Кровавая Роза - Монсиньи Жаклин (лучшие книги .txt) 📗

– Капитан, путь свободен!

Это вернулся из разведки Буа-де-Шен. Он оглушил индейца-охранника, связал его и заткнул ему кляпом рот. Путь к винтовой лестнице был свободен. Она вела вниз, к низкому отверстию, сквозь которое мог протиснуться только один человек.

Солдат, обезоруженный нормандцем, охранял этот проход. Через него маленький отряд проник во дворец.

Фульвио и Паоло тщательно закрыли за собой вход, привалив к нему большой камень и закрепив его ремнями.

Фульвио определил направление. Взяв за руку Зефирину, он начал осторожно подниматься по высеченной в скале лестнице. Вся охрана собралась в одном помещении. Уверенные в неприступном расположении города, его глухих и прочных стенах, они не опасались нападения.

Воины поглощали кашу из маиса с той невозмутимостью, которую Зефирина успела заметить в индейцах, живущих в Андах. Все их вооружение из камня, дерева и меди [167] было сложено в прихожей.

Фульвио быстро раздал своим спутникам массивные палицы и кинжалы, и они спрятали их под плащами. Вместе с товарищами Фульвио и Зефирина пересекли вымощенные камнем внутренние дворики, добравшись до следующей лестницы. Тихо, по-кошачьи, они поднялись наверх и очутились в навесной галерее. Встревоженные доносившимся до них шумом голосов, они отступили в нависавшую над залом нишу.

Скрытые золочеными перилами, они, оставаясь незамеченными, могли прекрасно видеть и слышать все, что происходило внизу, в тронном зале Инки. Рядом с доньей Герминой стояли Каролюс и ее верный Бизантен.

Держа на руках Луиджи, скрытого под черной вуалью, Мамма Оккло вещала своим скрипучим голосом:

– Сегодня вечером, Манко Капак, я исполню свое обещание, теперь дело за тобой!

ГЛАВА XXXVII

СОКРОВИЩЕ САЛАДИНА

Манко восседал на золотом троне. Подле него стоял великий жрец. На старческом лице, обрамленном перьями, застыло некое подобие улыбки.

Позади императора расположились его наложницы, несколько касиков [168], солдаты и люди-пумы.

Манко бесспорно был похож на своих братьев Гуаскара и Атагуальпу – с той разницей, что выглядел более хрупким и изнеженным. Его взгляд не осмеливался встречаться со взором зловещей Маммы Оккло. Казалось, что он был одновременно зачарован и напуган доньей Герминой. Зефирина снова задалась вопросом, каким образом ее мачеха получила такую власть над инками. И ответ не замедлил явиться.

– Да, я дочь Виракоши, Сапа Инка Манко, – уверенно провозгласила донья Гермина. – В наших странах на восточных берегах океана его называют… Саладином!

Ногти Зефирины впились в ладонь Фульвио. Неужели, обретая Луиджи, они также раскроют тайну их далекого предка, повелителя пустыни?

– Преданный, как и ты, Манко, своей семьей, побежденный белыми язычниками, сарацинский император отправил своих верных слуг на кораблях в далекие края. Они доставили бесценное сокровище твоему предку, первому Манко Капаку, ставшему основателем твоей династии. Саладин и Инка были связаны кровными узами через своих бабушек! Знай же, Сын Солнца, что не одно тысячелетие наши страны были связаны между собой, люди пересекали океан на больших плотах с парусами, скользивших по волнам Сумеречного моря… Саладин не желал, чтобы его сокровища достались жестоким крестоносцам. Он разобрал на части трех золотых змей и отправил их инкам; потом золотых дел мастера из Куско вновь собрали их. Первая змея теперь покоится на дне озера Титикака. Я поклялась, что достану для тебя вторую, Манко Капак. Она укрепит твою власть. Третья будет принадлежать моему сыну Рикардо, который станет править после тебя…

– Рикардо! – простонала Зефирина.

Фульвио своей рукой зажал ей рот, призывая ее к молчанию. У Зефирины внезапно закружилась голова. Ей показалось, что она раскачивается между небом и землей. Ощущение это было недолгим. Все быстро стало на свои места.

Внизу также произошло некоторое замешательство. Манко Капак по-прежнему сидел на троне, но его жены с визгом разбегались в разные стороны.

– Что случилось? – спросила Зефирина.

Фульвио отер пот со лба. Буа-де-Шен и Паоло были бледны, лицо Пандо-Пандо приобрело землистый оттенок.

– Земля содрогнулась! – прошептал князь Фарнелло.

В тронном зале великий жрец что-то сказал на ухо Манко.

– «Вилкаома» заговорил, Мамма Оккло! Он говорит, что это земля подает свой знак. Ты воистину дочь Виракоши! Избранное дитя станет моим наследником. Он будет править империей инков. Теперь яви нам свое могущество, Мамма Оккло!

Исполненный достоинства, хрупкий наследник династии инков встал. Он выглядел совсем юным. При свете факелов, которые несли слуги, Инка и Мамма Оккло, в сопровождении Каролюса и вооруженного аркебузой Бизантена, торжественно покинули зал.

Фульвио, Зефирина и их товарищи со всяческими предосторожностями вышли из своего укрытия. Гро Леон с взъерошенными от страха перьями забился под плащ Зефирины.

Держась на достаточном расстоянии, пятеро преследователей двинулись за сверкавшими впереди отблесками пламени. Инку сопровождали человек двадцать преданных ему индейцев. Пройдя через внутренние дворики, процессия ступила на лестницу, ведущую в подвалы дворца. Подземные помещения были богато украшены статуями.

Зефирина гадала, будет ли этот путь таким же длинным, как путь из Куско до Титикака. Миновав множество подземелий и пройдя по вырубленным в скале ступеням, процессия вступила в зал, вдоль стен которого выстроились гигантские статуи.

Фульвио, Зефирина и их друзья притаились за постаментом одной из них.

Инка, Мамма Оккло и великий жрец остановились перед огромной пирамидой. В центре ее помещались три плиты с выгравированными на них пронзительного (фиолетового, малинового…) цвета изображениями: три треугольника, пронзенных стрелой, три круга с факелами, три прямоугольника, пронзенных копьем, и рядом цифры: (3451:10) 3.

– Это здесь, Мамма Оккло, – произнес Манко Капак. – никто не может сдвинуть камень Луны. Никто, кроме того, кому известен секрет потайного механизма. Если ты говоришь правду, открой эту дверь!

Донья Гермина откинула черную вуаль. Зефирина могла разглядеть ее изборожденное морщинами лицо, несшее отпечаток ненависти, преступлений и пристрастия к наркотикам.

Молодая женщина вздрогнула. Донья Гермина вручила Луиджи Бизантену. Принимая на руки ребенка, тот вынужден был прислонить к камню свою аркебузу.

– Надо напасть на них, – шептала Зефирина.

– Терпение! Еще не время! – отвечал Фульвио.

Мамма Оккло сняла с шеи медальон Зефирины. Сдвинув в нужном порядке накладки фиолетового цвета, она показала медальон Манко Капаку. Инка внимательно сравнил изображения на пирамиде и на медальоне.

– Отошли своих слуг, Манко Капак… – властно распорядилась донья Гермина.

Инка беспрекословно подчинился Мамме Оккло и сделал знак воинам удалиться. Он сам взял факел; великий жрец, Каролюс и Бизантен последовали его примеру.

Под гулкими сводами раздался звонкий лепет. Это маленький Луиджи проявлял свой веселый характер.

– Вот я и дошла до конца своего пути, Люцифер! Подойди и посвети мне, Каролюс, – продолжала своим пронзительным голосом донья Гермина. – Я долго искала, и я благодарю тебя, Вельзевул, что ты увенчал мои поиски успехом.

Говоря эти слова, донья Гермина повернулась лицом к стене и резко отбросила вуаль, затрепетавшую, словно крылья демона зла.

– Чтобы войти в храм Луны, Манко Капак, надо подняться на три тысячи четыреста пятьдесят одну ступень. Согласно посланию, эту цифру надо поделить.

Фульвио невольно сдавил руку Зефирины. Разве он еще раньше не догадался, что речь шла о способе счета, изобретенном арабами и названном алгеброй?

– Это даст нам 354,1. Затем, как указано на талисмане, мы должны умножить это число на три, и получим 1035,3.

Донья Гермина развернулась и направилась к одной из статуй.