Город богов - Крючкова Ольга Евгеньевна (электронные книги без регистрации txt) 📗

До 1582 года в жизни Бласа складывалось всё на редкость удачно, пока он не вступил в связь с индеанкой, дочерью одного из местных вождей. Когда у них родился сын, иезуит не признал своего отцовства. Несчастная женщина одна воспитывала ребёнка.

Когда мальчику исполнилось шесть лет, с ним произошёл несчастный случай. Бывшая возлюбленная иезуита явилась к нему с ребёнком на руках за помощью. Однако сохранить жизнь мальчику было не в силах Бласа. Убитая горем мать учинила скандал, отголоски которого дошли до местной коллегии иезуитов.

Ректор коллегии отец Себастьян всегда отрицательно относился к пребыванию метисов в рядах ордена. Он тотчас воспользовался возможностью избавиться от запятнавшего свою репутацию иезуита. В итоге ректор коллегии добился от генерала Аквавивы высылки за пределы Перу всех иезуитов-метисов, но членства в ордене лишать их не стали.

Блас Перес Валера отправился в Испанию, в Вальядолид, где в это время обосновался Хосе де Акоста. Профессор по старой дружбе помог изгнаннику устроиться преподавателем в колледж святого Николая. Несмотря на скандал в Лиме, руководство колледжа не стало умалять заслуг опального иезуита перед орденом. Тем более что к тому времени он завершил работу над несколькими фундаментальными трудами. Это прежде всего словарь языка кечуа, рукопись об обычаях народа Тавантинсуйу [20] (отдельные главы он вручил Хосе де Акосте ещё в Лиме), а также «История империи Инков» и «Новая Хроника и Доброе Правление».

В 1596 году Блас Перес Валера неутомимо разыскивал опальных братьев по ордену, таких же метисов, как сам. В частности, ему удалось установить контакт с Педро де Аньяско и Хуаном Гонсало Руисом. Вскоре он покинул Вальядолид и отправился в Кадис [21], где встретился с названными братьями. Они поселились вместе в странноприимном доме иезуитов. Не успели братья нарадоваться встрече, как на город напали англичане. Приют иезуитов вместе с его обитателями сгорел в огне пожарища. Весть о трагической смерти Бласа Переса Валеры достигла Вальядолида, а затем и Рима.

Но опальные иезуиты чудом остались живы. Воспользовавшись ложной информацией о своей смерти, они сменили имена и отправились в Парагвай. Достигнув слияния рек Парагвая и Параны, братья поднялись на небольшом судёнышке вверх по течению к границе с Бразилией. Там они высадились, с трудом преодолели скалистые берега, испещрённые многочисленными водопадами, и углубились в сельву.

Миссионерам удалось установить контакт с местными гуарани. Они проповедовали индейцам слово Божие отнюдь не от имени ордена иезуитов, а от лица простых христиан. Вскоре на речном побережье возникли новые миссии, которые Блас Валера назвал Сан-Игнацио и Сан-Мигель.

Гуарани так возлюбили бывшего иезуита, что нарекли его Руируруна.

Глава 2

1596 год, владения испанской короны в Перу

Монахи ордена иезуитов Игнацио де Оканья [22] и его верный друг и неизменный спутник Мартин де Посод в течение многих лет путешествовали по землям Перу, Боливии и Аргентины. Игнацио проповедовал культ Девы Марии, который среди местного населения пользовался особенной популярностью. Мартин помогал своему наставнику во всём. Разница в возрасте между миссионерами была невелика, но Мартин, проникшись к Игнацио глубоким уважением и доверием с первой встречи в северо-восточной Аргентине, где они несли слово Божие в племена абирон, изначально признал его его главенство.

Посетив несколько пограничных с Аргентиной миссий, монахи провели некоторое время в горном селении индейцев мапуче, или арауканов, как называли их испанцы. Несколько недель назад они покинули стан краснокожих и отправились в путь горными тропами, надеясь добраться в конце концов до одной из перуанских редукций. Там они смогут сделать длительную остановку, по-настоящему отдохнуть и собраться с мыслями. В маленьком селении, где монахи остановились на ночлег, они повстречали индейца-кечуа, подрабатывавшего проводником.

Во время одного из изнурительных переходов через Анды проводник предложил монахам посетить покинутый город, принадлежавший воинственному племени чачапойя. Находился он недалеко от горной тропы, по которой следовали миссионеры. Игнацио, наделённый немалым литературным талантом и умеющий хорошо рисовать, проявил к предложению проводника живой интерес. Он уже предвкушал, какие интересные сделает наброски, какие художественные образы родятся у него в голове.

Все годы, что Игнацио проповедовал в Новом Свете, он заносил в свой дневник описания местностей, обычаев индейцев и их сказания. Записи, как правило, сопровождал выразительными зарисовками. Поэтому решил воспользоваться случаем и непременно побывать в заброшенном городе.

Горная тропа резко вздымалась вверх, поэтому миссионерам и проводнику пришлось оставить мулов, на которых они передвигались до сего момента.

Кечуа оказался человеком весьма словоохотливым, разумеется, усмотрев в том выгоду. Вот и теперь, поняв, что за своё красноречие получит вознаграждение, он не умолкал:

– Город назывался Куэлап. Это скорее крепость, нежели город в вашем понимании, святые отцы… – Проводник говорил на родном наречии, но Оканья прекрасно его понимал.

Путники поднимались всё выше и выше. Наконец они достигли высокогорной долины, покрытой сочной зеленью. Посреди неё возвышался высокий холм. Молочная дымка окутывала каменные стены города…

Игнацио отдышался.

– А ты уверен, что город заброшен? – спросил он у аймара.

– Да, святой отец, заброшен. Почти сто пятьдесят лет прошло с тех пор, как инки захватили Куэлап. Многие чачапойя тогда отправились к праотцам. Некоторые спустились с гор и основали новое поселение, Лахалько, оно ещё встретится на нашем пути. А часть племени, воины и их семьи, под предводительством Тамандуаре смогли покинуть город и уйти на дальние земли. Никто точно не знает, где они укрылись. Старики утверждают, что в Рогатой стране.

– В Парагвае? – уточнил Мартин.

– Наверное, в Парагвае. Но, думаю, этого никто не знает наверняка, – произнёс, почему-то понизив голос, индеец, продолжая путь по направлению к холму, на котором раскинулся Куэлап.

Игнацио и Мартин насторожились, ибо уже слышали о Тамандуаре от индейцев-мапуче.

– А кто такой Тамандуаре? – на всякий случай поинтересовался Оканья, хотя ещё раньше сделал запись о нём в дневнике.

– Потомок бога, который правил Куэлапом и его окрестностями на протяжении тысячи лет, с тех пор, как здесь поселилось племя чачапойя. Тамандуаре был сыном бога Паи Суме, создателя нашей земли и всего живого. А у Паи Суме был ещё сын Тупи, того почитают племена гуарани… Когда Верховный бог делил земли между сыновьями, Тамандуаре презрительно высказался о гуарани, ибо те не были воинами. И пожелал править Куэлапом…

Оканья внимательно слушал проводника. Его богатое воображение рисовало картины из прошлого…

– Ты говоришь, что Паи Суме правил Куэлапом тысячу лет? – переспросил монах рассказчика.

– Да. В те времена чачапойя были искусными целителями. Их вожди жили долго, – пояснил кечуа.

Последние слова проводника невольно всколыхнули в памяти Игнацио де Оканья недавние события, произошедшие в Храме Луны, принадлежавшем мапуче…

Путешественники достигли подножия высокого холма. Вокруг него спиралью извивалась дорожка, мощённая камнями. Проводник смело ступил на неё, монахи последовали за ним. Дорожка упиралась прямо в городские ворота, распахнутые настежь. За ними виднелась площадь, также выложенная камнем.

– Теперь здесь живут духи погибших чачапойя, – сообщил проводник, обнажив на всякий случай охотничий нож, некогда подаренный ему испанским идальго. Он отлично ориентировался в горах, знал все перевалы и тропы, которые вели из Перу в Боливию и Аргентину, за что и был щедро вознаграждён. Кечуа был настолько смекалист, что, освоив за несколько лет своего ремесла язык колонизаторов, предпочитал на нём не общаться. Сам, однако, отлично улавливал суть разговора испанцев и, таким образом, был постоянно в курсе событий, происходивших по обе стороны Кордильер.