Тайна Обители Спасения - Феваль Поль Анри (книги онлайн TXT) 📗
– И этот человек явился во Францию не с пустыми руками, – продолжал Лекок. – Он принес с собой тайну. Не знаю, кому она принадлежала прежде: жрецам Изиды, иерофантам, друидам...
Ясно одно: ею всегда владели лишь избранные. А теперь одним из хранителей этой тайны стал полковник Боццо.
Но мне удалось ухватиться за кончик путеводной нити, которая может привести к разгадке этого секрета. На медальоне Хозяина Обители Спасения выгравировано заветное слово... Чтобы прочесть его, нужно раскрыть медальон.
Однажды он оказался в моих руках. Я любопытен, потому не стал долго раздумывать. Раскрыв его, я проник в тайну – и готов теперь поделиться ею с вами.
Она заключается всего-навсего в одном слове, выгравированном на разных языках, большинство из которых мне неизвестно. Первым делом мне бросилась в глаза надпись на иврите. По-моему, это сочетание букв означает «Бог».
Потом шла арабская вязь. Однако она не имела ничего общего с написанием имени Аллаха. Затем следовало греческое слово, но я не знаю этого языка. Наконец я увидел гравировку, выполненную на латыни. На этот раз я понял. Это было слово «nihil», означающее «ничто». А дальше были представлены многие европейские языки, которыми я владею. Я прочел немецкое «nicht», английское «nothing», итальянское «niente», испанское «nada». Была там надпись и на французском.
– И это – тайна Черных Мантий! – воскликнул принц.
– «Ничто» – это небытие, а небытие – это противоположность «Богу», – произнес Самюэль. – Что ж, идея понятна, но не думаю, что мы сможем извлечь из нее какую-нибудь пользу.
– Вот и я так решил, – ответил Лекок, – поэтому положил медальон на место. Но после того, как я нащупал ключ к разгадке тайны, мне захотелось найти сокровища. Думаю, эта часть моего рассказа заинтересует вас больше, чем предыдущая. Наверное, вы считаете, что сокровища Черных Мантий представляют собой груду драгоценностей или золотых монет. Раньше я тоже придерживался этого мнения. Я полагал, что, скорее всего, полковник хранит наши богатства в подвалах монастыря в Сартене, куда старик наведывается каждый год. Однако все оказалось иначе. Сокровища находятся в маленькой шкатулке.
– Значит, это бриллианты! – сказал Самюэль, глаза которого загорелись от жадности.
– Нет, – ответил Лекок.
– Это ценные бумаги? – спросил Порталь-Жирар.
– Нет, – снова произнес Лекок.
– Если эта шкатулка действительно невелика, то в ней не может быть слишком толстой пачки бумажных денег, – заметил господин де Сен-Луи.
– Напомню вам, что Английский банк выпустил купюры достоинством от пяти ливров до миллиона фунтов стерлингов, – улыбнулся Лекок. – Рассказывают, что у покойного принца де Галя была такая бумажка, поэтому, когда у него возникла необходимость увезти с собой двадцать пять миллионов франков, он сделал это без особого труда. Принц спрятал купюру в перо, служившее ему зубочисткой.
– Все-таки, англичане – великие люди! – восхищенно проговорил Порталь-Жирар.
– Но я не думаю, что в нашей шкатулке – ибо она действительно наша – находятся банковские билеты достоинством в двадцать пять миллионов франков каждый, – продолжал Лекок. – И все же можно предположить, что там хранятся огромные деньги. Конечно, Отец вполне мог разделить сокровища на части: это в характере нашего старика; Однако несмотря на это, я думаю, что содержимое шкатулки поистине бесценно... Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Кажется, я понял, в чем полковник превосходит других людей. В каждом человеке, кроме Отца, есть то, что может дрогнуть... Эта штука называется сердцем.
– Да, у полковника нет сердца, – согласился Самюэль.
Принц и доктор права молча кивнули.
– И никогда не было! – добавил врач.
– Ошибаетесь, ничто в мире не совершенно, – усмехнулся Лекок. – Наш глубокоуважаемый патрон прожил почти сто лет. За это время он предал всех своих друзей и отправил на тот свет большинство сообщников. И все-таки в нем осталось нечто человеческое. Однажды я видел, как он плачет. Полковник думал, что он один. Он сидел у изголовья ребенка, которого врачи приговорили к смерти, и без малейшего притворства обливался слезами.
– Черт побери, опять эта Фаншетта! – пожал плечами доктор права. – Он любит свою Фаншетту точно так же, как некоторые обожают собак и кошек!
– Он отдал ее самому трусливому мерзавцу во всей банде! – заметил Самюэль.
– Она сама этого захотела, – возразил Лекок. – В то время граф Корона, был прекрасен. Помню, он исполнял роль Альмавивы в «Севильском цирюльнике». Как он пел! Божественный голос! Однако не будем вдаваться в детали. Если даже Отец любит Фаншетту как домашнее животное, это не имеет никакого значения. Главное, что он действительно боготворит ее и обеспечил ей блестящее будущее. Одно дело – любить человека, другое – нуждаться в нем. Например, меня он терпеть не может, но я ему постоянно необходим. Не исключено, что лишь поэтому я еще жив. Мне кажется, я стал для него кем-то вроде домового. А может, я переоцениваю себя и значу для полковника не больше, чем привычный стол или удобное кресло. Кстати, в особняке полковника у меня есть тайные союзники. Горничная моего прекрасного врага, графини Корона, ежедневно докладывает мне, что новенького разнюхала.
Позавчера Фаншетта сообщила мне любопытную вещь.
Накануне полковнику стало очень плохо. Срочно послали за его врачом...
– Каким еще врачом? – удивленно спросил Самюэль.
– Слушай, ты что, и правда думаешь, что Отец глотал твои пилюли? – усмехнулся Лекок.
– Я лечил его совершенно честно, – серьезно произнес врач.
– Однако ты постоянно лелеял надежду, что в нужный момент тебе будет достаточно лишь угостить полковника особой микстурой, чтобы отправить его на тот свет. И остальные тоже надеялись на это, не так ли? Забудьте о своих наивных планах, – отрезал Лекок.
Он обвел своих собеседников презрительным взглядом.
– Ладно, я продолжаю, – вздохнул он. – Доктору пришлось немало потрудиться, чтобы не дать полковнику умереть. Полагаю, что эскулап посоветовал больному привести в порядок все дела.
Когда врач ушел, полковник велел, чтобы их с Фаншеттой оставили наедине.
Как вам известно, с недавних пор она занимает комнату, которая находится рядом со спальней полковника.
Думаю, вам все равно, как мне удалось узнать то, о чем я вам сейчас расскажу. Главное, что это чистая правда.
XX
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ПОЛКОВНИКА
Осушив пятый бокал пунша, Лекок продолжал: – Вы решили, что сделали грандиозное открытие: патрон захотел надуть вас, пообещав каждому, что объявит его своим преемником. Дорогие коллеги, я разгадал замысел полковника гораздо раньше вас. Но я отнюдь не обвиняю вас в плагиате. Это всего лишь совпадение, которое доказывает, что мы на правильном пути.
Вы решили, что старик впадает в детство. Уверяю вас, это не так. Просто гениальные люди часто бывают чем-то похожи на детей.
Когда он продумывал планы своих хитроумных операций, он мыслил свежо и непосредственно, как ребенок. Полагаю, что именно благодаря этому полковник всегда добивался успеха.
Это закон. Излишняя рассудочность вредна. Если книга тщательно продумана от начала до конца, ее скучно читать.
С недавних пор Отец целиком сосредоточился на том, что он называет своей лебединой песней или последним делом. При этом старик преследует две цели: он хочет, во-первых, обеспечить Фаншетте достойное будущее, а во-вторых, в очередной раз оставить нас в дураках.
Возможно, он размышлял над этим целые месяцы или даже годы...
Итак, три дня назад полковник усадил графиню Корона возле своей кровати и коротко обрисовал ей, что ее ждет.
В Новом Орлеане есть одна богатая и влиятельная семья. По происхождению эти люди – французы. Год назад старший сын путешествовал по Европе. Той зимой полковник Боццо и его внучка Фаншетта Корона жили в Риме. У полковника были причины не афишировать в Италии своего имени – отчасти из-за собственного прошлого, отчасти из-за репутации своего зятя, графа Корона. Поэтому старик представлялся как маркиз де Сен-Пьер. А Фаншетту звали мадемуазель де Сен-Пьер.
