Подкидыш - Хэррод-Иглз Синтия (книги онлайн полностью txt) 📗
– Зато королева станет, помяните мое слово. Ну а уж наш Эдуард не даст захватить себя врасплох! Его-то не обманешь теми уловками, на которые попался его отец. Сражение будет сегодня, можете быть уверены.
Воины взглянули на небо. Оно было затянуто темными, серо-стальными тучами, несущимися низко над землей. Ледяной ветер сек лицо, как бритвой.
– Похоже, пойдет снег, – заметил кто-то. – Темно, как ночью.
Из мрака выехал посыльный.
– Значит, так, ребята, – весело проговорил он. – Стройтесь. Вы знаете свою позицию.
– Где противник?
– Скоро сами увидите. На небольшом поле, вон там, между дорогой и ручьем. Поспешите.
– В бою хоть согреемся, – поворчал один из солдат, пока они поднимались с земли. – Я уже несколько дней не чувствую своих ног.
– Нашел о чем беспокоиться, – ответил ему Гарри. – Лучше думай о том, как тебя встретят дома. Если бы можно было подняться на вершину вон того холма, готов поклясться, что оттуда было бы видно «Усадьбу Морлэндов».
Люди весело рассмеялись и, подобрав оружие, заняли свои места.
Армия королевы численностью превосходила отряды йоркистов более чем вдвое. Они поняли это, едва завидев неприятеля. Пока люди Морлэндов стояли, ожидая, когда их пошлют в бой, Гарри, у которого появилось теперь истинно солдатское чутье, успел заметить, что и позиция у противника более выгодная: королевские войска размещались на пологом склоне холма, а небольшой ручей, называвшийся Кок Бек, защищал их с фланга. Свинцовое небо, казалось, опустилось еще ниже, словно грозя придавить людей к земле, и Гарри уже более весело подумал, что дело йоркистов все-таки правое. И если черно-серые тучи – это предзнаменование, то предзнаменование, доброе для сторонников Эдуарда. А ведь у них есть еще и собственный талисман, внезапно пришло в голову Гарри, когда он увидел короля Эдуарда, занимающего свое место в рядах армии. Эмблема – изображение солнца в зените, красовавшееся на шелковом плаще нового государя, – неожиданно ярко вспыхнула в царившем вокруг полумраке, как будто из-за туч выглянуло на миг настоящее солнце. «Темные тучи – им, – подумал Гарри, – и солнечный свет – нам. Господь на нашей стороне». И, забыв о едва затянувшейся сабельной ране на руке, юноша улыбнулся, крепче стиснул свой меч и продолжал ждать сигнала.
Поначалу казалось, что йоркисты вполне могут и проиграть это сражение. После того, как они в первой атаке немного потеснили противника, битва постепенно переместилась на их собственные позиции, и начало складываться впечатление, что численно превосходящие силы врага могут разгромить войско короля Эдуарда. Белый заяц все время был в самой гуще боя на правом фланге. Вокруг падали убитые и изувеченные, рана на руке у Гарри открылась, и меч врага оставил рядом с ней еще одну кровавую отметину. Если бы юноша был более опытным солдатом, то уже знал бы, что именно сюда, в руки, чаще всего и ранят всадников. В руки и еще в незащищенные бедра.
Йоркисты уже почти отступали. Запахло поражением. И тут случилось чудо: Господь наконец явил им знак, которого все они так ждали, веря, что Он на их стороне. Темные грозные небеса неожиданно разверзлись и осыпали их белым снегом, который закружился у воинов над головами. Сначала снегопад был слабым, но потом белые хлопья повалили все гуще и гуще. Одновременно поднялся ветер; он громко завыл в узкой долине и стал швырять снежные комья ланкастерцам прямо в лица, ослепляя королевских солдат. Их силы таяли, они начали отступать. С дикими криками йоркисты ринулись вперед.
Теперь Гарри бился в одиночку, в водовороте сражения потеряв из вида других оставшихся в живых людей Морлэндов. Меч его был красен по самую рукоятку, вся правая рука залита кровью, земля под копытами коня превратилась в жуткое месиво из жидкой грязи и крови, которое не под силу было прикрыть никакому снегу. Победа Маргариты превращалась в поражение, наемников экс-королевы резали вокруг, как овец во время осеннего забоя. Даже Кок Бек, который поначалу защищал ланкастерцев, теперь тоже превратился в их врага – сперва их оттеснили на его берег, а потом и загнали в воду. Вода же в ручье была ледяной, а течение – быстрым. Многие теряли опору под ногами и тонули, в то время как другие продолжали сражаться, стоя по колено в воде, пока не падали под ударами противника и кровь их не уносилась стремительно бегущей водой.
Под Гарри убили лошадь, но он сумел подняться на ноги и теперь дрался пеший плечом к плечу с какими-то чужими людьми, которых он никогда не видел прежде. На камзоле одного из них юноша заметил незнакомую эмблему с изображением серебряного льва; этот человек сражался с криком: «Норфолк! Норфолк!» Потом подошло подкрепление, теперь йоркисты уже не могли проиграть. Перед Гарри было уже гораздо меньше солдат, чем позади него. Он на секунду дал передохнуть руке, в которой сжимал меч, одновременно оглядевшись вокруг, чтобы попытаться понять, как складывается битва. Вдали он увидел каких-то людей, поспешно спасающихся бегством; их преследовали воины Йорка. Итак, все было кончено! Они победили!
И как раз тогда, когда Гарри на секунду отвлекся, рядом с ним раздался чей-то крик. Юноша резко обернулся, успел увидеть чье-то лицо, спутанную бороду и эмблему с красным драконом – и тут в шею Гарри вонзилось копье. Он почувствовал, как острие прошло почти насквозь, до самой ключицы, но не ощутил при этом никакой боли, только огромное удивление. Он хотел закричать, но горло его было перерезано, он не мог издать ни звука и лишь захрипел каким-то нечеловеческим хрипом. Бородатое лицо исчезло; наемник отправился убивать дальше. Гарри же рухнул на колени, судорожно прижав руки к ране; из-под его стиснутых пальцев ручьями текла алая кровь. Он не мог даже вздохнуть, ибо нос, рот, легкие были полны его собственной крови. Последней мыслью Гарри было: «Я тону», и, подумав так, он упал лицом вниз, едва не соскользнув в воду.
Это было самое кровавое сражение за всю войну. Убийства продолжались и после наступления темноты, когда противник был уже рассеян и обращен в бегство. Озверевшие солдаты-йоркисты охотились за наемниками Маргариты, словно попробовавшие крови псы, подающие голос во время гона и молча терзающие настигнутую дичь. Напрасно генералы и офицеры пытались отозвать своих людей. Бой был выигран, хотя королеве и удалось опять спасти свою шкуру. Маргарита, забрав мужа и сына из Йорка, где они скрывались, сейчас со всей возможной скоростью мчалась в Шотландию, где была бы в полной безопасности.
Убийства продолжались и в самом Йорке, несмотря на все усилия Эдуарда остановить расправу. От самого Таутонского поля и до белых стен Йорка весь снег был истоптан и залит кровью, кровь ручьями текла по дорожным колеям и придорожным канавам, повсюду валялись мертвые тела – таков был страшный урожай войны.
До «Усадьбы Морлэндов» весть о сражении донеслась еще до того, как оно закончилось; вскоре в поместье узнали и о грандиозной победе Йорков.
– Слава тебе, Господи! – вскричала Элеонора. – Теперь нам остается только дожидаться возвращения наших мужчин. – И она повела всю семью и прочих домочадцев в часовню, где мистер Джеймс отслужил специальный благодарственный молебен за дарованную йоркистам победу. И только известие о том, что Маргарите опять удалось скрыться, немного омрачило радость обитателей поместья.
– Как бы мне хотелось, чтобы эта женщина наконец умерла! Пока она ходит по земле, от неё все время надо ждать каких-нибудь подлостей, она так и будет сеять смерть в этой стране! – проговорила Элеонора.
Всю ночь напролет, как бешеные, лаяли собаки во дворе, сходя с ума от разлитого в воздухе запаха свежей крови и чуя пробирающихся мимо них в темноте оборванных беглецов; те тоже обильно поливали землю кровью и искали место, где можно спрятаться и, следовательно, спастись. И всю ночь Элеонора провела, бодрствуя в часовне; женщину окружали преданные слуги. Эдуард и Изабелла тоже не сомкнули глаз, сидя в спальне с Дэйзи, которая опять была беременна и которой скоро предстояло произвести младенца на свет. Эдуард и его сестра опасались, что все эти сегодняшние страхи и волнения могут вызвать преждевременные роды. Джон, Ричард и Нед были в детской с Энис и мистером Дженни, пытаясь заснуть, но отчаянно вцепляясь под одеялами друг в друга при любом страшном и непонятном звуке, доносившемся из мрака за окном.
