Становой хребет - Сергеев Юрий Васильевич (прочитать книгу .TXT) 📗

Поздоровался, снял плащ и стал шумно умываться. Гость напряжённо молчал. Когда Пушнарёв уселся напротив, то Сенечкин неодобрительно усмехнулся.

— Что-то вы не в меру бодрый, глубокоуважаемый Пётр Афанасьевич. Плакать надо. Проявлять чрезмерное рвение «центр» не уполномачивал.

— Знаете что, батенька, — расплылся в улыбке старик, — катитесь вы, вместе со своим «центром» (далее пошли такие ядрёные и заковыристые приискательские матюки, что у Сенечкина глаза полезли на лоб). Я глубоко сожалею, что ввязался в эту неприятную историю.

— Позвольте?! — заорал Сенечкин. — Я немедленно доложу о ваших выходках.

— Не позволю батенька, не позволю! — Пушнарёв вскочил и яростно потряс сжатыми кулачками. — Всё! Это же — святые люди! Я слишком поздно прозрел, но всё равно я буду помогать большевикам, переделывающим мир.

Вы и ваши хозяева из «центра» архиавантюристы, а я был заворожен их красивыми словами. Пустыми словами! Ненавижу себя за это! Постараюсь отработать грехи и спокойно умереть, зная, что принёс пользу России.

— России? Какой России? Вы преувеличиваете, Пётр Афанасьевич, — побледнел Сенечкин, — уже то, что вы сделали в интересах организации, для ГПУ достаточный факт, чтобы поставить вас к стенке. Не обольщайтесь.

— Кто же пойдёт доносить, не вы ли? — спокойно спросил Пушнарёв. — Ведь, все гнусные дела вы творили сами. А уж если я заслужил расстрел, то извольте… Жизнь прожита честно, за исключением этих последних досадных месяцев. Спешите доносить, или я сам пойду к Горячеву и всё ему расскажу. Спешите же!

— Не дурите, — испугался гость, — не вздумайте сделать это…

— Не пугайте, молодой человек, я пуганый. Рекомендую вам немедленно убраться отсюда к чертям собачьим или ещё дальше. Спасайте шкуру, ваш пресловутый «центр» вот-вот лопнет, как мыльный пузырь. Я же намерен работать. Проваливайте, вы мне надоели.

— Вы что, прогоняете меня из треста, — хохотнул Сенечкин, — руки у вас коротки и нос не дорос.

— Пока советую, настоятельно советую. Даю вам неделю на сборы, и чтобы духу вашего здесь не было! Вот так, милейший юноша, не хотите ли поесть? — Пушнарев набрал в кружку воды и с аппетитом принялся жевать краюху хлеба.

— Гадкий старик, — покачал головой Сенечкин, — только не подумайте, что испугали меня. Дело в том, что из треста меня уже выкинул Якушев, без согласования с Москвой. Смелый чрезмерно.

— Даже так? Каким образом вы заслужили такое внимание?

— Обвинили в неумении работать, да ещё одна дурак-омсомолистка, не в меру красивая девка, заявила на бюро, что я закоренелый бабник, половой маньяк и прочее. А Якушева вы знаете, у него разговор короткий: «Вот Бог, а вот порог». Сняли единогласно.

— А может быть, они и правы? — многозначительно хмыкнул Пушнарёв. — Работать-то вы, в самом деле, не можете, да и по части слабого пола за вами грешки водились, даже хитрушками не брезговали, вот и допрыгались.

Ай-ай-ай! Ведь «центр» так верил в вас. Да-а. С такими людьми, как вы, великие дела не делают. Стыдно кому сказать, на бабе сгорел. Самое время от позора убраться.

— Послушай, старый ханжа! Если ты не перестанешь язвить, то…

— То-о-о… — передразнил его насмешливо геолог, — да вы — тюфяк, набитый гнилой соломой, вы ни на что не годны. Отправляйтесь, мне нужно спать. Завтра на заре опять в седло.

Геолог Зверев нашёл признаки рудного золота неподалёку. Невероятный и интереснейший факт. Если мы откопаем рудные жилы, то-то недоброжелатели Советов на Западе и вся ваша компания, я подчёркиваю, ва-ша, ох, как взвоют.

— Пётр Афанасьевич, — примиряюще заговорил Сенечкин, — а может, и вам отсюда уехать? Подобру. Займетёсь научной работой, вас же приглашали, если мне не изменяет память, читать курс минералогии в Горной академии. А? Давайте вместе двинем в Москву!

— Не отождествляйте меня с собой, — брезгливо скривился Пушнарёв, — нет, батенька, надо исправлять свои ошибки и признавать их, а наукой я успеваю и здесь заниматься, под рукой живой материал. И знаете, прекрасно продвигается рукопись. Прощайте! Нам не по пути.

Незваный гость, наконец, посчитал нужным удалиться. Пётр Афанасьевич долго сидел у стола, постукивая по нему снятым пенсне. Спать расхотелось.

Нахлынули воспоминания о былых экспедициях, когда был молодым и неугомонным инженером, возглавлял поиск руд по самым отдалённым и диким углам России.

Припомнил осень 1886 года — правление Российского общества «Золоторосс» поручило ему и инженеру Левицкому исследовать верховья рек Алдана и Амги.

За два последующих года они охватили с экспедициями громадную, не тронутую геологами территорию, но обнаружили только незначительные запасы золота, невыгодные к разработке.

Его поисковая партия прошла маршрутом совсем рядом с этим маленьким ручьём, по реке Селигдар, прошла всю площадь Центрально-Алданского района, но он не верил в золотоносность этих мест и дал отрицательное заключение.

И вот, открыт мощный золотой узел каким-то простым горняком Бертиным. Когда Пушнарёв впервые узнал об этом, он испытал немалую досаду из-за своей промашки, но теперь нисколько не жалел.

Знаки встречались и ему повсеместно, а россыпи таились до своего часа. Он подумал, что это даже хорошо, вспомнив паучью хватку былых компаний и владельцев промыслов.

Сегодняшний разговор с Сенечкиным назрел уже давно, Пушнарёв сейчас окончательно и бесповоротно осознал, насколько тщетны потуги всяких авантюристов возродить старое, остановить неумолимое течение времени. Неожиданно кто-то постучал в дверь.

Пушнарёв нехотя поднялся и впустил в комнату прихрамывающего Игнатия Парфёнова. Совместная работа на разведках россыпей не сделала их друзьями. Игнатий досконально знал дело и верил только своему природному чутью.

На работах помалкивал, в прения не вступал, прикидывался тёмным неучем. Сейчас Игнатий Парфёнов явился к Пушнарёву, побывав предварительно у Горячева, которому и высказал свои подозрения.

Чекист внимательно выслушал Парфёнова, что-то помечая на листке бумаги, а потом достал из сейфа тонкую папку. Игнатий с горем пополам выучился читать и писать, но, откровенно говоря, в этой докуке ещё не был силён. Шевеля губами, он медленно разбирал слова:

— Разгонять их надо отсюда, пока беды не вышло, — невесело усмехнулся Игнатий, отдавая папку Горячеву.

— Балахин тебе опять привет передал. Спрашивает, не появилась ли у тебя охота погулять в Харбине?