Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗

Догнав Варю только за деревней, прапорщик сердито спросил:

– Что за фантазия пришла вам в голову брать с маху такие препятствия? Я чуть не упал и не покалечил Дона.

– Ну и чудак вы! Не ускачи мы, нас напоили бы допьяна.

– Я отказался бы от выпивки.

– Ирман приказал бы вам выпить, как старший в чине. И вообще отказываться страшно неприлично. Какой же вы тогда офицер? Мне было бы стыдно ехать с вами! А так вы против своей воли даже заслужили аплодисменты.

– Они предназначались вам, а не мне.

– Конечно, честь барьера гораздо больше принадлежит Дону, чем такому горе-ездоку, как вы, который сидит на лошади, как собака на заборе. Ну вот и Юдзянтунь. Справа у большой фанзы виден красный флаг, и около стоят заседланные лошади. Там, верно, и помещается штаб Романовского. А вон дальше, на кумирне, флаг Красного Креста. Я туда и поеду. Когда освободитесь, заезжайте за мной.

– Хорошо.

Варя вздохнула.

– Мне бы очень хотелось проехать с вами до самого моря, но боюсь, что Романовский будет этим недоволен…

– Я упрошу его взять вас с собой.

– Я буду тиха, скромна, одним словом – пай-девочка. Так ему и скажите. – Варя подняла лошадь в галоп.

– Прошу садиться, господин Звонарев, – придвинул Романовский стул прапорщику.

Звонарев сел и, пока Романовский читал бумаги, осмотрелся вокруг. Фанза, которую занимал капитан, была чистая, просторная; в узорчатых окнах вместо обычной у китайцев цветной бумаги блестели стекла. На стене против окон висела подробная карта Артура с нанесенными на ней укреплениями и две большие схемы севастопольской обороны. На столе лежали какие-то книги. В глубине виднелась складная походная кровать.

– Значит, вы желаете проехаться со мной вдоль расположения моего отряда? – закончил чтение капитан.

– Так точно. Если, конечно, это вас не затруднит.

– Нисколько, погода прекрасная, и я с удовольствием прокачусь верхом.

Капитан позвал денщика и приказал седлать лошадь.

– Мы отправимся сначала на берег моря, а затем проедем вдоль фронта по направлению к Артуру, – объяснил капитан. – Возможные позиции и наблюдательные пункты я нанес на эту карту, которую возьму с собой. Это ускорит и облегчит нашу работу.

– Со мной приехала мадемуазель Белая, дочь нашего генерала. Она хотела бы сопутствовать нам, – робко проговорил прапорщик.

– Она интересная? – улыбнулся капитан.

– Весьма своеобразна, во всяком случае.

– И прилично ездит верхом?

– Очень.

– Буду рад с ней познакомиться.

Подъехав к кумирне, где расположился отряд Красного Креста, они вызвали Варю. Узнав о приезде начальника отряда, на крыльцо вышел врач.

– Нас можно поздравить: мы наконец получили необходимые нам медикаменты и перевязочный материал, – радостно сообщил он. – Нам его любезно доставила сестра Белая.

– Позвольте поблагодарить вас, мадемуазель, и выразить свое удовольствие по поводу предстоящей совместной прогулки, – протянул руку девушке капитан.

Через пять минут они ехали по направлению к Голубиной бухте – Варя посредине, офицеры по бокам.

– Вы прекрасно сидите на лошади, мадемуазель, – заметил Романовский, критически осматривая Варю. – Повод держите крепко, лошадь хорошо слушается вас. Дать вам в руки меч и копье, и вы станете воплощением девы-воительницы.

– Я всего лишь скромная казачка, – ответила девушка, польщенная похвалой.

Вскоре впереди открылась Голубиная бухта. В нескольких десятках саженей от берега из воды торчал остов миноносца «Внушительный», взорванного здесь 11 февраля командой при приближении японцев. Исковерканные трубы, обломанные мачты и сиротливо стоявшие на палубе пушки четко виднелись на лазурно-голубом фоне воды.

– Памятник трусости наших морячков. Вместо того чтобы принять бой, они поспешили выброситься на берег и взорваться, – высокомерно заметил Романовский.

Выехав к берегу севернее Юдзянтуня, всадники направились к небольшому скалистому, на полверсты выдающемуся в море мысу, именуемому Промежуточной горкой. На нем виднелись стрелковые окопы, а дальше, маскируясь со стороны моря, – скорострельная пушка и несколько фанз. На ближайшей из них висел маленький флажок. Сюда Романовский и направил своего коня. Спешившись, офицеры вошли в дом, а Варя пошла навестить знакомых китайцев. При появлении начальника отряда из-за стола вскочило несколько человек.

Один из присутствующих, штабс-капитан Соловьев, отдал рапорт Романовскому.

– Прошу вас, господа, отправиться к своим частям, я обойду весь участок, – обратился к ним Романовский.

Офицеры поспешили выйти из фанзы, за исключением Соловьева.

– Сейчас мы втроем – пардон, вчетвером, я упустил из виду мадемуазель Белую – направимся к деревне Шаньятоу. Побываем на горке, что к северу от нее. Там расположены окопы сборной роты штабс-капитана Соловьева.

– Придется немного обождать, пока приведут мою лошадь, – предупредил Соловьев. – Мы тем временем пройдемся к ближайшим окопам.

В нескольких сотнях шагов по берегу виднелась скала высотою в тридцать – сорок саженей, на вершине которой был устроен полукругом окоп, фронтом на север и запад. Отсюда открывался широкий вид на бухту и море, а также и на прибрежные холмы, занятые японцами.

Романовский, на ходу здороваясь со стрелками, прошел вдоль окопа и поднялся на бруствер. Звонарев и Соловьев последовали за ним. Звонарев осмотрелся. Скала, на которой они находились, вдаваясь в море, делила Голубиную бухту на две части: меньшую – северную, берег которой был занят японцами, и большую – южную, оставшуюся за русскими. На стороне японцев было заметно движение. В море плавало много парусных и весельных шлюпок. На берегу суетились рыбаки, вытаскивая сети. Им помогали небольшие группы японских солдат. Несколько ближе к русским японцы косили пожелтевший гаолян, тут же рядом паслись лошади.

– Картина совсем мирная, – заметил Звонарев.

– Да, стреляют здесь редко. Мы экономим снаряды, а японцам стрелять не по чем – все голо и пусто. У нас здесь так мало войска, что задирать неприятеля нам не приходится.

Подошедший солдат доложил, что лошади заседланы.

– Где же мадемуазель Белая? – оглянулся Романовский. – Вы не видели сестры милосердия, что приехала с нами? – спросил он у стрелков.

– Они находятся в фанзе, в которой стоят артиллеристы, и подпоручик с ними.

Звонарев и Романовский застали Варю в разгаре операции. Она старательно обмыла нарыв и ловко вскрыла его. При этой операции солдат то и дело вскрикивал от боли, но Варя не обращала на него никакого внимания.

– Грязь у вас, господин подпоручик, поразительная. Все солдаты завшивели. Не мудрено, что они болеют в таких антисанитарных условиях, – вполголоса отчитывала Варя молодого офицера.

Романовский молча наблюдал эту сценку. Заметив его, подпоручик забормотал в ответ что-то неразборчивое.

– Нужно сегодня же вынести и проветрить все тюфяки, а фанзу вычистить и побелить, а то у вас лошади прекрасно убраны, а люди живут по-свински, – наставляла девушка.

– У кого еще что болит? – спросила она солдат.

– У меня сильно тело свербит, сестрица, – проговорил один из них.

– Сними рубашку.

Пока солдат раздевался. Варя обернулась и, увидав капитана, нахмурилась.

– Я, конечно, очень признателен вам за проделанную работу, мадемуазель, но сначала следовало бы спросить на это у меня разрешение, – заметил Романовский.

– Я сам попросил сестру осмотреть солдат. Наш фельдшер заболел, и мы лишены всякой медицинской помощи, – заступился за Варю подпоручик.

– В таком случае мне остается лишь извиниться перед мадемуазель Белой, а вам указать, что добровольные сестры не располагают знаниями даже ротного фельдшера.

– Я сдала фельдшерский экзамен, работаю в госпитале и знаю наверняка много больше, чем ваши ротные «эскулапы» – сердито отозвалась Варя.

– Опять неудача, – деланно засмеялся Романовский. – Еще раз извиняюсь. Вы клад: ездите верхом, как Брунегильда [44], лечите не хуже самого Эскулапа и воинственны не менее Афины Паллады!