Княгиня Монако - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗

— Во всяком случае, по-моему, это нечто вроде своеобразной привязанности.

— Я вовсе не желаю находиться в каком-либо другом положении по отношению к королю по сравнению с нынешним, но я также не хочу, чтобы у него были любовницы. Вся власть принадлежит мне, и я не собираюсь ни с кем ее делить. Мне кажется, что я возненавидела бы всякую женщину, посмевшую бы оспаривать у меня его приязнь. Я невестка его величества, первая дама Франции после королевы и первая придворная дама, стоящая впереди нее. Любовница отняла бы у меня все это; любовница прибрала бы к рукам этого гордеца, который меня презирал и которого я держу сегодня у своих ног; я не допущу, чтобы у него была любовница.

— Значит, у вас отныне не будет ни мужа, ни любовника, раз вы собираетесь всему оказывать противодействие?

— Да.

— Ах! Я знаю одного человека, который умрет от горя..

— Кто же это?

— Надо ли это говорить?

— Да, да, скажите.

— Мой бедный брат, — сказала я со вздохом.

— Граф де Гиш? Мадам сильно покраснела.

— Он уже и так наполовину покойник, что же с ним станет?

— Несомненно, граф де Гиш — приятный человек; он самый элегантный, самый смелый и самый красивый из дворян, но, но… сударыня, вы ошибаетесь: граф де Гиш меня не любит! В тоне Мадам слышалась величайшая досада, и это вселило в меня надежду.

— Как это граф де Гиш вас не любит, сударыня?

— Он любил госпожу де Шале, а теперь он любит Лавальер; это ли тропинка к моему сердцу, по-вашему? И если человек метит так высоко, находит ли он удовольствие в том, чтобы смотреть так низко?

— Мадемуазель де Лавальер — девица, о которой не стоит говорить, сударыня; она находится возле вашей светлости, потому что вы взяли ее по своей доброте. Безвестная, неприметная, из всех придворных особ она меньше всех способна внушить опасение. С вами нельзя об этом говорить, и все же кто-то должен сказать: не на шутку влюбленный мужчина выбирает именно эту девицу, самую ничтожную простушку из всех, и вы по-прежнему не верите в его чувство, вы даже не допускаете такой возможности! Ах, сударыня!

— Вы, случайно, не считаете, что я ревную вашего брата? — перебила Мадам с высокомерием, которое она порой на себя напускала.

— Почему бы и нет, сударыня? — отвечала я почти в том же духе. — Ревновали же вы Бекингема!

— Я никогда ничего не принимала от кого бы то ни было, не давая что-либо взамен.

Мадам хорошо меня знала и потому больше ничего не сказала. Мы молча прогуливались еще с четверть часа. Наконец, принцесса нарушила тишину:

— Герцогиня, вы на меня не сердитесь?

— Сударыня…

— Послушайте, дело в том, что ваш брат меня раздражает своими бесконечными речами, обращенными к этой маленькой дурочке. Она смотрит на него распахнутыми от удивления глазами и ничего ему не отвечает. Как он может находиться рядом с ней? Какое удовольствие он в этом находит? По-дружески посоветуйте ему оставить ее в покое.

— Я непременно это сделаю.

Во время часовой беседы я узнала Мадам лучше, чем за все минувшие годы нашей дружбы. Я дала себе слово рассказать все брату и направить его по верному пути. В принцессе было больше гордости, нежели любви, больше кокетства, нежели увлечения. Она хотела единоличной власти; сопротивление и соперничество возбуждали ее и придавали тому, что ей не желали давать, больше ценности в ее глазах. Малышку Лавальер следовало использовать для того, чтобы завоевать Мадам; Гиш должен был это понимать, либо он был глупцом.

— Итак, герцогиня, подведем итог: что вы мне посоветуете? Останется ли король со мной? Если я смирюсь с графиней Суасонской, единственной возможной соперницей, смогу ли я наверняка убрать ее со своего пути?

— Если ваше королевское высочество любит его величество только как деверя…

— Нет, нет!

— Стало быть, как любовника?

— Ничуть не бывало.

— Как же тогда?

— Я уже вам сказала: это месть.

— Она вам нравится?

— Ах, еще бы она мне не нравилась!

— Что ж, в таком случае растяните ее как можно дольше. Я могу дать вам лишь этот совет.

— Я так и сделаю. Что касается графа…

— Сударыня, мой брат узнает правду, и я надеюсь, что у него хватит духу ее услышать.

— Полно, полно, дорогая моя, он быстро утешится.

— Я приложу все силы, сударыня.

— Нам пора возвращаться, — произнесла принцесса с досадой, — я устала и хочу спать. Давайте выберем самый короткий путь.

— Как будет угодно Мадам.

Она снова приняла обиженный вид. Мне хотелось рассмеяться, и я думала про себя, насколько король изменил бы к г-же Генриетте свое отношение, если бы услышал ее слова. Мое мнение таково: король нравился принцессе, хотя она в этом не признавалась; я до сих пор полагаю, что он ухаживал за ней, но не испытывал к ней страстного чувства. Он считал свою невестку такой, какой она была на самом деле: самой пленительной из окружавших его женщин, но сердце короля отнюдь ей не принадлежало. Словом, и он и она были чрезвычайно милы и от природы наделены кокетством; они виделись ежедневно посреди увеселений и забав, и всем показалось, что они испытывают друг к другу влечение, предшествующее большой любви. Ничего подобного не было, и лишь одна я об этом знала. Королева-мать была уверена в обратном и чахла от этого, сидя в своем кресле; Мадам никогда не боялась никого, кроме короля, и отчасти Месье, когда он препятствовал ее развлечениям.

Когда мы вернулись, было очень поздно. Мы встретили немало людей, но нас не узнали. Кто же ожидал увидеть нас здесь в такое время? Принцесса не сказала мне ни слова до тех пор, пока не настала пора расстаться. Мэри открыла дверь по условному сигналу. Я сделала Мадам реверанс и ушла; она окликнула меня.

— Не забудьте о своих обещаниях, сударыня, — сказала она с улыбкой.

— Ни за что не забуду.

— Хорошо, посмотрим. Приходите ко мне в два часа, мы пообедаем вдвоем. Месье уйдет к своей матери.

— Разве ваше королевское высочество не будет сопровождать его величество?

— Нет, — прошептала она мне на самое ухо, — я хочу проверить, сможет ли он обойтись без меня.

После этих слов Мадам быстро прошла к себе, а я вернулась в свою комнату. Дверь мне открыла Блондо; она была охвачена сильным волнением.

— Ах, сударыня! — вскричала девушка. — Я не знаю, что сейчас произойдет, но вас дожидается Месье.

— Месье! В такое время? Что ему нужно?

— Не знаю. Он в бешенстве.

— Почему?

— Потому что госпожи герцогини нет дома. Он утверждает, что у нее свидание с господином графом де Шарни.

— Хорошо, я с ним поговорю. Я хотела пройти, но она сказала:

— Это еще не все.

— Что еще стряслось?

— Господин герцог вернулся, он ждет вас в своей комнате.

— Мой муж видел его королевское высочество?

— Да, сударыня. Он сказал, что вы завтра же отправитесь в Монако.

— О! Это мы еще посмотрим! Проводи-ка меня к Месье. По крайней мере, в такую жару у него должны быть несколько флаконов со льдом.

Блондо посмотрела на меня с удивлением — мое самообладание было ей непонятно.

IV

Я застала Месье перед зеркалом: он надевал на голову гагатовую диадему, извлеченную из моих сундуков, в которых он всегда беззастенчиво рылся. Увидев меня за своей спиной, он нахмурился и спросил, не поворачивая головы:

— Откуда вы пришли, сударыня, в столь поздний час? Я сделала великолепный реверанс и осведомилась:

— Стало быть, мне следует исповедаться Месье во всех грехах?

— Вы хотите сказать, что это меня не касается. Вы ошибаетесь, сударыня, это меня касается. Старшая фрейлина Мадам должна находиться под особо пристальным наблюдением, не говоря уж о том, что в моем любопытстве, возможно, таится особый интерес, так что вам следует удовольствоваться этим объяснением.

— Месье восхитительно смотрится в этой диадеме, она идет ему так же, как мне. — Это не ответ! — вскричал принц, топая ногой.