов, название которой вы не могли забыть.
— Да, я помню,— прошептал маркиз.
— В 1804 году, в ночь с 15-го на 16-е мая, пришли туда два путника, постучались у дверей одного из домов и попросили позволения переночевать. Старик-хозяин принял их радушно, угостил чем мог и указал место для ночлега. Одному из путников приглянулась дочь старика, и он воспользовался ее невинностью: этот человек ныне — маркиз де Фужерез, в то время носивший титул виконта де Тализак… Это были вы!
Фужерез поминутно менялся в лице, не сводя глаз с Пьера, который продолжал:
— Достигнув цели, вы, маркиз, как жалкий трус, убежали, покинув опозоренную вами девушку… она родила сына, и этого ребенка усыновил Жюль Фужерез, женившийся на сестре его бедной матери…
— К чему вы мне все это рассказываете? — притворно равнодушным тоном спросил маркиз.
— Этот ребенок, усыновленный вашим братом, оставшись сиротой, был найден на большой дороге проезжавшими акробатами. И они приняли его в свою труппу, но юноша скоро увлекся идеями свободы, и за участие в заговоре против правительства был приговорен к пожизненной каторге. Хотите ли вы знать его имя, маркиз? Его звали Фанфаро, или, вернее, Жак Фужерез, которого вы приказали отравить.
Холодный пот выступил на лбу маркиза.
— Не может быть,— вскричал он.— Фанфаро — сын Жюля Фужерез!
— Прочтите этот документ, составленный вашим покойным братом и снабженный его подписью,— ответил Лабарр, подавая маркизу сложенный вчетверо, пожелтевший от времени листок бумаги.
Фужерез развернул его и прочел:
«Я, маркиз Жюль де Фужерез, старший сын маркиза де Фужереза, сим свидетельствую, что ребенок Жак, усыновленный мною, родился от Жанны Леклер и моего брата, виконта де Тализака.
Жюль де Фужерез, прозванный также Жюлем Фужером».
Бумага выпала из рук маркиза, и он, как пораженный громом, опустился на ковер.
— И я… убил его,— прошептал Фужерез.
Лабарр вскрикнул и бросился на детоубийцу, но остановился и сказал:
— Так вы действительно виновник его смерти?
— Да,— хриплым голосом сказал маркиз,— чтобы получить наследство, я приказал Симону, моему управляющему, отравить его… О, проклятье!
С презрением взглянул Лабарр на вельможного негодяя и, не сказав больше ни слова, направился к выходу.
— Погодите,— в отчаянии вскричал Фужерез,— возьмите меня с собой: я хочу видеть его… и попросить у него прощения.
— Идемте! — сказал Пьер.
В дверях маркиз остановился.
— Ввиду того, что вы теперь не можете более оспаривать моих прав на наследство покойного отца,— обратился он к Лабарру,— то, конечно, выдадите мне в счет будущего миллион франков? В этой сумме я крайне нуждаюсь…
Лабарр содрогнулся.
— На что вам теперь деньги? — спросил он.
— Это вас не касается. Отвечайте на мой вопрос.
— Хорошо, завтра вы получите их.
Фужерез взял листок бумаги, написал коротенькую записку и позвонил. Вошел слуга.
— Отнесите это письмо г-ну де Веллегри, графу,— сказал он,— ответ доставьте мне в здание суда.
Затем он обратился к Лабарру и решительно произнес:
— Идемте!
26. На волосок от смерти
Тело осужденного для определения причины его скоропостижной смерти было перенесено в городскую больницу, где подлежало вскрытию.
Но Фанфаро не был мертв…
Вечером того дня, когда состоялся приговор, в одном из домиков, стоявших недалеко от здания суда, о чем-то уговаривались двое мужчин. Один из них был Жирдель.
— Не ошибаетесь ли вы, доктор? — спросил силач.
— Нисколько,— ответил врач,— я вполне уверен в успехе…
— В таком случае, да поможет нам Бог!
Врач простился с Жирделем и ушел.
Акробат опустился на стул и, склонив голову на руки, заплакал как ребенок.
В комнату вошел Бобишель.
— Где же она? — воскликнул Жирдель.
— Она пришла и ждет внизу.
Акробаты спустились в нижний этаж дома. Там, в одной из комнат, стояла Ирена де Сальв в глубоком трауре, бледная как смерть.
— Милый Жирдель,— прошептала она,— скажите, правда ли это? Фанфаро умер…
— Он жив, графиня,— спокойно ответил силач.
Ирена зашаталась и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
— Где же он? — еле слышно спросила девушка.
— Все убеждены в том, что Фанфаро умер. Его унесли в мертвецкую, но он жив и завтра будет свободен.
— Как же все это объяснить?
— А вот мы сейчас с вами спустимся в подвальный этаж… там у меня гостит один негодяй, который расскажет вам все. А ты, Бобишель, ступай туда, и если что-нибудь там неладно, немедленно уведоми меня…
— Слушаю, хозяин,— скороговоркой произнес клоун и вышел.
Жирдель взял фонарь и обратился к Ирене:
— Пойдемте, графиня.
Сойдя в подвальный этаж, силач открыл тяжелую дверь. При слабом свете фонаря графиня увидела какого-то человека, прикованного к стене железной цепью.
— Позвольте вам представить сего господина,— с иронией в голосе произнес Жирдель,— это Симон, поверенный в делах маркиза де Фужереза и, вместе с тем, наемный убийца. Говори, мерзавец, зачем ты хотел отравить Фанфаро?
— Я ничего не знаю,— мрачно произнес Симон.
— Этот негодяй,— продолжал Жирдель, обращаясь к Ирене,— напоив тюремщика, передал ему пилюлю и попросил доставить ее обвиняемому: она заключала в себе сильный яд и вызвала бы мгновенную смерть. Но я был настороже: захватил мерзавца и отвел ему это вполне ему подходящее помещение, затем, будто бы посланный им, отнес тюремщику пилюлю, но только не ту, а другую… Мне непонятно одно: за что маркиз Фужерез преследует Фанфаро, от этого же негодяя не добьешься ничего.
— Почему бы вам не сказать правды? — добрым голосом обратилась к Симону Ирена.
— Я ничего не знаю,— ответил узник.
— Пойдемте, графиня,— сказал Жирдель.
Они вышли из подвала, и силач закрыл за собой дверь.
— Итак, Фанфаро… жив? — с дрожью в голосе спросила Ирена.
— Да, вместо яда я дал ему средство для глубокого сна — он спит, его похоронят как мертвого, а мы его откопаем…
Ирена не выдержала и зарыдала.
В эту минуту вбежал Бобишель.
— Хозяин,— вскричал он,— наше дело не выгорело, и Фанфаро нам не спасти!
— Что случилось? — в один голос вскрикнули Ирена и Жирдель.
— Фанфаро погиб!
— Да говори же!
— Ну вот! Погодите, дайте передохнуть! Стою я там настороже… вдруг слышу — послали за доктором.
— За доктором?
— Да. Я думаю, на что им еще доктор понадобился? Мало что ли их в больнице? Уж не проснулся ли наш голубчик? Тогда, говорю я себе, дело скверное!
