Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
Вытащив из-за обшлага бумагу, фельдфебель зачитал несколько фамилий.
– Всем по десять часов, а эту сволочь завтра через одного перепороть, – распорядился Чиж, отходя от солдат.
Поодаль группа матросов угрюмо следила за происходившим. К Звонареву подошел Любимов и, взяв его под руку, отвел в сторону.
– Чиж, по-моему, сумасшедший маньяк, садист, ненавидящий солдат. Добром это не кончится. В один прекрасный день не эти калеки, так мои матросы его прикончат.
– Не думаю, чтобы это многих опечалило.
– Это верно, но ведь пойдет суд, расстрелы, что может вызвать новый бунт, в котором и мы с вами можем пострадать.
Прапорщик пообещал обо всем этом довести до сведения артиллерийского начальства. В это время к нему подошла старая фельдфебельша, мать Шуры, и низко поклонилась.
– До вашей милости, Сергей Владимирович, – проговорила она.
– Здравствуйте, Саввична, как живете?
– Бог грехи терпит, носит еще земля. Хотела я спросить вас о дочке своей: что она – жива, цела? Умом кляну ее, а сердце все же тоскует. Одно ведь дите у меня на свете…
– Жива и здорова, вчера была на Залитерной.
– И не одумается, не бросит его, окаянного!.. Сбил с пути глупую девку, опозорил, а потом бросит. Кому она такая будет нужна? Другой раз думаю, уж лучше бы убило ее… – вздохнула Саввична. – Коль увидите, передайте ей мое родительское благословение.
Простившись с Саввичной, Звонарев зашагал по береговой дороге в Артиллерийский городок. В Управлении он застал Тахателова. Узнав о возможности получить в порту электропровод, Тахателов пришел в восхищение.
– Хитер, как муха, наш прапорщик! Кого хочешь на кривой объедет! Недаром Варю вокруг пальца обвел, – смеялся полковник.
– Эка невидаль, глупой девчонке вскружить голову! – бросил Белый. – Провод достать куда труднее! Загляните, пожалуйста, ко мне, жена вас хотела видеть, – переменил он тон.
Мария Фоминична встретила Звонарева вопросом, где Варя и почему она давно не была дома. Прапорщик поспешил успокоить ее, рассказав и о Варе и о Кате.
– За Катю я никогда не беспокоюсь, она глупостей не наделает, а вот что взбредет в голову Варваре – этого никто предвидеть не может. Вас-то она кормит?
Звонарев поблагодарил.
– Пока есть чем, будем вас питать, как можем. Муж считает вас одним из самых нужных офицеров в артиллерии. Увидите Варю, передайте, чтобы она завтра обязательно пришла домой; поди вся грязная! Да и мальчонку с собой пусть приводит.
Звонарев вышел. Вечерело. Стрельба по городу прекратилась, и прапорщик быстро дошел до штаба Кондратенко.
Там он застал подполковника Рашевского, Науменко и Бутусова. Они благодушествовали за чаем. Прапорщику тотчас предложили чай с лимоном, который уже был большой редкостью в Артуре. Звонарев доложил Рашевскому о достигнутых успехах.
– Великий вы мастер говорить с начальством. На что Григорович крепок, как кремень, и того сумели уговорить, – заметил Рашевский.
Звонарев рассказал о магическом действии записки Сахарова. Все трое присутствующих громко расхохотались.
– Ворон ворону глаз не выклюет, рука руку моет, – в один голос проговорили Науменко и Бутусов.
– Умение со всеми ладить – драгоценнейшее свойство человеческого характера, – заметил Науменко.
– Сам Роман Исидорович является образцом такого человека. Даже с нашими артурскими генералами, враждующими друг с другом, он один со всеми сохраняет дружеские отношения.
– Самое главное – он завоевал горячие симпатии Веры Алексеевны, не раболепствуя перед ней и сохраняя чувство собственного достоинства, – произнес Бутусов. – Я когда-то служил вместе со Стесселем в Ростовском гренадерском полку. Я был прапором, а он поручиком. Он и тогда не блистал умом, хотя и был прекрасным строевиком, танцором, весельчаком и выпить был не дурак. Там же в полку служил и отец Веры Алексеевны, капитан Иевлев. К пятидесяти годам он едва добрался до капитана, зато обзавелся шестью дочерьми. Одной из них и была Вера Алексеевна.
– Чем же ее прельстил Стессель? – поинтересовался Науменко.
– Не век же ей было сидеть у отца на шее. Девка она была умная, энергичная. Быстро раскусила своего будущего супруга и решила сделать ему карьеру. Заставила держать экзамен в Академию генерального штаба, но он три раза ездил и три раза провалился. Тогда по совету Куропаткина, друга детства Стесселя, он перевелся на Дальний Восток. Служить здесь было спокойнее и легче было выдвинуться. Так с помощью жены Стессель сделал карьеру, получил крест и чин генерала.
– А помните, как в тысяча девятьсот третьем году здесь побывал Куропаткин проездом из Японии? Принимали его с треском и помпой! – проговорил Рашевский. – Тогда на маневрах Фок брал Артур, а Стессель защищал. Фока признали побежденным, а Стессель за особое отличие по службе получил генерал-лейтенанта. И тут, конечно, не обошлось без Веры Алексеевны.
– Хорошо жить за спиной такой жены, – улыбнулся
Науменко.
– Сам Стессель временами держится другого мнения. Не раз пытался удрать от нее, но она крепко держала его на привязи, – улыбнулся Бутусов.
– Как ни странно, а несомненно судьба Артура в какой-то степени зависит от капризов пусть не глупой, но все же женщины, совершенно не разбирающейся в военном деле, – задумчиво бросил Рашевский.
– Пока ее продовольственные запасы не иссякнут, она не будет настаивать на немедленной капитуляции. Сейчас она загребает большие деньги, продавая свою живность по умопомрачительным ценам, – отозвался Бутусов.
– Мы должны быть готовыми ко всяким случайностям. Никто не знает, о чем думает и о чем не думает госпожа Стессель, – иронически заметил Рашевский.
– Одна надежда на Романа Исидоровича. Он сумеет в нужную минуту повлиять на Стесселя и его жену, – отозвался Науменко.
Денщик пригласил всех на другую половину дома к Кондратенко.
Отдохнувший генерал приветливо поздоровался с ними и выслушал доклад Рашевского. Одобрив намеченные мероприятия по сооружению минных галерей и сделав несколько замечаний, Кондратенко перешел на артурские темы.
– Сегодня видел Анатолия Михайловича. Он клятвенно уверял меня, что в течение октября Куропаткин обязательно перейдет в наступление и к ноябрю, самое позднее к началу декабря, Артур будет освобожден. Эскадра Рожественского уже вышла из Либавы и, следовательно, в январе – феврале будет здесь. Тогда превосходство на море будет на нашей стороне, и к лету будущего года война закончится, – сообщил генерал.
– Значит, надо ждать очередного японского штурма, – резюмировал Науменко.
– Это почему? – удивился Кондратенко.
– Во-первых, если правда, что Куропаткин действительно будет наступать, то вполне естественно, что японцы приложат все силы, чтобы возможно скорее освободить свою осадную армию, взяв Артур, и, во-вторых, подобные известия исходят из штаба района каждый раз, когда получаются сведения об увеличении осадной армии.
– Пожалуй, вы правы, Евгений Николаевич, – отозвался Рашевский. – В куропаткннскую победу я не верю. После Тюренчена, Вафангоу и Ляояна трудно рассчитывать на быстрый успех. К весне, быть может, и удастся Маньчжурской армии перейти в наступление, но едва ли Артур доживет до того времени.
– Вы, Сергей Александрович, чрезмерный пессимист! Наступление Куропаткина тотчас же заставит японцев оттянуть часть своих сил от Артура, что сделает невозможными новые штурмы, а без них мы сможем протянуть до весны. В этом-то и заключается взаимодействие полевой армии и крепости, – пояснил Кондратенко.
– Дотянем до весны, если только Вера Алексеевна не сдрейфит и не капитулирует, – шутливо заметил Науменко.
– В Артуре преувеличивают влияние мадам Стессель на мужа. Дальше распределения наград она не идет, – запротестовал генерал.
– Сильно ошибаетесь, Роман Исидорович, недавно я узнал от самого Рейса, что Вера Алексеевна заступалась за вас перед мужем, когда вы в июле самовольно уехали на передовые позиции на Зеленых горах, – ответил Науменко.
