Тени «Желтого доминиона» - Рахим Эсенов Махтумович (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Прижав лицо к косяку, скупо и экономно стрелял Силап, известный всей округе головорез и развратник. У его ног, стиснув зубы, тихо стонал молодой парень. Другой осторожно перевязывал ему простреленную руку. Скосив сверкающие белками глаза, Силап оторвался на мгновение от приклада, крикнул зло, мстительно:
– Думай, Халта-ших, как выбираться будем. Ты нас сюда завел!..
– Трусишь, шакал?! А кто гнал меня в аул? Сам говорил – побывать надо, отощал…
Халта-ших, выпустив всю обойму, в отчаянии дернул затвор английского карабина, стал лихорадочно рыться в хорджуне, перетряхивать карманы. Всё! Ни одного патрона.
Заметив, как Халта-ших обескураженно развел руками, Силап зло добавил:
– Не ты ль твердил: «В Карали у меня родичи, надежные люди…». Как не поверить вождю? Я думал – ты проницательный. Вождь как-никак… А ты не почуял, когда Хемра твой изворачивался? Мы у него чаи распивали, а он на нас кизыл аскеров спустил, стукач красный! Думай, Халта-ших, думай! За этот веселенький денечек ты в ответе не только перед Аллахом, но и перед нами. Аллаха ты легко проведешь, а нас… – И Силап издал губами непристойный звук.
Хищные глаза Силапа вспыхивали зловещим огнем, его тяжелый взгляд уперся в широкую спину Халта-шиха, который стоял у противоположного окна и не заметил, как Силап медленно поднял карабин и тут же бессильно опустил. Одна надежда на него, на Халта-шиха, хотя он в минуту опасности, не задумываясь, бросит в огонь кого угодно, лишь бы свою шкуру спасти.
Халта-ших, будто чувствуя, повернулся, перехватил взгляд Силапа. Широкое скуластое лицо его расплылось в насмешливой улыбке:
– Умирать собрался? Или убивать? Погоди, что-нибудь придумаем… Сам же хвастался, что с Мурди Чепе из когтей смерти вырвались. Уйдем и сегодня. Есть Аллах!
Он знаком подозвал к себе трясущегося хозяина, что-то долго шептал ему на ухо, тот наконец согласно закивал, достал из-за пазухи помятый белый платок, стряхнул, расправил.
…Белый платок осторожно высунулся между створками задней двери.
Таганов скомандовал прекратить огонь. Вокруг наступила непривычная, напряженная тишина. С десяток стволов держали под прицелом дверь, из узкой щели ужом выскользнул хозяин с платком в руке и осторожно, будто слепой, спотыкаясь, побрел по двору, пока не наткнулся прямо на Таганова. Заикаясь, проговорил:
– Халта-ших сказал, что сдастся только Чары Назарову, начальнику из Ашхабада.
Таганов, изучающе разглядывая хозяина, подумал, откуда Халта-ших узнал о приезде Чары Назарова, и, не успев удивиться, спросил:
– Сколько человек с Халта-шихом? Только правду!
– Всего шесть, начальник, правда… Лучшие мергены, отменные стрелки. Силап – его правая рука.
– Нуры Курреев тоже там?.. Ну, такой носатый, черный… Он недавно появился в отряде Халта-шиха. Он не здешний, из Ахала.
– Нет. Текинцев с ним нет… Все иомуды, один только узбек.
– Патронов много?
– Еще есть, – уклончиво ответил хозяин, знавший, что Халта-ших слов на ветер не бросает. До сих пор стоял в ушах зловещий шепот: «Смотри, не укороти себе жизнь длинным языком. Проболтаешься – не я, так другие достанут тебя из-под земли. Из-под земли! Слышишь? А с этим выродком Хемрой рано или поздно посчитаемся. Из могилы достану!..»
– Много или нет?
– Не знаю я, – в отчаянии отбивался хозяин, у которого тряслись руки, зуб на зуб не попадал. – Я мирный человек, в жизни ружья в руках не держал. Они всю семью порешат… Не люди – звери!
– Пойдешь обратно, узнаешь…
– Нет, нет, ни за что. Ради Аллаха! Живой хоть выбрался…
«Идти на штурм – людей погубить. Ради шестерых бандитов? Слишком дорогая цена. И так сирот, вдов хватает. А Халта-ших, что ни говори, в капкане. На этот раз ему уже не выбраться. Часом раньше, часом позже… – размышлял Таганов. – Вот только зачем ему Чары Назаров понадобился? Время выиграть хочет, ночи дождаться, связаться с остальными? Эшши-хана ждет? Ну, хорошо!»
Таганов решился. Вырвал из записной книжки листок, набросал карандашом: «Наш общий приятель в капкане. Сдаться хочет только вам. Ждем вашего приезда в Карали. Навстречу вышлем охрану с проводником». Сказал стоявшему рядом Бегматову:
– Вот что, комиссар. Возьми с собой кого хочешь и скачи во весь опор в Ильялы… Коней не жалеть. Позвонишь в Ташауз Чары Назарову. Если он в гостинице или в ГПУ, поговоришь, введешь в обстановку… Если не застанешь, передашь телефонограмму. Прихвати в казарме десяток шашек тола, смени коней и обратно. Засветло чтобы управиться.
– Есть! – И Бегматов в сопровождении трех бойцов поскакал по направлению к Ильялы.
Таганов нетерпеливо расхаживал у ворот. Молчала курганча, отдыхали бойцы. И уже то тут, то там всплескивался смех, сыпались ядреные шутки.
Солнце медленно, словно нехотя, скатывалось с прозрачно-голубого неба на горизонте. Аул словно вымер, напуганные стрельбой жители отсиживались за закрытыми дверями. Наконец вернулся Бегматов, привез тол.
– Огонь! – командует Таганов. Хлестнули по окнам пулеметные очереди, под прикрытием которых бойцы подползли к фасадным столбам, заложили тол.
Таганов внимательно наблюдал за курганчой, как вдруг сзади на его плечо опустилась тяжелая рука.
– Воюешь, брат? – улыбнулся в черные буденновские усы Чары Назаров. – А я тебе подмогу привез.
На узкой улочке спешился взвод кавбригады, кавалеристы заводили коней в укрытие. Таганов четко и коротко доложил обстановку.
– Так, так, – раздумчиво ронял Чары Назаров. – Верно, людей гробить нам ни к чему. Хватит им гибнуть, – жесткая складка залегла у губ.
Чары Назаров вышел из-за укрытия и, сложив руки рупором, крикнул:
– Халта, я Назаров, выходи! Что тебе от меня надо?
В ответ раздались одиночные выстрелы, пули звонко просвистели над головой чекиста. Таганов махнул рукой – в тот же миг раздался слитный взрыв. Обрушился первый фасадный столб курганчи, рядом со вторым зияла большущая дыра. Стрельба мгновенно прекратилась.
В курганчу входили по одному, пригнувшись. Чары Назаров, Таганов, Бегматов, представитель окружного ГПУ, Мурад Дурдыев… Отсчитав еще одного, Халта-ших резко захлопнул дверь, набросил крючок.
– Эссалам алейкум! – расплылся он в улыбке, а узкие с прищуром глаза холодно и настороженно шарили по ладным фигурам чекистов, по застегнутым кобурам наганов.
Подали чорбу, разлитую по большим глиняным пиалам, разварившееся мясо в большом медном тазу. Завязался разговор. Басмачи не сводили глаз с двери, держа под рукой оружие, вяло, вымученно жевали.
Халта-ших, пряча глаза, рассыпался угодливыми словами:
– Ни Щербакову, ни Таганову мы сдаваться не думали. Когда узнали, что в Ташаузе появился сам Чары Назаров, мы решили сдаться тебе, сын Назара Гедая… Кому же еще? Приехал бы раньше, сдались бы раньше. Много слышали о твоей справедливости. Если бы прежде довелось встретиться, разве ушел бы я в пески? Обидели меня… – Мысль басмача работала лихорадочно: «Захватить заложниками Чары Назарова и Таганова, остальных перестрелять. За таких заложников отпустят. Дальше видно будет». Вперился узковатыми глазами в улыбающееся лицо Чары Назарова, продолжил:
– Дайте мне коней – пойду в пустыню. Я уговорю остальных сдаться… Не то много беды могут еще натворить мои нукеры… Силап, Бабаджан Батыр – они останутся у вас заложниками. Раскаялся я, видит Аллах, раскаялся. В Карали я сам приехал, переговорить, расспросить, как с тобой, дорогой Чары, увидеться. А ваши сразу за винтовки схватились и слушать не захотели. Разве я неправду говорю? Спросите их.
Бандиты согласно закивали.
Таганов, слушая тонкий голос Халта-шиха, не сводил взгляда с его толстых, чуть подрагивавших пальцев. Пытаясь унять дрожь, бандит вцепился руками в утолщенный край большого засаленного дастархана, уставленного едой. Заметив настороженные глаза Таганова, попытался улыбнуться, притворно ощерив зубы.
– Куда Нуры Курреев подевался? – Таганов не спускал глаз с рук Халта-шиха – они выдавали внутреннее состояние бандита.
