Тайны Парижа. Том 2 - дю Террайль Понсон (первая книга txt) 📗
Почтовая карета джентльмена остановилась у входа в отель «Орел» и произвела переполох среди служащих этой лаборатории отравителей.
Действительно, зимою мало видно почтовых карет в Гамбурге, и немногие из аристократов-игроков приезжали туда; но зато там можно было встретить в это время обанкротившихся коммерсантов, сыновей разорившихся семейств, немало профессоров игры и несколько обедневших падших женщин с Итальянского бульвара и из квартала Бреда, которые, после того, как их кавалеры, проиграв последний мундир, застрелились, поступили на негласную службу к администрации игорных домов.
Сэр Артур Кин произвел прекрасное впечатление, войдя в столовую гостиницы. Сев за стол, он очутился рядом с одной из несчастных созданий, которые разыгрывают там роль сирен за жалованье в двести франков в месяц и с грустью мечтают о милом Париже, о Мабиле, о Ранелэ и о своем Октаве, который в солнечные дни ездил верхом в жилете ярко-желтого цвета.
— Милорд не говорит по-французски? — спросила она барона, взглянув на него.
Без сомнения, бедная девушка прибавила мысленно, обратившись к нему с этим вопросом:
«Господи! Какой он урод; но если бы он вздумал увезти меня отсюда, вырвать из этого ада, где в один час могут у двадцатилетнего поседеть волосы, то я полюбила бы его и преклонилась бы перед ним…»
И так как барон поклонился ей, по-видимому, не поняв ее, то она повторила свой вопрос.
Барон поклонился еще раз, а секретарь его ответил за него:
— Милорд не знает французского языка, сударыня.
Де Мор-Дье, преобразившийся в баронета и разжимавший зубы только в то время, когда ел, не проронил ни слова и последним вышел из-за стола.
— Вот, — сказал один из игроков, — англичанин, который сегодня вечером может сорвать банк. Он принадлежит к числу тех, которые магнетизируют карты.
— У него, вероятно, туго набит бумажник, — прибавил другой.
— А я, — сказал третий, — держу пари, что через два дня он будет мертв. Печать несчастия лежит у него на лице.
Барон услыхал эти слова и вздрогнул. Но он не повернул головы и с наслаждением вдыхал аромат кофе, который ему только что подали, и дым сигары, которую он курил.
Скоро столовая совершенно опустела. За столом оставались только баронет сэр Артур Кин и красивая женщина полусвета, сидевшая, задумавшись, и игравшая зубочисткою рисовыми зернами, лежавшими у нее на тарелке.
Молодой секретарь ушел распорядиться относительно помещения своего патрона.
Тогда де Мор-Дье шепнул на ухо бедной изгнаннице на превосходном французском языке:
— Вы здесь много веселитесь?
Она с удивлением посмотрела на него, так как была убеждена, что он ни слова не знает по-французски. Но барон улыбнулся и приложил палец к губам.
— Тс! — сказал он тихо. — Я француз только для вас!..
Искра радости блеснула в глазах современной Магдалины.
— Ах! — вздохнула она. — Вы француз?
— Да.
— Парижанин?
— Да.
— И вы приехали… играть?
Этот вопрос она задала крайне взволнованным голосом.
— Может быть… Но успокойтесь, я счастлив в игре… Она печально покачала головой.
— Все являющиеся сюда, — прибавила она, — приезжают с этой мыслью.
— А когда уезжают…
— О! — вздохнула молодая женщина. — Уезжают не все! Бывает, что здесь и умирают… как Альфред… — прибавила она чуть слышно, и слезы показались на ее глазах.
— Какой Альфред?
— Молодой человек, которого я любила.
— Он… умер?
— Уже три месяца назад; мы все потеряли: его пятнадцать тысяч франков дохода, мою парижскую мебель, драгоценные вещи, часы — все пропало; тогда Альфред нашел, что жить глупо…
— И покончил самоубийством.
— Нет, его убили. Однажды вечером он вернулся в гостиницу, после того как закрыли рулетку, и сказал мне: «Дитя мое, у нас не осталось ни гроша, но я устроил твое дело с минотавром. Тебя оставят как заманку, ты будешь получать сто франков в месяц».
«А ты?» — вскричала я.
«Что касается меня, то я тоже устроился, — сказал он. — Я не решаюсь на самоубийство, и потому придумал покончить с собою посредством дуэли. Я дерусь завтра. Мой противник превосходно дерется, а я никогда не брал шпаги в руку; я скоро покончу свои счеты с жизнью».
— И он был убит? — прервал барон, заметив сильное волнение бедной девушки.
— Увы! Да, сударь.
— Кем?
— Виконтом де Р. Барон вздрогнул.
— Ах! — сказал он. — Кажется, я его знаю…
— О, негодяй! — это была не дуэль, а убийство.
Де Мор-Дье взял за руку молодую женщину и сказал ей нежно:
— Дитя мое, хотите вы вернуться в Париж?
— Ах, если бы я только могла! — вздохнула она. — Париж! О! Это рай, отечество, земля, где живут, любят, забывают всякое горе… Париж! Молчите, не говорите мне о Париже, сударь, потому что день и ночь я мечтаю о нем; я плачу и чувствую, что умру здесь, в этой снежной стране, среди профессиональных игроков, забывающих за игрой весь мир.
— Хорошо, — сказал барон, — от вас будет зависеть вернуться в Париж.
— С вами? — радостно вскричала она.
— Может быть, со мной, а может быть, и нет…
— Что же прикажете мне сделать? О, Господи!
— Ничего или почти ничего. Вы представите меня сегодня вечером виконту де Р. как задушевного друга бедного Альфреда, которого он убил и которого вы оплакиваете теперь.
Она с изумлением посмотрела на мнимого англичанина.
Но барон продолжал:
— У меня есть предчувствие: я буду счастлив в игре и сорву банк шесть раз подряд, если убью кого-нибудь на дуэли.
— И вы хотите?..
— Убить виконта. Тс! Меня зовут здесь баронетом сэром Артуром Кином; не забудьте, что я говорю только по-английски. Идите в казино, сядьте у стола в комнате, где играют в «trente-et-quarante»; если виконт там, то подождите меня.
Молодая женщина встала, надела свою помятую шляпу, накинула на плечи вылинявшую шаль и вышла из столовой. Барон продолжал курить и пить кофе.
XL
Час спустя стол «trente-et-quarante» в большой зале казино был окружен бесчисленным множеством играющих.
Один русский, приехавший накануне, ставил на самые крупные номера и понемногу опустошал свой толстый бумажник. Около него играл с необычайным счастьем еще совсем молодой человек, виконт де Р.
Счастье в игре не покидало его ни на минуту после его отъезда из Бадена, но оно достигло крайних пределов с тех пор, как виконт убил Альфреда, возлюбленного бедной девушки.
На другом конце стола сидела эта самая девушка и равнодушно ставила флорины, которые ежедневно утром давал ей кассир и отчет в которых она давала каждый вечер.
Но она не сводила полного ненависти взгляда с убийцы и выказала сильную радость, когда в залу вошел мнимый англичанин, сэр Артур Кин.
Сэр Артур, или, вернее, барон де Мор-Дье, обратил на себя такое же внимание в зале казино, как и в столовой отеля. Лицо его, казалось, носило печать человека, которому везет в игре. При его приближении игроки раздвинулись, чтобы дать ему место.
За исключением виконта де Р., которому везло, как всегда, и который был, по-видимому, поглощен своим счастьем, все остальные проигрывали.
Барон поклонился, но не открыл своего бумажника и не вынул кошелька.
«Значит, он не будет играть», — подумали сидевшие вокруг стола.
Барон встал позади виконта де Р. и начал следить за игрой через его плечо; затем он сделал незаметный знак молодой женщине, которая тихо встала, обошла стол и приблизилась к виконту.
В первый раз в течение часа виконт де Р. проиграл.
Он быстро обернулся, так как почувствовал, что кто-то смотрит через его плечо.
— Кто приносит мне несчастье? — спросил он сердито. Глаза виконта де Р. и барона де Мор-Дье встретились.
Последний был спокоен, холоден, равнодушен.
Глаза виконта де Р. были тусклы и тупы, как у человека, сосредоточившего все свое внимание на одном предмете.
Де Мор-Дье, встретив этот взгляд и рассматривая это бледное лицо с впалыми глазами и отвисшими губами, подумал:
