Королева-Малютка - Феваль Поль Анри (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
– Ну-ну, – вмешался Комейроль, – мы вас не понимаем.
– Молодой человек любит метафоры, – добавил Добряк Жафрэ.
Но доктор Самюэль прошептал:
– А я, кажется, понял.
Сын Людовика XVII вытаращил глаза.
– Я вовсе не намерен, – продолжал Саладен, – расставлять все точки над «i». Я скажу виконту Аннибалу Джоджа лишь одно – и пускай он воспримет мои слова как отеческий совет: вся эта история с мадемуазель Сапфир опасна для нас.
– Мадемуазель Сапфир! – повторили удивленные голоса.
– А это еще кто такая? – спросил Комейроль. Добряк Жафрэ ласково взглянул на Саладена.
– Отлично управляется со своими делишками! – вздохнул он. – Какой замечательный юноша!
Джоджа содрогнулся.
– Не знаю, кто мог вам сказать… – начал он.
– Может быть, король Людовик XVIII, – ответил Саладен и, смеясь, протянул руку Принцу, пришедшему в восторг от подобной чести. – В любом случае, от имени членов совета, тут присутствующих и согласных со мной, я приказываю вам остановиться.
– Но каждый из нас, – попытался возразить итальянец, – пользуется свободой действий в своих частных делах.
– Вовсе нет! – сказал Комейроль.
– Такая доктрина, – добавил Жафрэ – совершенно пагубна для основных принципов нашего союза.
– Я тоже так полагаю, – ввернул доктор Самюэль.
– А Аннибалу, – с жаром добавил Принц, – неплохо бы на какое-то время притвориться мертвым.
– Он и впрямь умрет, – сказал, понизив голос, Саладен, – если ему случайно взбредет в голову фантазия ослушаться своего начальника… Потрудитесь посмотреть на меня, Аннибал Джоджа! – приказал он. – Любое слово из сказанных здесь сегодня вечером, если оно дойдет до ушей герцога де Шав, способно не только повредить делу, но к тому же поставить под угрозу существование нашего братства. Следовательно, сейчас мы могли бы связать вас и поместить для большей уверенности в надежное место. Возможно, так было бы разумнее всего.
– Я клянусь… – попытался прервать его Аннибал.
– Замолчите! Ваши клятвы стоят не больше, чем вы сами! Меня останавливает лишь одно: герцог, привыкший видеть вас каждый день, может насторожиться и что-то заподозрить, если вы вот так вдруг исчезнете. Единственное, во что я верю, – это в вашу беспредельную любовь к собственной шкуре. Вы меня понимаете?
Все заулыбались, а Джоджа смертельно побледнел.
– Вы трус, – холодно продолжал Саладен, – в этом я убежден, а значит, я могу ограничиться одним только предупреждением: оставьте мадемуазель Сапфир в покое, иначе я убью вас, как собаку, потому что ваши делишки могут здорово навредить нам.
В гостиной воцарилось молчание. Совет явно поддерживал Саладена, и Добряк Жафрэ выразил общее мнение, сказав своим двум соседям:
– Милое дитя! Вот уж поистине – мудрый, как царь Соломон!
Комейроль покачал головой и, прошептав свое излюбленное проклятье, изрек:
– Да, пожалуй, он оживит наши встречи.
– Его просто Бог послал, – воскликнул Принц, – чтобы он возродил нашу великую организацию!
– Последний пункт, – сказал Саладен. – С Джоджа все ясно, не станем больше к нему возвращаться. Доктор Самюэль, я хочу задать вам научный вопрос: знаете ли вы что-нибудь о родинках?
– Медицине известно много их разновидностей… – начал было врач.
– Прекрасно, – прервал его Саладен. – Значит, вы разбираетесь в родинках. Я полагаю, что действительно существует много их разновидностей, потому что сам видел родинки всех цветов. Научный вопрос состоит вот в чем: как вы думаете, можно ли воспроизвести родимое пятно на теле здорового человека? Объясняю: вы желаете, к примеру, изобразить на груди молодой женщины один из тех знаков, что так часто встречаются в этом месте и имеют причиной чревоугодие дочерей Евы, – половинку персика, сливу-ренклод или гроздь смородины; смогли бы вы это сделать?
– Разумеется, – ответил Самюэль. – Для этого существуют вещества, разъедающие материю, и реактивы.
– Отлично! А легкая неровность, свойственная поверхности родинок?
– Хе-хе, – улыбнулся доктор, – вы, решительно, весьма наблюдательны. Достичь этого, возможно, несколько труднее, но тем не менее я могу утверждать, что в состоянии отыскать средства, способные помочь воспроизвести эту легкую шероховатость, не повредив здоровью.
– А умеете ли вы рисовать, доктор, хоть немного? – снова спросил Саладен.
– Кажется, я догадываюсь… – начал было доктор.
– Догадывайтесь, о чем хотите, – оборвал его Саладен. – Я и не собираюсь ничего скрывать; отвечайте же!
– Да, – ответил доктор. – Если речь идет о плоде, я нарисовал бы его; я мог бы даже написать его красками, потому что когда – то пытался постичь искусство живописи, чтобы отдохнуть и рассеяться.
Саладен встал.
– Господа, – произнес он. – Я в высшей степени доволен тем, что завязал с вами отношения, которые в будущем могут принести пользу и вам, и мне. Собрание закончено… если только у вас нет для меня каких-либо сообщений.
– Но, – сказал Комейроль, – мы же не разработали никакого плана.
– Действительно, – вздохнул Жафрэ, – наш молодой Отец-Благодетель оставляет нас блуждать в каких-то тревожных сумерках…
Саладен пожал руки им обоим.
– Мы расстаемся ненадолго, дорогие мои, – успокоил он их. – Спите нынче спокойно, вам надо хорошенько отдохнуть, потому что я не поручусь, что вы сумеете вздремнуть следующей ночью.
– Тогда настанет день! – спросил Принц.
– Вы не представляете, какими ребяческими кажутся мне эти старые формулы, оставшиеся от наивных времен. Но не будем ничего менять: традиции достойны уважения. Итак, я оставляю вас. Каждый из вас услышит обо мне завтра до полудня. Если ваша мудрость подскажет вам, что присутствующего здесь Джоджа следует крепко-накрепко привязать за лапку к клетке, то я только похвалю вас за усердие. Доктор, приготовьте ваши разъедающие вещества, ваши реактивы и все ваши коробки с красками: завтра рано утром я буду у вас. Да, кстати, не хотите ли дать мне ваш адрес?
Доктор Самюэль с готовностью протянул шпагоглотателю свою карточку.
– Я появлюсь у вас, – продолжал Саладен, – с очаровательной юной особой – особой крайне изнеженной, предупреждаю вас, так что вам не следует доводить ее до слез, когда вы, играя роль Провидения, станете изображать на ее правой груди вишенку сорта бигарро, что означает – «пестрый».
Саладен поклонился всем по очереди и скрылся за дверью.
После его ухода в маленькой гостиной, служившей убежищем членам «Клуба Черных Шелковых Колпаков», долгое время царила тишина. Доктор бездельничал, Жафрэ попивал свой пунш, а Комейроль разжигал трубку, которую до сих пор не вынимал из кармана; может быть – в знак уважения к новоиспеченному Отцу-Благодетелю.
Нарушил молчание сын Людовика XVII.
– Кажется, мы поднимаем изрядный шум.
– Ничего особенного ожидать не приходится, – отозвался Комейроль.
– У молодого человека накоплен немалый житейский опыт, – заметил Добряк Жафрэ. – Но если бы наш приятель Джоджа не повел себя, как мокрая курица, у него не получился бы даже трюк с подсвечником.
– Я замешкался лишь на мгновение, – мрачно сказал итальянец.
– Сила малыша, – вслух подумал Самюэль, – заключается в том презрении, которое он к нам испытывает. Впрочем, его манеры мне не претят, а его рассуждения я считаю неглупыми. И потом – мы же все время мечтали о сильной личности, которая возглавила бы организацию.
– А он и впрямь сильная личность? – спросил Джоджа.
– Ей-богу, – ответил доктор, – на этот счет мне ничего не известно, но зато я отлично знаю: он не такой подлый трус, как ты, дружок мой Джоджа!
– Поживем – увидим, – проворчал тот. Комейроль и Жафрэ одновременно взглянули на него.
– Я рад, что Джоджа не нанес свой удар, – сказал Комейроль.
– И я тоже, – согласился с ним Добряк Жафрэ. А Самюэль добавил:
– Хоть мы еще и не совсем дряхлые, но все-таки и не первой молодости, так что совсем не плохо иметь во главе братства этакого молодца.
