Византия сражается - Муркок Майкл Джон (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Когда стало темнее, я понял, что необходимая энергия накапливается. Капрал ушел за едой, но вернулся с сообщением о том, что всем приказали укрыться в подвалах. Кто-то думал, что ожидается налет цеппелинов, кто-то слышал рассказы о моем «фиолетовом луче». Удивительно, как быстро распространяются новости в осажденном городе. Сплетня, как говорят на Украине, рождается от голода. Мои запасные гальванические батареи были наготове. Я подсоединил их к трансформатору на случай внезапных перебоев в подаче энергии. Темнота принесла мне облегчение. Мои глаза болели. Я не мог изгнать образы крови и смерти, заполнившие мой разум. По крайней мере, Эсме, мать и, возможно, капитан Браун были теперь далеко, они мчались в Одессу, где французы поддерживали порядок, где еще оставалась надежда. Если все станет еще хуже, дядя Сеня поможет им уехать из страны на некоторое время. Я уверял себя, что если точно определю направление ветра, то смогу использовать свой луч, продемонстрирую его возможности, соберу машину с помощью капрала и отправлюсь вместе с опытным образцом к французам. Следующий поезд увезет в Одессу меня и мое изобретение, а оттуда корабль доставит нас в Париж.
Нигде не было ни единого огонька, но зазвучали артиллерийские залпы. Где-то в районе Труханова острова появлялись вспышки света. Я направил проектор на остров. Капрал попросил у меня сигарету. Я отдал ему портсигар. Он вытащил папиросу, положил портсигар мне в карман и закурил. Я подумал, видят ли большевики в бинокли огонек его папиросы. Если так – чего же они ждут в молчании и в темноте? Время от времени раздавались выстрелы. Я слышал крики, звук моторных двигателей, стук лошадиных копыт на деревянных настилах улиц – там, где снег растаял под ногами петлюровцев. Я нажал на рычаг проектора и увидел вспышку света. Думаю, я уничтожил орудие. Я обернулся к капралу, чтобы он мог разделить мой успех. Но он исчез. Церковь опустела.
Киев заполонили призраки. Я доверял инстинктам капрала больше, чем инстинктам Петлюры или своим собственным. Я позвал его, но было уже слишком поздно. Он ушел, чтобы присоединиться к большевикам или вернуться в свою деревню. Я хотел разобрать проектор, но в этот момент услышал звук шагов на лестнице. Я был так напуган, что решил: сейчас передо мной возникнут призраки или Антонов собственной персоной. Но это был Петлюра, в зеленой форме, черной шапке и с плеткой в руке. Он выглядел гораздо эффектнее, чем гетман, – стремился походить на аристократа, а на самом деле казался смешным, как герой «Узника Зенды» [124].
– Вы еще не использовали луч?
Я сообщил ему, что уничтожил орудие.
– Одного орудия недостаточно.
– Машину нужно навести на цель. Каждый выстрел требует большого количества энергии. Пока я все делал верно.
– Вы дали мне надежду. Но вы же и отняли ее.
Два генерала стояли рядом с ним, вместе с несколькими военными, младшими по званию. Все носили разную форму: одни были одеты в синее, другие – в белое, третьи – в зеленое.
– Я говорил вам, на что способен. Нужен еще день-другой.
– Антонов почти вошел в Киев. Его войско приближается. Нам нужно эвакуировать жителей. Вы могли бы остановить их своим лучом.
– Один?
– Вы же майор республиканской армии, товарищ. Вас могут расстрелять за неподчинение приказу.
Кто-то из генералов усмехнулся:
– Это правда!
– А вы уходите? – Я не мог поверить в такое вероломство.
– Мы оставляем эти позиции. У нас все еще есть сильная поддержка. Думаю, мы можем положиться на Григорьева. Велика вероятность, что Антанта пришлет нам отряды. Деникин и Краснов присоединятся к нам. Им это будет выгодно.
– Как я смогу спастись, если меня отыщут большевики? – Этот вопрос казался вполне резонным.
– Вы сможете бежать, – сказал какой-то капитан. – Вы же в гражданской одежде.
Я подумал, можно ли еще вернуться в гостиницу и собрать вещи, или их уже украли. Я отсалютовал по-военному: «Тогда я исполню свой долг». Естественно, я имел в виду долг перед теми, кто мне доверился, и перед самим собой. Не осталось никакой надежды на этот ультрафиолетовый проектор, который должен был один противостоять всей армии большевиков. Петлюра во всем ошибался. Я спросил его, где мне следует встретиться с основной армией.
Он заколебался: «Вы обо всем услышите».
Он предполагал, что меня схватят, и не хотел рисковать – ведь я мог раскрыть его новые позиции. Некоторые из генералов, казалось, явно мне сочувствовали. Другие улыбались. Я, видимо, стал для них чем-то вроде яблока раздора.
– Что, если Антонов захватит машину? – спросил я.
– Вы должны успеть уничтожить устройство.
Я думал, что он слишком верил в мою преданность, – я так и не понял, почему.
– А если они схватят меня прежде, чем я смогу его уничтожить?
Петлюра отвернулся. Жестом, выражавшим крайнее высокомерие и нетерпимость, он приподнял нагайку и стукнул по корпусу прибора. Я испугался. Тренога пошатнулась, но устояла.
– Они никогда не поймут, что это такое. У них нет денег. Они не смогут заплатить вам. Передайте это французам. Они дадут все, что попросите. – Петлюра что-то подозревал. Он был безумцем.
Я растерялся и не успел выровнять механизм прежде, чем драгоценная вакуумная труба вышла из состояния равновесия. Петлюра уже все испортил. Требовались долгие часы, чтобы перенастроить механизм. Я ничего ему не сказал.
– Вы попросили меня построить эту машину.
– Но она не работает!
– Вы ее не испытали как следует.
– Очень хорошо. Запустите ее сейчас. Уничтожьте остров.
– Я постараюсь. Вы, скорее всего, сделали это невозможным…
– Уничтожьте Труханов остров.
Я пожал плечами и направил проектор в сторону острова. Я начал поворачивать его, как будто это был пулемет, стреляющий очередями во все стороны. Естественно, ничего не произошло.
Петлюра рассмеялся:
– Я спешу, товарищ.
Я проверил свои датчики и обнаружил, что на трансформатор подавалось недостаточно энергии.
– Напряжение упало. Мне придется использовать запасные батареи. – Я указал в сторону лестницы – туда, где располагались устройства. – Кто-то должен потянуть этот большой рычаг до упора вниз, когда я подам сигнал.
Петлюра уставился на меня, как на сумасшедшего:
– И это сработает?
– Потяните за рычаг!
Какой-то дурак пошел к рычагу, гремя шпорами и орденами; военный гений, который мог усидеть на лошади и поэтому стал генералом в идиотской армии Петлюры. Он потянул за рычаг, прежде чем я отдал команду. Над батареями появилась вольтова дуга. Солдаты отпрянули. Раздался грохот, вспыхнул огонь. Петлюра закричал и бросился бежать, его люди последовали за ним, в то время как я сражался с уцелевшим оборудованием. Но сделать ничего уже было нельзя. Я открыл один из заполненных соломой ящиков для боеприпасов, в которых доставили мои вакуумные трубы. Труба все еще оставалась там. Мне требовались только линзы. Я начал снимать их как можно быстрее. Кто-то вернулся. Раздался пистолетный выстрел, труба на треноге взорвалась, и, закрыв глаза, я ощутил, как осколки стекла врезаются в мои руки и в лоб. Второй выстрел предназначался мне. Петлюра, очевидно, хотел убедиться, что большевики не получат никакого преимущества. В тот момент это показалось мне странным актом мести.
Тогда я подумал, что стрелял сам Петлюра. Но теперь полагаю, что ошибался. Я видел вспышки пистолетных выстрелов и темный силуэт. Я отодвинулся за одну из колонн, укрывшись снаружи на балконе. Всю обойму разрядили, а потом человек убежал. В огне еще что-то уцелело. Там остался мой ящик с соломой. Я попытался вытянуть по крайней мере одну из труб в безопасное место, но в любой момент она могла перегреться и взорваться – тогда моя смерть была бы неминуема. Раздавалось шипение электрических разрядов. Все провода были проведены просто ужасно. Но самая большая опасность, которой я подвергался, – сгореть заживо. Я не смог спасти ни одной линзы, ни одной трубы. Я осторожно спустился по лестнице, прислушиваясь, готовый к встрече с убийцей. Но он исчез. Я услышал, что отъезжали какие-то автомобили. Появились монахи с тонкими свечами; они смотрели на меня с укором. Я пытался жестами и взглядами извиниться, но они отвернулись от меня. Я соблюдал осторожность и не открывал рта. Я все еще не мог поверить, что подобная ненависть и насилие могут быть направлены на меня.
