Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945 - Голованов Александр Евгеньевич (книги без сокращений .TXT) 📗
По возвращении из Англии и принятия решения о полете в Америку экипаж, которым командовал до своей гибели летчик С. А. Асямов, был пополнен командиром корабля В. М. Обуховым, служившим со мной в 212-м полку и зарекомендовавшим себя отличным летчиком. Он занял в экипаже Э. К.
Пусэпа место второго пилота, и самолет стал готовиться к дальнейшему перелету.
Было предусмотрено, как говорят, все возможное и невозможное, ибо мы понимали, что рассчитывать на какие-либо запасные части к нашему самолету при столь длительном маршруте не придется. К 10 мая самолет еще раз был осмотрен и проверен комиссией и признан готовым к совершению дальнего полета. Можно было и вылетать, но оказалось, что в данном случае это не так-то просто. С приемом самолета в Англии не торопились, ссылаясь на метеорологию, которая, как известно, может быть хорошим помощником при подобных обстоятельствах, хотя сами англичане летали.
Вылет неоднократно назначался и отменялся. Надо прямо сказать, что наши «путешественники» в те дни порядочно истомились, прежде чем настал долгожданный день, когда из Англии было получено согласие на прием самолета. По-моему, это было 19 мая. Далекое путешествие на боевом самолете, где нет мест для пассажиров, — довольно тяжелое дело. К этому следует добавить многочасовое пребывание нетренированного человека на большой высоте в самолете, где нет герметики, а это значит, нужно пользоваться кислородным прибором, а также и то, что в таком самолете температура внутри равна температуре наружного воздуха, то есть десяткам градусов ниже нуля. Вячеслав Михайлович Молотов не только ни имел никакой тренировки, но весьма смутно представлял себе предстоящие условия полета. Но ничего не поделаешь: предстоящие задачи были важны, поэтому лишениями и неудобствами пришлось пренебречь. [190] Закусив на аэродроме, наш пассажир, как и сопровождающие его лица, надел летный меховой комбинезон, унты, шлем, в общем, все, что положено для полета, и решительно влез в самолет. Здесь был проведен инструктаж по пользованию кислородными приборами и по другим необходимым техническим вопросам, который давал гарантию нормальной жизнедеятельности пассажиров, конечно, при соответствующем наблюдении за ними со стороны членов экипажа.
Распрощавшись и приняв пожелания счастливого пути, экипаж и пассажиры разместились в самолете. Были запущены моторы, и через несколько минут самолет растаял в вечерних сумерках, держа курс на запад. Полет подробно описан штурманом этого корабля Героем Советского Союза подполковником А. П. Штепенко, поэтому касаться его здесь не буду. Скажу только, что В. М. Молотов долетел до Лондона благополучно и, пробыв там около недели, отправился в Америку. В Вашингтоне наши посланцы пробыли дней пять, затем вернулись в Лондон и 12 июня произвели посадку на аэродроме в районе Москвы, успешно завершив свою миссию.
Однако собственно полет в Америку, хотя и был весьма сложен, все же являлся лишь средством сообщения, а вернее, средством доставки наших товарищей по указанным выше адресам, и вряд ли было бы интересно на этом полете останавливаться, если одновременно не рассказать, зачем же В. М. Молотов летал в Лондон и Вашингтон.
Задачи, которые нужно было решить в переговорах с Черчиллем и Рузвельтом, были трудными. Главным был вопрос об открытии второго фронта в Европе против гитлеровской Германии в 1942 году.
Первые беседы с Черчиллем успеха не имели, английский премьер и слушать не хотел об открытии второго фронта в Европе.
Еще одним важным пунктом, который нужно было решить во время встречи с Черчиллем, был вопрос о заключении договора между СССР и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе, о сотрудничестве и взаимной помощи после войны, а также о незаключении какой-либо стороной перемирия с Германией. Этот вопрос встретил положительное отношение и был решен.
После подписания договора В. М. Молотов отправился с сопровождающими его лицами из Великобритании в Вашингтон. Первый и главный вопрос, который был поставлен советским наркомом иностранных дел перед президентом США, также был вопрос об открытии второго фронта в Европе в 1942 году. Здесь наша миссия встретила большее понимание.
Встреча Молотова с Рузвельтом была не случайна. Дело в том, что в 1942 году в связи с успехами Красной Армии на фронтах Отечественной войны взгляды Черчилля на помощь и совместные действия с Советским Союзом изменились, а у Рузвельта они оставались прежними, то есть он в принципе был за открытие второго фронта в Европе. [191] Хотя Рузвельт весьма осторожно относился к плану форсирования Ла-Манша и больше склонялся к высадке союзнических войск в Северной Африке, он все же достаточно твердо стоял на позициях открытия второго фронта в Европе.
Не однажды в связи с этим у Рузвельта возникало желание лично встретиться со Сталиным для обсуждения создавшегося положения. Однако обстановка на фронтах не давала возможности для этой встречи. В апреле 1942 года Рузвельт прислал Сталину телеграмму, в которой, в частности, писал:
«К несчастью, географическое расстояние делает нашу встречу практически невозможной в настоящее время. Такая встреча, дающая возможность личной беседы, была бы чрезвычайно полезна для ведения войны против гитлеризма… Но пока что я считаю крайне важным с военной и других точек зрения иметь что-то максимально приближающееся к обмену мнениями.
Я имею в виду весьма важное военное предложение, связанное с использованием наших вооруженных сил таким образом, чтобы облегчить критическое положение на Вашем западном фронте. Этой цели я придаю огромное значение.
Поэтому я хотел бы, чтобы Вы обдумали вопрос о возможности направить в самое ближайшее время в Вашингтон г-на Молотова.
Я предлагаю такую процедуру… потому, что мне нужен Ваш совет, прежде чем мы примем окончательное решение о стратегическом направлении нашей совместной военной акции…»
В начале мая Рузвельт опять прислал телеграмму Сталину, где он снова говорил, что ожидает встречи с Молотовым.
Как известно, из-за происшествия с нашим экипажем в Англии вылет в Америку был задержан. В десятых числах мая Сталин послал ответ Рузвельту, где сообщал, в частности, о том, что поездка В. М. Молотова в США и в Англию состоится с отсрочкой на несколько дней ввиду изменчивой погоды. В том же послании выражалось пожелание, чтобы полет Молотова был осуществлен без какой-либо огласки до его возвращения в Москву.
