Книга алхимика(Роман) - Уильямс Адам (читаемые книги читать txt) 📗
— Помощь нужна? — спрашивал усач.
Пинсон с ненавистью смотрел на него и шел дальше.
Он был вынослив и в свои шестьдесят лет сохранял прекрасную физическую форму. Пинсон родился и вырос в Андалусии, он привык к жизни в горах. Однако движение в походном порядке да еще и с такой скоростью было для бывшего министра в новинку, и через некоторое время он начал уставать. Поскользнувшись на мокром камне, Пинсон упал. Ни он, ни Томас не пострадали, но мальчик перепугался и заплакал. Пинсон прижал его к себе и принялся шепотом просить у мальчика прощения, умоляя его успокоиться. Все будет хорошо, скоро все кончится, они доберутся до нужного места, и плохие солдаты оставят их в покое. Подняв голову, Пинсон увидел, что усач внимательно на него смотрит.
— А вы молодец, — сказал командир, — крепкий малый. Мы все восхищаемся вашим мужеством. Впрочем, обувь у вас для такой местности не слишком подходящая. Мальчик на закорках вам мешает, и вы идете медленнее, чем могли бы, а значит, нам всем из-за вас приходится снижать скорость.
— Я прекрасно справляюсь, — тяжело дыша, промолвил Пинсон.
— Мужчина моложе справится лучше. — Командир обернулся и поманил кого-то. К нему быстрым шагом подошел приветливо улыбающийся русоволосый парень. — Это рядовой Муро. Я его закрепляю за тобой, — он подмигнул Томасу, который стоял вцепившись от страха деду в ногу, — тебе понравится Фелипе. Недавно он еще ходил в школу, совсем как ты. Теперь он солдат. Ты мужественный паренек, совсем как твой папа. Ведь твой папа, я слышал, был настоящим храбрецом? Может, когда-нибудь ты тоже пойдешь в армию. Фелипе тебе все-все о службе расскажет. Хочешь? А ты пока окажешь мне огромную услугу и поможешь дедушке. Знаешь, как ты можешь ему помочь? Ты должен дать ему чуть-чуть отдохнуть.
— Оставьте моего внука в покое, — сердито пробормотал Пинсон.
— Не затыкайте мальчику рот, сеньор. Ну, Томас, что скажешь? Поможешь дедушке?
Томас мрачно кивнул, но при этом еще сильнее вцепился дедушке в ногу.
— Вот и хорошо, вот и молодец. Я знал, что могу на тебя положиться, — одобрительно кивнул усатый. — Фелипе, познакомься с моим юным другом.
Пинсон понял — делать нечего. Стараясь скрыть переполнявшую его ярость, он поднял Томаса и отступил в сторону, только когда убедился, что внук крепко сидит на шее у солдата. Командир быстрым движением стянул фуражку с головы Фелипе и нацепил ее на Томаса.
— Ну вот! Теперь ты даже похож на солдата.
Через некоторое время с болью в сердце Пинсон все же признал правоту командира — в данных обстоятельствах его решение представлялось оптимальным. Теперь Пинсон шел налегке и потому достаточно легко поспевал за солдатами. Сперва Томасу было страшно, но Фелипе быстро завоевал расположение мальчика своими разговорами. Как оказалось, молодой боец являлся обладателем богатого воображения. По мере того как отряд спускался по склону холма, Фелипе без остановки развлекал Томаса разными небылицами. Видишь вон ту пещеру? Когда-то в ней жила ведьма. Насекомые, гудевшие над усыпанным цветами полем, на самом деле феи. Ну-ка, Томас, приглядись внимательней! Видишь их крылышки? Тяжелый переход превратился в увлекательную игру. Мальчик искренне радовался обществу своего нового друга.
— Ну как, сеньор, у вас дела? — спросил Пинсона командир, когда отряд, тяжело дыша, штурмовал очередной холм. В голосе усатого слышалась искренняя забота и участие.
— Как видите, — ответил Пинсон. Все его внимание было сосредоточено на внуке, хотя он уже понял, что беспокоиться не о чем: шедший впереди него Фелипе карабкался по склону с проворностью и уверенностью горной антилопы.
— Отлично, — похвалил командир. — Так держать. Скоро доберемся до равнины, там уже будет проще. К завтрашнему рассвету будем у окраин Сиудадела-дель-Санто.
— Зачем вам туда понадобилось?
— Собор — настоящая крепость. Удобно в случае необходимости держать оборону. Оттуда будем вести переговоры. Пусть нам гарантируют безопасный проход к нашим. — Командир говорил так, будто и вправду верил в возможность подобного.
— С какой стати фашисты станут с вами разговаривать? — презрительно фыркнул Пинсон.
— Потому что, сеньор, в числе наших заложников — вы, — улыбнулся усач. — Бывший министр республиканского правительства, враг церкви. Если вы окажетесь у фашистов в руках, они преподнесут это как большой успех. Вашу поимку можно использовать в пропагандистских целях.
— Неужели я и впрямь настолько ценен?
— А то! — Преодолев последний уступ на пути, командир повернулся и протянул Пинсону руку. Поколебавшись, тот принял помощь и позволил вытянуть себя наверх. Внизу перед ними расстилалась равнина. — Видите, насколько все просто? — улыбнулся усач. — Как ни крути, а при желании мы можем сотрудничать друг с другом.
— И вы это говорите несмотря на то, что собираетесь сдать меня фашистам?
— Ничего личного, сеньор. Я-то считал вас избалованным рохлей и трусом, а вы… вы произвели на меня впечатление. Но вами можно пожертвовать. Какой от вас толк республике? Вы отказались от борьбы, а мои люди еще готовы сражаться. Ради большего отдаешь меньшее. Так что размен для меня приемлем.
— Это и есть ваша сталинская диалектика?
Командир посуровел.
— Это жизнь.
— Я так понял, есть и другие заложники? — спросил Пинсон, сообразив, что разговор лучше продолжить в ином ключе. Несмотря на то что командир по-доброму обошелся с Томасом, в идеологическом плане он был догматиком ничуть не лучше беспощадного комиссара Леви.
— Возьмем под контроль собор. Набьем его гражданскими. Священниками, монахинями, помещиками ну и теми, кого сможем найти в местной тюрьме. Понятное дело, что фашистам на них по большому счету плевать, но эти сукины дети суеверны… Они на многое пойдут ради того, чтобы уберечь свои храмы. Вроде бы городской собор представляет для них немалую ценность. Я, кажется, где-то читал, может быть даже в вашей книге… Вы ведь тот самый Пинсон, который когда-то занимался историей Средневековья? Ну, так вот, я где-то читал, что это один из первых соборов, который построили тут в одиннадцатом веке после того, как отбили здешние земли у мавров.
— В начале двенадцатого века, — автоматически поправил Пинсон, будучи при этом не на шутку удивлен неожиданно глубокими познаниями командира. — Он был построен в честь святого великомученика Иакова, когда герцог Санчо Гордый завоевал эмират мавров под названием Мишкат. Это случилось в тысяча сто четвертом году.
— Вот как? Надо запомнить. Однако давайте вернемся к делу. Если фашисты откажутся от переговоров, я взорву собор. Поверьте, сеньор, я это сделаю. Если они решат взять собор штурмом, то очень дорого за это заплатят. Во всех смыслах.
— Как и заложники. Невинные люди, которых вы, товарищ, будете держать в соборе. Или их жизнями тоже можно пожертвовать ради высшего блага? — бессердечие собеседника столь возмутило Пинсона, что он не сдержался и повысил голос.
— Если среди заложников кто-нибудь погибнет, то это будет на совести фашистов! — возвысил голос усач, и Пинсон понял, что задел командира за живое. — Слушайте, профессор, не стройте из себя кисейную барышню! Вы прекрасно знаете, что такое идти на жертвы. Вы были министром, когда шла война. Вы подписывали приказы, раз за разом отправлявшие солдат на смерть. Бойни, которые не принесли нам ровным счетом ничего! Считайте, что теперь настал ваш черед отправляться на передовую. Ради победы, — саркастически добавил он.
Несколько секунд прошло в молчании.
— Аль карахо! [5] — вдруг выругался командир и с досады со всей силы пнул росший рядом дикий нарцисс. — Профессор, я же все вам объяснил. Я действую в силу необходимости. Просто хочу вернуть своих бойцов домой.
«А он, оказывается, вовсе не чудовище, как я полагал, — подумал Пинсон. — Нет-нет, он не лишен человечности».
— Друг мой, мне показалось, я почувствовал в вашем голосе боль, — проникновенно произнес бывший министр, решив попробовать иной подход. — Я-то полагал, что вы безжалостный убийца, но, возможно, я ошибся. Мне кажется, я вас понимаю, сейчас вы готовы ухватиться за любую соломинку. Вы только хотите казаться жестоким. На самом деле, на мой взгляд, вы интеллигентный, цивилизованный человек, для которого словосочетание «честь офицера» не пустой звук. Я уверен — вам омерзительно то, на что вам приходится идти. Слушайте, может, мы сможем договориться? Помните, вы говорили о сотрудничестве? Я согласен и с радостью стану вашим заложником. Как вы сами говорите, моя жизнь не стоит и выеденного яйца. Быть может, я заслуживаю суда. Я готов нести ответственность за решения, которые принимал. Но прошу вас, пощадите моего внука и остальных. Так вы получите то, что хотите, но при этом на вашей совести не будет крови невинных.
