Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

Парк Пале-Рояля в ту пору был куда обширней, нежели сейчас. С одной стороны он граничил с домами на улице Ришелье, с другой — с домами на улице Гуляк. В глубину, в направлении Ротонды, он простирался до улицы Нев-де-Пти-Шан. Много позже, лишь в царствование Людовика XIV, Луи Филипп Жозеф, герцог Орлеанский 99 построил то, что называют каменной галереей, дабы оградить и украсить парк.

В ту пору, когда происходило действие описываемой нами истории, сводчатую аллею в форме итальянского портика, образованную могучими грабами, со всех сторон окружали зеленые беседки, купы деревьев и кустарников, цветочные клумбы и лужайки. Конские каштаны, из которых еще сам кардинал Ришелье насадил аллею, были в полной силе. Последнее оставшееся от этой аллеи Краковское дерево 100 существовало еще в начале нынешнего века.

Еще две аллеи из вязов, подстриженных в форме шара, шли поперек парка. В центре находилась полукруглая площадка с водоемом, где били фонтаны. Справа и слева, ежели идти от дворца, — поляна Меркурия и поляна Дианы, окруженные зарослями невысоких деревьев. За водоемом между двумя большими лужайками были насажены в шахматном порядке липы.

Восточное крыло дворца, более вместительное, нежели то, где позднее был построен французский театр на месте знаменитой галереи Мансара 101, завершалось выступом с высоким треугольным фронтоном; пять окон этого выступа выходили в сад. Они смотрели как раз на поляну Дианы. Рабочий кабинет регента находился именно там.

В Большом театре, претерпевшем мало изменений после смерти кардинала, давала представления Опера. Собственно дворец, кроме парадных зал, включал в себя апартаменты Елизаветы Шарлотты Баварской, принцессы Палатинской, вдовствующей герцогини Орлеанской, второй супруги Месье, апартаменты супруги регента герцогини Орлеанской и апартаменты их сына герцога Шартрского. Принцессы, за исключением герцогини Беррийской и аббатиссы Шельской, жили в западном крыле, выходившем на улицу Ришелье.

Опера, расположенная с другой стороны, занимала часть нынешнего Фонтанного двора и улицы Валуа. Сзади она граничила с заборами улицы Гуляк. Крытый проход, известный под галантным названием Двор смеха, отделял вход, предназначенный для этих дам, от апартаментов регента. Им великодушно было дозволено наслаждаться парком. В те времена парк еще не был открыт для публики, как в наши дни, но получить туда доступ было совсем не сложно. Кроме того, почти во всех домах на улицах Гуляк, Ришелье и Нев-де-Пти-Шан были балконы, поднятые террасы, дверцы и даже высокие мыльца, которые позволяли проникнуть за живую изгородь, жители этих домов до такой степени были уверены в своем праве наслаждаться прелестями парка, что позже даже судились с Луи Филиппом Жозефом Орлеанским, когда тот захотел огородить Пале-Рояль.

Все авторы того времени согласно утверждают, что парк дворца был чудесным местом, и в этом смысле нам, разумеется, остается только сожалеть. Вряд ли назовешь чудесным четырехугольный променад, заполненный гуляющими, где тянутся две аллеи чахлых вязов. Надо полагать, возведение галереи, закрывшей деревьям доступ воздуха, причинило им вред.

У нынешнего Пале-Рояля есть очень красивый двор, но парка нет.

В эту ночь парк превратился в истинное чудо, в рай, в волшебный дворец! Регент, обладавший не слишком большим вкусом по части зрелищ, на сей раз изменил своему обыкновению и все устроил просто великолепно. Правда, поговаривали, что деньги на праздник ему дал добрейший господин Лоу. Но какое это имеет значение? На свете тьма-тьмущая людей считают, что судить надо по результату.

И если Лоу оплатил скрипки, игравшие в его честь, то это означает, что он прекрасно понимал, что такое реклама, только и всего. Он вполне достоин жить в наши дни, когда некий писатель составил себе имя, скупив все экземпляры сорока первых изданий своей книги и добившись тем самым, что пятидесятое издание было распродано целиком или почти целиком; когда некий дантист, чтобы заработать двадцать тысяч франков, истратил десять тысяч экю 102 на объявления, а один директор театра рассаживал в зале по триста-четыреста услужливых друзей, чтобы доказать двум с половиной сотням подлинных зрителей, что во Франции еще не разучились восторженно аплодировать.

Добрейшего господина Лоу можно рассматривать как предтечу современного банка не только потому, что он изобрел ажио, то есть способ наживаться на разнице курсов. Это празднество было устроено ради него — дабы прославить его систему и его особу. Чтобы пыль точно попадала в глаза, пускать ее надо сверху. И добрейший господин Лоу чувствовал, что ему необходим пьедестал, откуда способнее пускать пыль. Необходимо подготовить почву для целой серии будущих действий.

Поскольку деньги ему ничего не стоили, он устроил блистательный праздник. Мы уже не говорим о салонах дворца, украшенных по сему поводу с неслыханной роскошью. В основном празднество проходило, несмотря на начало осени, в парке. Весь парк был перекрыт сверху. Главная декорация изображала поселение колонистов в Луизиане на берегу Миссисипи, золотой реки. На все оранжереи в Париже была наложена дань, дабы представить заросли экзотических растений: повсюду взгляд натыкался на экзотические тропические плоды и цветы, зреющие в земном раю. Фонарики, которые в великом множестве свисали с деревьев и колонн, были, как утверждали, чисто индейскими; вот только шатры диких индейцев, разбросанные тут и там, выглядели слишком уж красиво. Но друзья господина Лоу твердили:

— Вы даже не представляете, сколь сильно продвинулись вперед в этой стране туземцы!

И все же, восхитившись несколько фантастическим стилем шатров, необходимо признать, что все прочее являло собой образец очаровательного рококо. Тут имелись и искусственно выполненные перспективы, и леса на холсте, и пугающего вида скелеты из картона, и водопады, которые так пенились, словно в воду было добавлено мыло. Над центральным водоемом возвышалась аллегорическая статуя Миссисипи, имевшая некоторое сходство с добрейшим господином Лоу. Божество это держало урну, из которой изливалась вода. Позади божества в самом водоеме было установлено сооружение, долженствующее изображать плотину, какие строят в реках Северной Америки бобры. Господин Бюффон 103 еще не описал этих интересных, изобретательных и трудолюбивых животных. Мы сообщаем эту подробность о бобровой плотине, потому что она говорит сама за себя и одна стоит больше, чем любое пространственное описание.

Вокруг статуи божества Миссисипи Нивель, мадемуазель Дебуа-Деплан, мадемуазель Эрну, а также господа Леге, Сальватор и Помпиньян должны были танцевать индийский балет, в котором еще участвовали полтысячи статистов.

Сотоварищи регента по развлечениям — маркиз де Косее, герцог де Бриссак, поэт Лафар, госпожа де Тансен, госпожа де Руэн и герцогиня Беррийская слегка посмеивались надо всем этим, но не так, как сам регент. Пожалуй, имелся только один человек, превосходивший регента в насмешках над празднеством; им был добрейший господин Лоу.

Гостиные были переполнены, и господин де Бриссак, представляя регента, уже открыл бал с герцогиней Тулузской. Парк кишел толпой, и во всех более или менее дикарских шатрах шла игра в ландскнехт. Невзирая на караулы французских гвардейцев (переодетых оперными индейцами), поставленных у дверей всех соседних домов, выходящих в парк, многим наглецам все же удалось проникнуть туда. Тут и там встречались домино весьма сомнительного вида. Шум был оглушительный, ликующая толпа сновала по парку, решив развлекаться во что бы то ни стало. Однако короли празднества еще не выходили. Не было видно ни регента, ни принцесс, ни добрейшего господина Лоу. Все ждали их.