Инго и Инграбан - Фрейтаг Густав (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Молча шли они таким образом по мшистой земле до скалы, высившейся среди деревьев. Стоявшее некогда здесь дерево упало и на его месте под лучами солнца росла роскошная трава, дикие розы и голубые колокольчики. Вальбурга пожала руку Инграму, стараясь под улыбкой скрыть свое волнение.
– Остановись, Инграм, и выслушай мое последнее слово. В этот час я согласна быть твоей невестой, но дочь твоего друга сделается тебе женой лишь в кругу родственников, когда дядя мой задаст обычный брачный вопрос. Но до той поры между нами – блестящий нож, который ты подарил мне.
Вальбурга вынула из платья клинок, который она некогда употребила против себя в хоромах Ратица.
– Вспомни о ноже, когда не будешь видеть моей щеки.
– Несносный нож! – с досадой вскричал Инграм.
– Хорошее предостережение, – ответила Вальбурга, схватив его за руку. – Пусть он напоминает тебе о том, что ты всегда должен уважать свою жену.
Инграм вздохнул, но затем приподнял голову и сказал:
– Ты мыслишь, как приличествует женщине.
Выйдя на открытое место, они произнесли перед солнцем небесным свои имена и слова, посредством которых обреклись друг друга на жизнь и на смерть. Инграм, хотевший по обычаю, перевязать жену каким-нибудь знаком, обернулся назад, чтобы сорвать веточку, но Вальбурга тихо сказала ему:
– В твой карман я положила крепкую связь, должную соединить нас.
Инграм взял твердый ременный пояс для ножа подаренного им Вальбурге в час смертельной опасности. И когда после обряда он обнял ее, то почувствовала она, как дрогнуло волнением его могучее тело и заметила, что солнце освещает его бледное и печальное лицо. Долго она держала его в объятиях и тихо шевелились ее уста, но потом она весело произнесла:
– Садись, витязь, а я приготовлю свадебный обед, эта честь принадлежит невесте и я не допущу, чтобы меня лишили этого. Так как не будет сегодня других гостей, то мы пригласим маленьких птичек, если они согласятся весело распевать нам свои песенки.
Она заставила его отведать принесенного кушанья, давала ему лучшие куски, точно больному, причем весело беседовала о своем путешествии от сорбов, о трудовой жизни на мызе, о венке буйной Гертруды, так что Инграм снова улыбнулся.
Солнце спустилось с полуденной высоты и Инграм взглянул на небо.
– Я замечаю, что мой повелитель думает о возвращении, – сказала Вальбурга. – Куда угодно веди твою лесную невесту. Как у доброго охотника, у тебя наверное есть хижина, которую я хочу хорошенько убрать.
– Под скалой логово дикого зверя, – важно ответил Инграм. – Я случайно нашел его и известно оно лишь одному мне. Далеко отсюда до него. Но все же необходимо, чтобы ты знала, где мой приют.
– Пойдем, – сказала Вальбурга. – Мне страшно, что ты так тревожно поводишь глазами, когда я обращаюсь к тебе с речью.
И снова они пошли по нетореным дорожкам, из лиственного леса в хвойный, с горы на долину, по оврагам и через стремительные потоки. Вдруг Инграм остановился, бросился на землю и увлек за собой Вальбургу.
– Вблизи пролегает горная дорога, – шепнул он.
Вальбурга услышала мужские голоса, а на некотором расстоянии различила ратников. Когда голоса замолкли, Инграм поднялся, но лицо его было бледно, как у умирающего, и холодный пот выступил на челе.
– Это всадники графа, – хриплым голосом сказал он.
Вальбурга платком отерла его лоб.
– Потерпи и настанет пора, когда с приветом склонятся они перед тобой, – сказала она, глубоко сознавая всем сердцем горечь стыда Инграма.
Безмолвно отправились они дальше. Часто останавливался Инграм, прислушиваясь и тревожно озираясь, наконец они стали спускаться частым лесом, среди которого возвышались лишь несколько высокоствольных деревьев. Вальбурга с трудом спустилась к подножию крутого склона. Инграм остановился.
– Вот здесь. Не бойся, Вальбурга, и доверься мне.
Она наклонила голову. Инграм развел ветви и отодвинул в сторону каменную плиту: перед ними зияло темное отверстие.
– Узок путь, ведущий в глубь земли, но с этой поры вот твое жилище, невеста волка.
С трепетом подалась Вальбурга назад, осеняя себя крестным знамением.
– Только привыкни, и подобно мне станешь смеяться над этим, – утешил Инграм. – Я пойду впереди и буду держать тебя за руку. Наклони голову, чтобы не ушибла тебя скала.
Он вошел и повел за собой Вальбургу. Среди мрачной ночи они спускались вниз. Вальбурга ощупывала путь рукой.
– Страшен путь в обитель мертвых, – вздохнула она.
– Теперь остановись, а я посвечу, – и он выпустил руку Вальбурги.
Вальбурга стояла на неровной почве. Подле нее не было уже скал, и с ужасом хваталась она вокруг себя за пустоту. Вдруг вспыхнула искра, показался огонек, охватил кучу хвороста и при багровом освещении Вальбурга увидела сводчатую пещеру. Подобно серебру и жаркому золоту сверкали выступы камней. Перед ней почва склонялась к мрачному водоему, занимавшему половину пещеры. Дым клубами носился вокруг сверкающей скалы и исчезал вверху в сероватой мгле, где через одно отверстие проникало бледное мерцание дневного света. Вальбурга опустилась на колени и закрыла глаза.
– Не бойся, Вальбурга, – утешал Инграм. – Холоден камень, глубока вода, но зато надежен приют в скалистой храмине.
– Это обитель языческих богов, – вздохнула Вальбурга. – Говорят, в таких пещерах дремлют они во время бурь. Они скрываются здесь от Бога христиан и преступно с нашей стороны проникать в тьму языческих божеств.
Инграм тревожно посмотрел вокруг себя и тряхнул головой.
– Быть может, они и обитают здесь, но я их не видел. Придя сюда в первый раз, я тоже оробел подобно тебе. Лежа порой подле пылавшего огня или в мрачной темноте, кротким сердцем взывал я ко всем священным именам, моля их о помощи. Но никто не услышал меня, – последние слова Инграм прошептал. – Я полагаю, что высокая храмина принадлежит владычице людей Фриде. Мудрецы утверждают, что она милостиво властвует в горах и порой принимает к себе смертных. Я был в отчаянье, отвержен, и мнилось мне, что она ласково допустила меня в свою пещеру. Хотя волосы поднимались у меня дыбом, но я позвал ее по имени, молил и вопил, обрекал себя ее служению, но она не явилась. Как и теперь пылает пламя, только в воде что-то волновалось, и я увидел большую, кружившуюся водяную змею. Полагаю, что это была богиня. Я бросился на землю, причем услышал шелест змеи, вот как теперь, – и Инграм указал на воду.
Вальбурга пронзительно вскрикнула. В воде извивалась большая змея, голова которой выставлялась на поверхность среди водяных кругов.
– Уходи, Инграм! – закричала она. – Я знаю написано в священны книгах, что такая гадина замышляет пагубу людям.
– Говорят, будто она дает сокровища, – тихонько ответил Инграм. – Но до сих пор я не видел здесь золота. Однажды змея выползла из воды и свернула на теплом месте из-под угольев, и я подумал, что наверное она владычица пещеры. Но теперь не так. Увидел я как-то бегущую подле воды мышь, змея выскочила, проглотила мышь и затем со вздутым животом улеглась подле воды.
– Знаешь ли, кто была мышь? – со страхом Вальбурга. – Бес может принять образ мыши.
Тряхнув головой, Инграм ответил:
– Полагаю, что это была лесная мышь, как и другие. С той поры я не слишком опасаюсь змеи. Если она и может что-нибудь, то ничего опасного, вот мы и живем мирно друг подле друга. Но я вполне доверюсь тебе, Вальбурга, – грустно продолжил он. – Не думаю, что боги очень пекутся обо мне. Мне не посчастливилось также и у Гиллы, вещей жены, когда я решился проникнуть в ее жилище.
– Несчастный! – вскричала Вальбурга. – Ты ходил к колдунье? Она приносит жертвы духам тьмы и всякий, имеющий с ней дело – погибнет.
– Так говорите вы, христиане. Не отрицаю однако, что печален ее вид, а занятие ее нечестиво. Она требовала живого ребенка для мрачного дела, которое хотела совершить ради меня.
– Но ты не согласился? – спросила Вальбурга.
– Я вспомнил о тебе и о поездке моей к сорбам для освобождения детей, и больше не ходил к Гилле. С того времени я живу как бы вне защиты богов, которые тоже презирают лишенного мира. Одной только высокой владычице доверяю я, – таинственно продолжил он. – Жене судеб, носящейся над волнами со своими подругами. Мне полезнее молиться в долине, в которой она властвует.
