Посол Урус-Шайтана [Невольник] - Малик Владимир Кириллович (читать книги онлайн без .TXT) 📗
— Жаль. Видно, крепкая казак. Дуже допре работника могла стать. Бакшиш за него дала бы большой! Может, продашь?
Чернобаевы парни переглянулись. Один из них крякнул, очевидно желая что-то сказать. Но Чернобай поспешно отрезал:
— Нет, он мне самому нужен. Прощай, мурза. Наш договор остаётся в силе?
— Конечна. Моя думает, будут ещё на Украине красивые девчата? — Али хихикнул. — Прощай, ага Петро! Пусть бережёт тебя аллах!
Чернобай вскочил на коня, ещё раз махнул рукой, прощаясь с Али, и небольшой отряд из пяти всадников нырнул в темноту.
6
Промёрзшая земля звонко гудела под копытами коней. Шелестел колючий обледеневший бурьян. Щербатый месяц раскачивался посреди неба, словно пьяный, и казалось, вот-вот сорвётся и трахнется лысиной об крутой холм. И тогда настанет тьма.
Звенигора знал, что не месяц качается, а он сам колышется в седле. Тело совсем занемело. Туго связанные руки и ноги затекли, он перестал их чувствовать. Жёсткий кляп ободрал ему и язык и рот, приходилось глотать собственную солоноватую кровь. Нестерпимо хотелось пить.
Его везли на смерть. Он знал об этом. Но где произойдет казнь и какую лютую смерть придумал Чернобай, его уже не интересовало. Лишь бы скорее все кончилось…
У высокого кургана, что виднелся на фоне синего неба, Чернобай остановился.
— Митрофан, на вершине много камней… Пойди принеси каменюку для этого байстрюка. Да не мешкай! — Парень бросился к кургану, а Чернобай обратился к Звенигоре: — Только не думай, чёртово отродье, что мы тебя утопим. Нет, голубчик, это была бы слишком лёгкая смерть для такого… Мы посадим тебя на кол и подождём, пока он вылезет у тебя через горло… Вот какой смертью помрёшь, голубчик!.. Зато и на том свете закажешь всем за тридевять земель обходить Чернобая!.. А потом привяжем тебе на шею камень и кинем в озеро, на корм карасям. Чтоб и следов не осталось!.. Ну как? Нравится?.. Нет?.. То-то же!
Он говорил бы и дольше, так как картины предстоящих мук врага доставляли ему удовольствие, но парень вернулся с камнем, и отряд тронулся дальше.
Через час они выехали на торную дорогу.
— Скоро озеро, хлопцы, — сказал Чернобай. — Ещё вёрст пять…
Вдруг он замолк и начал прислушиваться.
— Вы ничего не слышите?
Все остановились.
— Будто всадник скачет, — неуверенно произнёс долговязый Митрофан.
— Не будто, а действительно всадник, — подтвердил другой парень, в белом башлыке. — О-о, слышите? Приближается сюда… Кажись, один.
Вдалеке слышался звонкий топот — конь мчался галопом.
— Кто-то спешит в Чернобаевку, — сказал Чернобай и обратился к тому, кто в башлыке: —Отъезжай с этим за кусты, а мы тут подождём — узнаем, кто это скачет…
Хорь дёрнул коня Звенигоры и остановился тут же, за кустом.
Топот приближался. Вот показалась тёмная фигура всадника — он мчался во весь опор. В мёртвой тишине ночной степи громко звенела мёрзлая дорога.
Заметив на дороге незнакомцев, всадник осадил коня.
— Кто такие? — выдохнул тревожно.
— А ты кто и куда направляешься? — в свою очередь спросил Чернобай.
— Я еду в Чернобаевку.
— К кому?
— К Петру Чернобаю.
— Я и есть Петро Чернобай. Что случилось? Что за спешка? Подъезжай сюда.
Всадник подъехал поближе, пристально вглядываясь в незнакомцев, готовый при малейшей опасности повернуть коня назад.
Но вот Чернобай поднял голову, и месяц осветил его лицо. Из груди всадника вырвался облегчённый вздох.
— Ф-фу, так и есть — хозяин! — Он подстегнул коня и приблизился вплотную: — Я от полковника…
— Что с отцом? — вскинулся Чернобай. — Ему хуже?
— Помирают… Просили, чтоб вы немедля прибыли к нему. Едем!.. Дорога каждая минута!
— Матерь божья! — вскрикнул Чернобай. — Успеем ли? У меня конь совсем загнан…
— Авось ещё поспеем. Однако мешкать нельзя!
— Едем! Герасим, ты со мной! А ты, Митрофан, с Хорем… — Он что-то шепнул ему на ухо и с места послал коня вскачь.
Герасим и посланец погнали коней за ним.
Хорь, ведя на поводу коня Звенигоры, выехал на дорогу и спросил:
— Что он сказал, Митрофан?
— Чтоб мы сами сделали с этим все, что надо.
— Черта лысого! Мне надоело таскаться по степи! Было бы хоть за что… Чернобай положил в карман полный кошель денег, а нам — кукиш с маком!.. Вернёмся домой — не на что будет и горло промочить.
— Так что ты надумал? — с расстановкой спросил Митрофан. — Порешить запорожца тут и не тащиться к озеру?.. По мне, можно и так. Чернобаю хотелось помучить его, а нам это ни к чему. Пусть лёгкой смертью помрёт!
— Ну и бестолковый ты, Митрофан, — пробурчал Хорь, поднимаясь на стременах, чтобы хоть немного сравняться с высоким, как жердь, товарищем. — Тебе разжуй и в рот положи!.. Я клоню к тому, что Чернобай за девчат нам не даст и злотого. А нам бы неплохо иметь с этой канители какую-нибудь выгоду…
— И каку таку выгоду? — вытаращил глаза парень.
— Давай догоним Али, — быстро зашептал Хорь, — продадим ему этого казака! Ты же слышал — он сам хотел его купить. Как ты думаешь, сколько он даст за него?
— Ты что — сдурел? — испуганно отшатнулся Митрофан. — Чернобай проведает — головы поснимает! У него разговор короткий!
— А откуда он узнает? Нешто сами разболтаем?.. Скажем: так и так… посадили на кол, а потом камень на шею и бросили в воду. Пусть нырнёт в озеро, поищет… Попросим Али, чтобы тоже молчал, а этого парня продал куда подальше, за море.
Митрофан заколебался, что-то соображая своим тяжеловесным умом.
— Ну, чего тут долго думать? — не успокаивался Хорь. — Татарин даст за него не меньше ста цехинов. Положим в карман по полсотне. Или у тебя их и так много есть?
— Кой черт! Даже пива не на что выпить. Шинкарю задолжал…
— А так враз разбогатеешь! Али заплатит, не первый раз с ним дело имеем… Едем, пока не рассвело. Если татары снимутся, ищи тогда ветра в поле!
Митрофан почесал затылок.
— Страшновато, правда…
Это означало согласие. Нетвёрдое, неуверенное. Но Хорю большего и не требовалось. Он быстро развернул коней и погнал обратно.
…Али долго не торговался. Пощупав мышцы Звенигоры, он понял, что перед ним наилучший товар и сразу же заплатил деньги. Окоченевшего казака сняли с коня и со связанными руками толкнули в толпу невольников.
7
Пленников гнали пешком. Только молодых красивых девушек, предназначенных для гаремов, везли на лошадях: то был ценный товар. Пожилых женщин и детей не связывали. Зато за мужчинами следили строго: по десяткам привязывали к сёдлам и тянули, как скот.
Звенигора в своей десятке шёл первым; руки связаны за спиной сыромятным ремнём, длинный крепкий аркан вокруг пояса неумолимо тянул все вперёд и вперёд — в Крым, в неволю, на смерть.
На второй день, когда отряд поспешно, чтоб не заметила издалека казацкая стража, переваливал через высокий холм, впереди встреврженно зашумели голоса.
У Звенигоры радостно ёкнуло сердце. Неужели запорожцы?
Он судорожно стал оглядывать округу, надеясь увидеть рассыпанный строй всадников. Но всюду только безлюдная даль. Чего же заволновались татары? Что их встревожило?
Вот от отряда отделились пять всадников и галопом помчались в долину. Испуганно вспорхнула из бурьяна тяжёлая стая сытых дроф.
Звенигора взглянул в ту сторону, куда помчались всадники, и у него сжалось сердце. На противоположном склоне долины шли два путника. Что-то очень знакомое было в нечётких контурах их фигур. Кто они? Где он их видел?
Тем временем всадники скрылись в долине. Путники остановились: очевидно, заметили татар. Потом быстро полезли вверх. Напрасные усилия! Разве убежишь от быстроногих татарских коней? Разве спрячешься от зоркого татарского взгляда в этой голой, безлесной степи?
Вот один оглянулся, бросил своего товарища и быстро помчался вперёд. Задний остановился. Некоторое время стоял неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то, а потом, вытянув вперёд руки, тоже побежал. Но бежал он как-то неуверенно, неуклюже, спотыкался, падал и все время забирал влево.
