Вождь окасов - Эмар Густав (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Человек, который возник так неожиданно, держал ружье на плече, а в руке шпагу, окровавленную по самую рукоятку и ясно показывавшую, что он храбро дрался. Он бежал, осматриваясь во все стороны; но не как человек, спасающийся бегством, а напротив отыскивающий кого-то.
Курумилла вскрикнул от удивления, оставил убежище и подошел к этому человеку. При крике вождя индеец обернулся, и радостное выражение изобразилось на лице его.
– Я искал моего отца, – сказал он с живостью.
– Хорошо, – отвечал Курумилла, – я здесь. Шум битвы между тем увеличивался с каждой минутой и как будто все приближался.
– Пусть сын мой идет за мной, – сказал Курумилла, – мы не можем оставаться здесь.
Индейцы полезли на скалу, вершины которой дон Тадео и молодой граф уже достигли. По странной случайности на верхней оконечности этой массы скал, образовывавшей площадку шириною в двадцать квадратных футов, находилось множество огромных камней, представлявших надежное убежище, из-за которого можно было удобно стрелять под прикрытием.
Оба белых были изумлены появлением пришедшего индейца, который был не кто иной как Жоан, но минута не была благоприятна для объяснений. Собравшись таким образом вчетвером, они поспешили устроить парапеты для стрельбы.
По окончании этой работы граф предложил отдохнуть. Теперь их было четверо решительных людей, вооруженных ружьями с достаточным количеством зарядов. В провизии у них тоже не было недостатка. Все это сделало позицию их превосходной, так что они могли по крайней мере целую неделю держаться в ней против значительного числа осаждающих.
Когда все уселись на каменья, Курумилла начал расспрашивать Жоана, внимательно наблюдая за тем, что происходило в долине, которая была в эту минуту погружена в полное уединение, хотя крики и ружейные выстрелы еще продолжали раздаваться в ущелье. Мы не будем пересказывать того, что Жоан сообщил своим друзьям; наши читатели уже это знают, а потому мы начнем его рассказ только с той минуты, как он оставил битву.
– Когда я увидал, что пленник успел вырваться, несмотря на мужественные усилия солдат его конвоировавших, я подумал, что, может быть, вам будет интересно узнать об этом неожиданном событии и с трудом пробившись сквозь ряды сражающихся, бросился в лес с целью отыскать вас; случай свел меня с вами, когда я уже отчаивался найти вас.
– Как! – вскричал с изумлением дон Тадео. – Этот человек успел убежать?
– Да! И вы скоро увидите его в долине.
– Слава Богу! – энергически вскричал молодой граф. – Если этот злодей проедет от меня на ружейный выстрел, клянусь, я застрелю его как хищного зверя.
– О! – сказал дон Тадео. – Если этот человек свободен, все погибло!
Крики между тем усилились, перестрелка ожесточилась, и вдруг группа индейцев выскочила с шумом из ущелья; одни бежали сломя головы по разным направлениям, другие сопротивлялись врагам, еще невидимым. Дон Тадео и его спутники, держа ружья наготове, встали на краю платформы.
Число бежавших увеличивалось с каждой минутой. Долина, еще так недавно столь спокойная и уединенная, представляла теперь самое оживленное зрелище. Одни бежали как бы преследуемые паническим страхом, другие собирались небольшими группами и возвращались к битве.
Время от времени некоторые из беглецов падали и не вставали, другие, более счастливые и раненые не смертельно, делали невероятные усилия, чтобы приподняться и бежать.
Вдруг отряд чилийских всадников прискакал галопом, тесня ароканов, которые все еще сопротивлялись. Впереди этого отряда человек на черной лошади, поперек которой лежала бесчувственная женщина, скакал с быстротою стрелы. Он значительно опережал солдат, которые наконец отказались от напрасного преследования и вернулись в ущелье.
– Это он! Это он! – закричал дон Тадео. – Это Бустаменте.
– Я сейчас выстрелю! – холодно отвечал граф, спуская курок.
Курумилла выстрелил в одно время с ним, так что оба выстрела слились в один. Лошадь Бустаменте остановилась, вытянулась, поднялась передними ногами на воздух, потом зашаталась и упала, увлекая всадника в своем падении.
– Умер он? – спросил дон Тадео с беспокойством.
– Я думаю! – отвечал Луи.
– Лишняя пуля не повредит, – справедливо заметил Жоан и выстрелил.
Пораженные ужасом при этой неожиданной атаке, индейцы еще скорее разлетелись по долине, как стая испуганных ворон, не думая более о сражении и стараясь только сохранить свою жизнь.
ГЛАВА LIX
Крепость
– Проворнее! Проворнее! – вскричал граф, стремительно вставая. – Воспользуемся страхом ароканов и захватим Бустаменте.
– Постойте! – флегматически остановил его Курумилла. – Партия неравная; пусть взглянет мой брат.
В самом деле, толпа индейцев выскочила из ущелья. Но эти держались храбро. Они отступали шаг за шагом, не как бегущие трусы, но как воины, гордо оставляющие поле битвы, которое отказываются оспаривать долее и отходят в строгом порядке.
В арьергарде отряд в сто человек поддерживал это храброе отступление. Два вождя на ретивых лошадях переезжали от одного к другому и не уступали по-видимому врагу, теснившему их.
Вдруг из чащи раздались со зловещим свистом ружейные выстрелы, и вслед за тем появились чилийские всадники. Индейцы, не отступая ни на шаг, встретили их копьями. Многие беглецы, рассыпавшиеся по долине, вернулись к своим товарищам и бросились на неприятеля. Несколько минут сражающиеся дрались холодным оружием.
Вдруг четыре выстрела раздались из импровизованной крепости, вершина которой увенчалась дымом. Два индейских вождя повалились на землю. Ароканы вскрикнули от ужаса и ярости и бросились вперед, чтобы не дать захватить своих вождей, которых уже окружили чилийцы.
Но с быстротою молнии Антинагюэль и Черный Олень – это были они – бросили своих лошадей и поднялись, держа наготове оружие. Оба они были ранены.
Чилийцы, имевшие намерение только изгнать неприятеля из ущелья, удалились в порядке и скоро исчезли. Ароканы продолжали отступать.
Долина, над которою возвышалась скалистая башня, вершину которой занимали дон Тадео и его товарищи, имела в ширину только одну милю, постепенно суживалась и на конце ее возвышался девственный лес, мало-помалу сливающийся с горами.
Ароканы все шли по долине и углублялись в чащу. Бустаменте давно исчез. Индейцы оставили только тела мертвых врагов и лошадей, убитых графом Луи и его товарищами, над которыми начинали кружиться коршуны с пронзительными криками. В долину возвратилась прежняя тишина.
– Теперь мы можем продолжать наш путь, – сказал, вставая, дон Тадео.
Курумилла взглянул на него с чрезвычайным удивлением, но не отвечал.
– Отчего вы удивляетесь, вождь? – спросил дон Тадео. – Видите, долина пуста, ароканы и чилийцы удалились, каждый в свою сторону; кажется, мы можем безопасно продолжать путь.
– Отвечайте, вождь, – сказал граф, – вы знаете, что время не терпит: друзья нас ждут, нам нечего здесь делать; зачем мы будем оставаться здесь?
Индеец указал на девственный лес.
– Там спрятано слишком много глаз, – сказал он.
– Вы думаете, что за нами наблюдают? – спросил Луи.
Курумилла утвердительно кивнул головой.
– Да, – сказал он.
– Вы ошибаетесь, вождь, – возразил дон Тадео, – ароканы побиты. Они успели прикрыть побег человека, которого хотели спасти, зачем же им оставаться здесь? Им нечего здесь делать.
– Отец мой худо знает воинов моего народа, – с гордостью сказал Курумилла, – они никогда не оставляют врагов позади себя, если имеют надежду уничтожить их.
– Что значат ваши слова? – перебил с нетерпением дон Тадео.
– То, что Антинагюэль был ранен пулей; выстрел последовал отсюда и токи не удалится, не отомстив.
– Я не могу этого допустить; наша позиция неприступна; разве ароканы орлы и могут прилететь сюда?
– Индейские воины благоразумны, – отвечал уль-мен, – они будут ждать, чтобы провизия моих братьев истощилась и заставят их сдаться, чтобы избежать голодной смерти.
