Крайняя мера - Стивен Мартин (читать хорошую книгу TXT) 📗
Грэшем и Сесил возненавидели друг друга с первой встречи. Однако захватывающее дух чувство опасности и риска пьянили голову, и Генри продолжал участвовать в большой игре, пока не дошел до грани, за которой поджидала смерть. Вот тогда, много лет назад, Сесил вызвал его к себе, чтобы отправить с каким-то мелким и досадным поручением в Испанию для встречи с местными осведомителями. Грэшем отказался. Взглянув на ослушника, Сесил извлек из кошеля документ, тщательно переписанный рукой конторского служащего.
— Прежде чем принять окончательное решение по поводу моего поручения, соблаговолите прочесть эту бумагу.
Сесил был спокоен и невозмутим, как всегда.
Грэшем прочел документ несколько раз. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя у человека, менее сильного духом, содержание бумаги могло вызвать панику.
— И что же? — равнодушно спросил он, спокойно глядя в лицо Сесилу и ничем не выдавая подступившего к горлу страха.
Сесил выкрал документы Уолсингема, в которых содержалась вся информация о шпионской организации. Среди них было подробное описание события, отравившего Грэшему всю жизнь. Вспоминая об этом деле, Генри испытывал чувство жгучего стыда, чего впоследствии с ним никогда не случалось. Сесил откопал злополучный документ — доказательство роковой ошибки, совершенной в далекой юности.
— Не хотелось бы предавать гласности содержание этого документа, верно? — спросил Сесил медовым голосом.
— Ну почему же, сэр? — Голос Грэшема звучал ровно и уверенно. — Правда рано или поздно выйдет наружу, не так ли? Разве не об этом говорится в Библии? И что значат тщеславные помыслы и доброе имя одного человека в сравнении с гласом истины? Все это суета сует.
— Не соблаговолите ли вы отправиться в Испанию по моей просьбе, господин Грэшем? — спросил Сесил, и наряду с жесткими нотками Генри послышалась в его голосе некоторая неуверенность.
Наступил решающий момент, и Грэшем это знал. Если он сейчас уступит и признает над собой власть Сесила, которую ему дает порочащий документ, то никогда уже не сможет распоряжаться своей судьбой, хотя идти наперекор такому могущественному человеку — полное безумие. Сесилу ничего не стоит его уничтожить. И Генри решил сражаться до конца, так как, сделав другой выбор, он бы изменил себе.
— Нет, милорд, я не могу поехать. — Он сделал особое ударение на словах «не могу». «Не могу» не означает «не хочу». — На данный момент у меня есть серьезные причины личного характера, требующие моего присутствия в Англии. Разумеется, если бы речь шла о более срочном деле или если бы от него зависела ваша жизнь, милорд, я бы тотчас отправился в путь по вашему приказу. Сейчас же я прошу вас оказать милость и освободить меня от данного поручения.
Теперь, если Сесил освободит Генри от поручения, это будет выглядеть как высочайшая милость с его стороны и в то же время означать, что Грэшем не склонил головы и не поддался на шантаж.
Генри взял документ и аккуратно положил его на стол среди множества прочих бумаг. Его слова давали Сесилу шанс сохранить лицо, вот только захочет ли он им воспользоваться?
Наступило долгое молчание.
«Интересно, он обдумывает мои слова или наслаждается причиненной болью?» — размышлял Грэшем.
Наконец Сесил пошевелился и с брезгливым видом взял документ двумя пальцами, как нечто омерзительное.
— Очень жаль, сэр. Ваша кандидатура подходит во всех отношениях, но не сомневаюсь, что появятся и другие предложения, которые вы примете с большей готовностью, когда я, как вы изящно выразились, «окажу свою милость».
— Милорд, ваше милосердие действительно не знает границ, — галантно ответил Грэшем, а Сесил смерил его взглядом ястреба, охотящегося на мышь.
Генри прекрасно понимал, что одержать победу не удалось. Меч занесен над его головой, и никто не собирается вкладывать его в ножны. Просто удалось добиться короткого «вооруженного перемирия», и теперь Сесил может играть с ним, как жестокий мальчишка с пойманной мухой. Вскоре после этого разговора Грэшем с энтузиазмом выполнил несколько опасных поручений Сесила, записывая все сведения не только о них, но и о других делах милорда еще со времен Уолсингема.
Кульминация наступила во время мятежа Эссекса. Сесил имел обыкновение брать верх над людьми, к которым природа проявила завидную щедрость, наградив их крепким здоровьем, красотой и способностью к выживанию, чего так не хватало ему самому. В течение многих лет он вел беспощадную борьбу с дерзким красавцем Робертом Девере, вторым графом Эссексом, обладавшим, помимо древней родословной, неотразимым обаянием и прекрасным телом, служившим предметом вожделений всех дам при дворе, включая саму королеву. Однако это ему не помогло. Эссекс не устоял против изощренного и жестокого ума своего противника, не гнушавшегося самыми безнравственными методами борьбы, и Сесил одержал победу над соперником, как и над всеми, кто имел неосторожность стать у него на пути. После глупого, изначально обреченного на неудачу мятежа Эссекса отправили на плаху, и Сесил получил неограниченную власть при дворе. Голова бедняги Эссекса до сих пор красовалась на Лондонском мосту. Теперь в стране остался только один Роберт, и им был Роберт Сесил.
Впереди показались стены Лондона, и Генри сбавил темп, так как дорога становилась все более многолюдной. Он усмехнулся, вспоминая свою роль в мятеже Эссекса. Вернее, он позаботился о том, чтобы мятеж угас, не успев разгореться, и шуму от него было не больше, чем от мушкетного выстрела. Грэшем тщательно конспектировал все события, связанные с мятежом, и делал со своих записей копии. В результате получилось занимательное чтиво, и попади оно в руки заинтересованных лиц, головенку Сесила насадили бы на копье по соседству с головой Эссекса. Генри пережил один из самых счастливых моментов в жизни, когда представил Сесилу копию отчета о мятеже, где присутствовали неопровержимые доказательства его предательства. Желая добить противника, Грэшем небрежно обронил, что копии отчета и многие другие документы хранятся в различных тайниках по всей Англии, а также в архиве самого папы римского. Они будут храниться там, пока их не заберет сам Генри. Взять же их раньше срока можно только в случае смерти Грэшема. При этих словах лицо Сесила покрыла мертвенная бледность. Впервые за все время их знакомства ему изменило обычное самообладание. Подвалы Ватикана были одним из немногих мест, куда Сесил проникнуть не мог. Особую пикантность придавал тот факт, что сам Генри получил доступ к уникальному хранилищу документов, выполняя грязные поручения Сесила в Италии. Забавно, что справедливость восторжествовала таким романтичным образом.
Существовала еще одна причина, по которой Генри ненавидел Сесила. Два года назад он предал дружбу единственного человека, которого Грэшем называл господином, и дал против него свидетельские показания. Сэр Уолтер Рейли был величайшим из всех людей, которых знал Генри. Ученый и поэт, отважный солдат и бесстрашный моряк, блестящий придворный и человек незаурядного ума, он спас Грэшему жизнь. Когда изменчивое колесо фортуны вознамерилось погрузить Рейли в бездонную пучину, он обратился за помощью к друзьям в надежде, что они помогут ему выбраться из трясины придворных интриг. Сесил предал его, и Рейли судили по сфабрикованному делу с такой предвзятостью, что это вызвало возмущение во всей Европе. И вот теперь этот величайший из людей медленно умирает в Тауэре, страдая от жестокой лихорадки. Жена Рейли помогла вырастить хилого отпрыска Сесила. Воспитывая его вместе со своим жизнерадостным крепышом, она старалась вдохнуть жизнь в это чахлое создание. В благодарность за заботу о своем заморыше Сесил отправил всю семью в Кровавую башню лондонского Тауэра. Грэшем мог понять человека, поступившегося своими принципами, но простить того, кто предал своих друзей, было выше его сил.
Показались башни дворца Уайтхолл, где жил Сесил. Его запутанные коридоры словно являлись отражением предательски изменчивой и сложной натуры человека, властвовавшего при дворе. Наступил момент затишья перед бурей, краткий миг перед началом большой авантюры, когда время останавливается, как бы давая человеку последний шанс свернуть в сторону. Лошадь Грэшема вдруг стала посреди дороги, и он мягким движением направил животное вперед. В этом ненадежном и зыбком мире Генри был уверен только в двух обстоятельствах: своей ненависти к Сесилу и пагубности любого его задания. Он также знал, что не сможет отказаться от волнующих кровь предложений милорда или добровольно подвергнуть себя риску из-за сведений, которые, возможно, ему откроются.
