Сын графа Монте-Кристо - Лермин Александр (первая книга TXT) 📗
Перепелочка продала свой золотой крестик для покрытия дорожных расходов, и с помощью добрых людей обе женщины наконец-то добрались до Лейгута.
Перепелочка пришла к убеждению, что это их путешествие имеет связь с судьбой Фанфаро: Неожиданная встреча с сыном, очевидно, подействовала на потрясенный мозг Луизы Фужер.
— Мне надо поговорить со стариком Лэзоном,— сказала помешанная и встала.— Он должен помочь.
Она спустилась с крыльца и пошла по полям. Лабарр и Перепелочка последовали за ней.
Дойдя до того места, где прежде стояла мыза старика Лэзона, старуха оглянулась и пошла направо… Вдруг она страшно вскрикнула, Лабарр и Перепелочка поспешили к ней.
Помешанная, бледная как смерть, лежала на траве и судорожно сжимала вырытую из земли шкатулку.
— Вот она! — крикнула Пьеру Луиза, в ее глазах блеснула искра разума.— Жак — не мой сын, он — виконт де Тализак, а Лизетта — маркиза де Фужерез. Вот доказательство!
Она вытащила из шкатулки несколько бумаг и затем от страшного волнения упала без чувств на руки Перепелочки.
23. На краю пропасти
В роскошном будуаре графини де Сальв лежала Лизетта. Она уже пришла в себя и при заботливом уходе Ирены немного оправилась.
Ирена рассказала певице, что ее спас гимнаст Фанфаро — ее родной брат.
Лизетта, пораженная этим сообщением, хотела все знать о брате — что он, где он, куда исчез — и с жадностью ловила каждое слово графини.
Беседу девушек прервала Урсула.
— Милая Ирена,— сказала гувернантка.— Вас желает видеть какой-то человек.
— Как его имя?
— Бобишель.
— Бобишель?— Просите его в гостиную… и скорей!
Ирена прошла в гостиную: там ее ожидал Бобишель, в смущении вертевший в руках фуражку.
— Простите меня, графиня, за беспокойство, но…
— Вы от… Фанфаро? — спросила Ирена, вспыхнув.
— О нет… я не мог встретиться с ним,— печально ответил Бобишель.
— Кто же вас прислал?
— Его приемный отец — Жирдель.
— Почему он сам не пришел?
— Не знаю, вот вам от него посылка,— ответил Бобишель, передавая графине небольшую пачку.
Ирена быстро развернула ее и вынула два письма, оба адресованные ей. На одном конверте стояло: «М-ль Ирене», а на другом: «Графине де Сальв».
Графиня распечатала второе письмо и прочла:
«Простите меня, графиня, за то, что я, уповая на ваше доброе сердце, обращаюсь с просьбой принять участие в судьбе моей сестры, спасенной мною от смерти.
Близок час, когда будет произнесен мой приговор. Вы никогда не сомневались во мне, и за это я благодарю вас от всей души. Я боролся за права человечества и надеюсь, что меня не забудут потомки.
Уже давно меня преследует неумолимый враг, который не остановится ни перед чем, чтобы достичь своей цели.
И потому прощайте, быть может, навсегда. Я умру спокойно, зная, что мать и сестра всегда найдут в вас себе защиту».
Письмо не было подписано. Ирена перечитала его несколько раз, и жгучие слезы капали на строки, написанные обожаемым ею человеком…
Бобишель был тронут и тихо сказал:
— Быть может, его не осудят…
— Осудят? Кого? — вскричала Лизетта, появляясь в дверях.
— Лизетта, ты так неосторожна! — воскликнула Ирена.— Зачем ты встала?
— К чему скрывать от меня то, что я знаю? Фанфаро нам одинаково дорог. Скажи мне, что ему предстоит? Будем делить пополам все: и радость и горе.
— Да, ты права,— ответила Ирена и коротко сообщила ей б заговоре и об аресте Фанфаро. Затем распечатала другой конверт и, с трудом разбирая безграмотные каракули, прочла:
«Мы должны спасти Фанфаро, и для этого у нас есть лишь один способ. У вас большие связи и знакомства: постарайтесь доставить ему предмет, который вам передаст Бобишель, но только по окончании процесса, который начнется через два дня.
Полагаюсь на вас, Жирдель».
— Какой ответ передать хозяину? — робко спросил клоун.
— Его просьба будет непременно исполнена,— поспешно ответила Ирена.— Но где же этот предмет?
— Вот он,— сказал Бобишель и передал ей булавку с большой головкой, которую он быстро отвинтил: внутри лежала свернутая записка.— Как видите, графиня, и наши фокусы кое на что годятся, — произнес с улыбкой клоун и откланялся.
С того дня, как графиня де Сальв уведомила маркиза де Фужерез, что ее дочь Ирена после недавнего скандала не может быть женой его сына, в доме Фужерезов не прекращались бурные сцены. Разорение семьи было неминуемо, и маркиза, обожавшая виконта, обвиняла во всем мужа. При дворе говорили, что Фредерику не долго придется носить крест Святого Людовика и служить в рядах королевской гвардии, чему молодежь даже радовалась. Правда, товарищи виконта были нисколько не лучше его самого, только более тщательно умели скрывать свои грешки.
После одной весьма тяжелой сцены маркиз в изнеможении опустился в кресло. В эту минуту слуга доложил о приезде графа Фернандо де Веллегри.
Маркиз смочил холодной водой лоб и виски и сказал:
— Просите!
Этот визит подал ему некоторую надежду — через Симона ему было известно о влиянии графа среди иезуитов.
Веллегри вошел. Взглянув на него, маркиз удивился: не таким встречал он его прежде.
Длинный и узкий, сидевший в обтяжку, черный сюртук, черный высокий галстук, такого же цвета круглая шляпа, коротко остриженные, прилегающие к вискам волосы и скромно опущенные глаза — все указывало на то, что граф принадлежит к духовному ордену. Итальянец теперь выглядел иезуитом с головы до ног, и под его пристальным взором маркиз вздрогнул: он знал, каковы последователи Игнатия Лойолы.
Веллегри слегка поклонился маркизу и холодно сказал:
— Мне необходимо для вашего же блага лично поговорить с вами, маркиз. Здесь нам никто не помешает?
— Нисколько,— ответил смущенный маркиз, предлагая гостю кресло.
Итальянец сел и начал деловым тоном:
— Вам, маркиз, конечно, не безызвестно, что поведение вашего сына, виконта де Тализака, сильно повредило его служебной карьере и вместе с тем скомпрометировало вас. Я…
— Позвольте, граф,— перебил его Фужерез нетерпеливо,— не вы ли сами были другом и приятелем моего сына, участвуя во всех его скандальных похождениях?
Веллегри улыбнулся.
— Виконт де Тализак не ребенок,— продолжал он с расстановкой,— и на него не должны иметь никакого влияния случайные приятели. Я же участвовал в его похождениях лишь для того, чтобы уберечь его от худшего и спасти честь семейства де Фужерез.
— Я вас не понимаю, граф.
— Мне кажется,— резко продолжал итальянец,— что мы уклонились от сути дела… Выслушайте меня до конца, маркиз. Могущественный орден, к которому я принадлежу, уже давно следит за вами. При вашем влиятельном положении при дворе, образе мыслей и родственных связях вы можете быть для нас полезным орудием. И поэтому мне поручено вступить с вами в переговоры. Орден…
— Вы, без сомнения, говорите об ордене иезуитов? — перебил итальянца маркиз.
Веллегри молча склонил голову и продолжал:
— Благодаря стараниям святых отцов Его Величество оставил виконту де Тализаку дарованные ему почести. Помимо этого орден готов дать вам средства, чтобы вы могли с честью выйти из затруднительного положения.
— На каких условиях? — прошептал Фужерез.
— Сейчас я вам все объясню… они вполне выполнимы…
— А если я все-таки откажусь?
— Вы серьезно думаете отказаться? — коротко спросил иезуит.
Фужерез понял, что сболтнул Лишнее, и закусил губу.
— Чего же требует от меня орден? — спросил он немного погодя.
— Важной услуги и верной гарантии.
— И предлагает мне взамен этого…
— Пост первого министра Его Величества.
Маркиз вскочил с кресла.
— Что такое? Как вы сказали? — робко спросил он.— Может быть, я не расслышал…
