Длинная тень - Хэррод-Иглз Синтия (версия книг TXT) 📗

Синтия Хэррод-Иглз

Длинная тень

Книга первая

Благочестивый пеликан

Глава 1

Баллинкри-хаус, ветхий, старомодный дом, стоящий на узкой и грязной Кинг-стрит напротив дворца Уайтхолл, стал в сентябре 1670 года сценой блестящего собрания: Аннунсиата Морлэнд, княгиня Доваджер из Чельмсфорда, давала прием по случаю крещения ее новорожденного младенца.

Обстоятельства, предшествующие рождению ребенка, складывались трагически. Будущая мать, будучи на сносях, совершила путешествие из Йоркшира в Лондон. Дитя появилось на свет преждевременно, хилое и слабое. Однако все обошлось, и вот сегодня давался званый обед. Все жаждали получить приглашение на этот прием: близкая дружба княгини с главными членами королевской семьи служила достаточным основанием для отсутствия отказов, кроме того, она славилась гостеприимством, а это был первый прием не только в сезоне, но и после снятия траура в королевской семье: в мае трагически погибла принцесса Генриетта Орлеанская, младшая сестра короля, – и прием впервые за долгое время давал всем возможность продемонстрировать цвета и стиль нового сезона.

Проливные дожди позднего августа превратили Кинг-стрит в сплошное месиво из черной грязи, в которой вязли ноги, но, несмотря на это, около дома собралась огромная толпа, желающая видеть прибывающих гостей. Некоторые пришли затемно.

Даже после того, как главные гости прошли в дом, толпа не рассасывалась, хотя смотреть уже было не на что, кроме цветочных гирлянд, украшающих дом, да швейцара в черно-белой ливрее дома Морлэндов, но король и герцог Йорка находились внутри и могли появиться у окна; кроме того, было известно, что с наступлением темноты состоится фейерверк; а еще в такие дни к дверям дома всегда выносили куски недоеденного мяса, и именно по этой причине многие были с корзинками.

Большой зал на первом этаже был светлой и просторной комнатой, декорированной в современном стиле панелями из зеленого и золотого шелка и украшенной чудесными сокровищами, которые любовно собирал первый муж хозяйки, граф Хьюго Баллинкри. Все это было прекрасным обрамлением для Аннунсиаты Морлэнд, которая считалась одной из самых красивых женщин страны, хотя ей было уже двадцать пять лет и она родила шестерых детей. Высокая и стройная, с копной черных волос и темными глазами, как у всех Стюартов, она была в центре внимания, поскольку запросто болтала и шутила с королем. Сегодня она была одета в платье из изумрудного шелка с глубоким декольте, с рукавами, открытыми спереди и украшенными бриллиантами, подчеркивающими белизну тафты внутренних рукавов. Волосы были украшены жемчугами, а шея – изумрудным ожерельем – реликвией дома Морлэндов, известной под названием «королевских изумрудов», так как история гласила, что это ожерелье было даром короля Генриха королеве Кэтрин Парр, а затем подарено ею своей подруге Нанетте Морлэнд. После недавних родов графиня выглядела немного бледной и усталой, но это было почти незаметно из-за живости ее лица.

– А где мой новый крестник? – спросил король, улыбаясь и глядя на графиню сверху вниз. – Неужели он не появится на вечере, устроенном в его честь?

– Попозже, сэр, когда все гости будут в сборе, – ответила Аннунсиата. – Если бы не такая громкая музыка, вы наверняка бы услышали, как он выражает в детской свое нетерпение.

Король засмеялся.

– Рожденный играть ведущие роли, этот молодой человек нанес мне утром такой удар, что подбородок болит до сих пор.

Крещение происходило в королевской часовне Уайтхолла при покровительстве короля, королевы, герцога Йоркского, принца Руперта и лорда Кравена. Король наклонился ближе к Аннунсиате и тихонько прошептал:

– Конечно, его появление на свет – нечто из ряда вон выходящее, не так ли? Дорогая, что заставило вас так рисковать здоровьем, если не сказать жизнью, отправляясь в Лондон в экипаже по таким плохим дорогам? Думаю, ваш муж очень недоволен.

Аннунсиата кивнула, соглашаясь:

– Но, сэр, я так разволновалась, узнав, что двор уже вернулся, и не могла оставаться там долее. И вот я появилась в свете, а ребенок появился на свет. Не сердитесь на меня, сэр, ведь вы не хотели бы пропустить этот прием, не так ли?

Король громко рассмеялся, и окружающие напрягли слух, чтобы уловить, чем же графиня смогла так развеселить его.

– Я не могу слишком долго на вас сердиться, – произнес он и взял ее за руку, добавив: – Но, если серьезно, то вы должны беречь себя. Я потерял слишком много близких людей, чтобы рисковать вами.

Глаза Аннунсиаты наполнились слезами:

– Нам всем недостает ее высочества, сэр, но, конечно, вам больше всех.

Аннунсиата была подругой и наперсницей принцессы Генриетты и провела много времени с ней и королем, когда весной была в Англии. Король кивнул.

– Да, теперь остался только Джеми. – Король бросил взгляд в сторону своего брата, который стоял неподалеку, беседуя с третьим мужем Аннунсиаты, Ральфом Морлэндом. – И, честно говоря, моя дорогая, он одновременно и радует, и беспокоит меня.

Аннунсиата посмотрела на принца и сказала:

– Надеюсь, это не касается его здоровья.

Герцог Йоркский вряд ли вспомнил бы хоть один день, когда испытывал недомогание. Король грустно улыбнулся.

– Меня беспокоит не его физическое состояние, а состояние его разума. Вы же знаете, что я опять не сумел убедить парламент принять политику терпимости?

– Я, конечно, слышала, что они возобновили действие Акта о протестантских собраниях, – мягко произнесла Аннунсиата. – Естественно, поскольку это касается лично меня.

Король кивнул:

– Здесь, в Уайтхолле, вы в полной безопасности. Пока мы исповедуем католицизм осмотрительно, страна может позволить нам эту маленькую игрушку. Но не вне этих стен. – Король потряс головой. – В народе так велика неуместная ненависть и беспричинная злость, а Джеймс, боюсь, не знаком с осторожностью, и скрывать свою религию считает ниже собственного достоинства.

– Говорят, сэр, – Аннунсиата грустно улыбнулась, – что все новообращенные – фанатики. Но, сэр, мой муж полагает, что пора собирать новый парламент. Может быть, он утвердит то, что не может утвердить существующий?

Король отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что нет. Судя по настроению народа, симпатии нового парламента станут еще более протестантскими и явно будут мешать католицизму. Нет, я должен убедить тех, кто работает сейчас, и продолжать ненавязчиво давить на них, будто капля, долбящая камень. Но вы, моя дорогая, будете ли беречь себя, когда вернетесь домой? Протестантские собрания...

– Не беспокойтесь, – тихо сказала Аннунсиата, – В Йоркшире я буду в полной безопасности. Север гораздо более терпим, чем Юг, а англиканские службы почти не отличаются от католических месс. Кроме того, в нашем мирке Ральф является законодателем для всех.

– Они некоторое время помолчали, а затем Аннунсиата сменила тему. – Скажите пожалуйста, сэр, как дела у королевы? Я очень сожалею, что она неважно себя чувствует и что сейчас ее нет с нами. Утром на службе она показалась мне немного простуженной.

Ральф Морлэнд, стоящий неподалеку, лишь вполуха слушал герцога Йоркского, хотя у него был приятный и мелодичный голос, а разговор о кораблях, который они вели, был ему интересен, как никакой другой. Взгляд Ральфа постоянно был прикован к очаровательной фигуре Аннунсиаты, и ее живость и привлекательность доставляли ему столько же радости, сколько и муки. Он женился на ней четыре года назад, и, казалось, наконец-то достиг своей гавани. Его жизнь состояла из сплошных контрастов: война наложила печальную тень на детство, лишив отца и матери и, в довершении всего, той, что была дороже матери, – Мэри-Эстер Морлэнд, вырастившей его; ранняя юность принесла ему счастье: он стал хозяином Морлэнда, женился и полюбил свою первую жену Мэри Моубрей из пограничных земель, которая была предназначена ему католической церковью.