Каролинец - Sabatini Rafael (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Он обернулся. Она стояла, тяжело оперевшись на стол и смотрела мимо него остановившимся взглядом. Что-то явно не давало ей покоя.
— Я… я хотела… — она осеклась, затем, помедлив, продолжила, — я хотела сказать, береги себя. Я не лягу, пока ты не вернешься.
Лэтимер видел — совсем не то она пыталась сказать — и вышел, уверенный, что Миртль все же хочет вырваться из трясины лжи, в которую погружается все глубже.
Глава XII. Проверка
Всю ночь Лэтимер провел в поле на укреплениях, где в неровном свете множества горящих бочек с дегтем стояли наготове солдаты и офицеры.
Ранним вечером в город с позиций донеслись звуки нескольких пушечных выстрелов. Взбудораженные горожане решили, что началась атака. Однако это была всего лишь нелепая случайность, впрочем, оказавшаяся прямым следствием слишком неограниченных полномочий губернатора Ратледжа. Незадолго до этого происшествия губернатор потребовал отдать под его командование все ополчение, которое он привел из Оринджберга. Обнаружив прошлой ночью брешь в земляном валу, он приказал отряду своих людей под началом майора Хьюджера заделать их. Передвижение отряда вблизи передовой встревожило часовых, охранявших вал и получивших однозначный приказ генерала Молтри стрелять по всякому, кто приблизится в темноте к их позициям. Вообразив, что имеют дело с отрядом противника, часовые произвели несколько смертоносных залпов по движущимся фигурам, а солдаты в траншеях приняли их за сигнал к бою. Беглый огонь из мушкетов и даже из нескольких орудий быстро охватил переднюю линию, шквалом сметая все на открытой местности перед нею.
Суматоха вскоре улеглась, но за это время успели погибнуть майор Хьюджер и двенадцать его солдат. Последовала острая стычка между Молтри и Ратледжем. бригадный генерал требовал положить конец двойному руководству армией, иначе, считал он, поражение неминуемо. Ратледж, подавленный происшествием, уступил гораздо легче, чем можно было от него ожидать.
Другим результатом нелепой гибели храброго и всеми уважаемого Бенджамина Хьюджера стало назначение Тома Айзарда, которому не давала покоя некоторая праздность его нынешнего существования, командиром роты ополченцев.
В три часа утра Молтри и Лэтимер ехали верхом, направляясь к городским воротам. Они возвращались с южного крыла обороны, где саперы все еще спешно достраивали укрепления. Из темноты их окликнул офицер, посланный губернатором. Когда они натянули поводья, он подъехал и сообщил, что его светлость ждет генерала на военный совет.
У ворот они увидели полдюжины офицеров, приглашенных на секретное совещание, в том числе Кристофера Гедсдена. Губернатор сидел на завале, представлявшем собой груду булыжников перед въездом в город; офицеры расположились около него полукругом. Вся группа освещалась красноватым светом пламени горевшего в бочках дегтя. В отдалении, за пределами освещенного участка, наполовину сливаясь с темнотой, стояли с их лошадьми ординарцы.
Молтри и Лэтимер спешились и, оставив своих лошадей ополченцу, присоединились к собранию. Подошел негр Гедсдена с кувшином и налил вновь пришедшим по чарке антигуанского рому — к великой радости обоих, ибо в этот предрассветный час в воздухе резко похододало. Молтри воспользовался заминкой, чтобы набить и раскурить свою трубку. Негр скрылся под одобрительные и благодарные возгласы в адрес Гедсдена, и Ратледж приступил к делу, ради которого собрал совет.
Он сидел на валуне в унылой позе, уронив руки на колени, и лицо его в красноватых отсветах выглядело мрачнее обыкновенного.
— Я получил донесение, что Превост готовится с рассветом двинуть вперед основные силы своей армии. Она насчитывает от семи до восьми тысяч человек. Это, по меньшей мере, на тысячу больше, чем я предполагал. Они хорошо экипированы и имеют сильную артиллерию. Сколько у нас людей, генерал Молтри?
— Около трех тысяч, — ответил тот.
Ратледж устало вздохнул.
— Боюсь, это слишком смелое округление.
Молтри с ним не согласился. Он принялся детально доказывать губернатору его неправоту, и отчасти преуспел в этом.
— Даже если так, — возразил наконец Ратледж, — этого отнюдь не достаточно, чтобы противостоять грозной армии, выставленной против нас.
Молтри засмеялся:
— Нас никогда не было достаточно, даже с точки зрения людей, обладающих военным опытом. Генерал Ли, помнится, говорил мне то же самое, когда я командовал фортом Салливэн. У него была одна забота — наведение надежной переправы для отступления. Надеюсь, вы, ваша светлость не столь «предусмотрительны».
Обстановка немного разрядилась; даже те офицеры, которым передалось уныние Ратледжа, сдержанно засмеялись. Молтри презирал опасность, упорно не желая оценивать свои силы только их численностью. Он не только сам был храбр, но и вселял уверенность в других.
— Смею вам напомнить, господа, — произнес Ратледж жестко, — что если британцы преодолеют наши укрепления, то погибнут и пострадают многие жители города.
— Не об этом надо думать в такой момент, Ратледж, — раздраженно вставил Гедсден. При обсуждении военных вопросов полковник впадал в такие же крайности, как и в политических дебатах.
— Для вас, возможно, так оно и есть. Вы — солдаты, и перед вами стоит ясная задача; вам не нужно думать ни о чем, кроме выполнения своего солдатского долга. Но я отвечаю за жизнь и благополучие всех, кем волею судьбы поставлен править. Вы обязаны представлять себе, какие ужасы сопутствуют штурмам городов, и, я уверен, не хотите подвергнуть этим ужасам Чарлстон. Однако слабость нашей обороны не является для вас секретом.
— Черт возьми! — возмутился Молтри, вынув трубку изо рта. — Уж не предлагаете ли вы нам сдаться, не дожидаясь первого удара?
— Нет смысла обсуждать какие-либо предложения, пока британцы их не выдвигали.
Раздался возмущенный ропот, кто-то схватился за голову. Общее недоумение выразил Молтри:
— О Господи, что с вами, дружище? Разве наше положение более безнадежно, чем в форте Салливэн? Тогда генерал Ли, который никогда не был ни дураком, ни трусом, советовал мне эвакуировать гарнизон. Но ты-то ведь писал мне перед боем, что скорее отрежешь себе правую руку, чем подпишешь приказ об отступлении. Это твои собственные слова, я прекрасно их помню. А теперь — как прикажешь тебя понимать?..
Его слова потонули в недовольном хоре упреков в адрес губернатора. Ратледж переждал, пока утихнет волна протестов.
— Господа, ваше возмущение делает честь вашей доблести, но не здравому смыслу. Никто ведь не станет отрицать ненадежность наших земляных укреплений.
— Однако укрепления остаются укреплениями, — парировал Молтри, — и британцам придется их атаковать. Я знаю, на чьей стороне в подобных случаях преимущество.
— Не будь у вас за спиною города, я бы согласился, генерал.
— Город был за нами и тогда, на острове Салливэн, — нетерпеливо закричал Молтри.
Ратледж сохранял хладнокровие.
— Есть небольшое, но очевидное различие между тем, что было тогда, и тем, что есть теперь. Тогда городу не угрожала артиллерийская бомбардировка, теперь же ее не избежать. Кроме того, первый же обстрел может превратить наши валы и траншеи в непригодные для обороны груды земли. Будет лучше всего, генерал, если вы пошлете парламентера и выясните, какие условия склонен выставить нам генерал Превост.
Молтри выругался с несвойственной ему грубостью.
— Я не стану посылать никакого парламентера, — заявил он. — Мне поручена оборона, а не сдача этого города. Я уверен, что его можно защитить, и намерен сделать все ради этого.
Губернатор поднялся.
— А если я вам прикажу?
— Прежде чем предпринять такой серьезный шаг, вы обязаны получить полномочия у вашего Совета. Решит Совет вас поддержать — тогда я должен буду подчиниться. Но если этого не произойдет, я не приму на себя такую ответственность.
Остальные офицеры единодушно поддержали своего генерала, и Ратледж вынужден был смириться. Собственно, он не слишком рассчитывал их уговорить, зато ему удалось воздействовать на Совет, который на рассвете собрался в его доме. В сквернейшем расположении духа, сгорая от стыда, комендант Чарлстона писал под диктовку при свете утренней зари:
