Божество пустыни - Смит Уилбур (читать книги полные TXT) 📗
Я мог только гадать, сколько времени потребуется гиксосам, чтобы достигнуть брода, но, если радости грабежа и насилия не слишком их задержат, предполагал я, они будут здесь часа через два-три – мне едва хватит времени, чтобы расставить свои силы и встретить их. Нетерпеливо ожидая подхода Зараса с пехотой, я внимательно изучал местность по берегам реки.
За бродом лес был чересчур густым для моих колесниц. Я отправлю Зараса и пехоту за реку, пусть укроются там в зарослях. А вот по эту сторону реки местность открытая от берега, где мы высадились, до опушки леса в четырехстах локтях за дорогой, у которой мы сейчас стоим. Там я могу с большим преимуществом развернуть и использовать колесницы.
Приняв план действий, я приказал Гуи перевести отряд через пыльную дорогу, скрыться на краю леса и ждать приказов. Гуи отлично знал колесницы. Я мог на него положиться. Я смотрел, как он приказывает возничим спешиться и перевести лошадей через дорогу, медленно, чтобы не поднимать пыли, которая может насторожить гиксосов.
Как только колесницы перешли дорогу, возничие снова сели в них и по упругому дерну направились к лесу. Здесь они снова спешились и отвели колесницы в густую растительность. Потом стали срезать ветви и прикрывать ими колесницы. Мы с Гуи прошли к краю дороги и удостоверились, что колесницы совершенно не видны.
Тем временем к дороге подошел Зарас со своими лучниками. Вдобавок к мощному луку у каждого из его людей на шее висел моток тетив, а за плечом виднелись три колчана со стрелами, по пятьдесят стрел на человека.
Я дал им несколько минут на то, чтобы перевести дух, показывая между тем Зарасу, где он должен расположиться на другой стороне брода. Потом отправил его и с высокого берега наблюдал, как он со своими людьми переправляется через реку в четырехстах локтях ниже брода.
Добравшись до противоположного берега, его люди, прежде чем подняться на берег, мазали лицо и тыльную сторону ладоней черной речной грязью. Зарас и Акеми, его верный помощник, поднялись на склон последними, убедившись, что не оставили ни следа, который мог бы выдать гиксосам их присутствие.
Добравшись до ровного места над ущельем, Зарас спрятал своих людей в густом лесу вдоль дороги, расставив их через каждые двадцать шагов по обеим ее сторонам. Густая листва и черная грязь на лицах скрывали их даже от наблюдателя, находящегося рядом. Колонне гиксосов предстояло пройти между двумя рядами искусных смертоносных лучников.
Когда люди Зараса заняли свои места в засаде, я вернулся к краю леса, где ждала в укрытии цепь моих колесниц.
Убедившись, что все они надежно укрыты, я выбрал возле своей высокое дерево. Без особого труда я забрался на верхние ветви. С этого насеста я хорошо видел дорогу по обе стороны от брода. И остался доволен: даже с высоты я не разглядел никаких следов Зараса и его людей по ту сторону реки.
Убедившись, что к приему гиксосов все готово, я посмотрел на море и увидел, что наша флотилия боевых кораблей скрылась за скалистым мысом к северу от устья реки. Море было пусто, пуст и молчалив лес вокруг, тишину не нарушали даже шорох лесных животных и крики птиц.
Я ждал на ветке, пока по положению солнца не решил, что прошел еще час – прошел медленно, как калека без костылей. Затем на краю поля зрения я разглядел облачко пыли над лесом вдали от места, где притаились лучники Зараса.
Облако пыли постепенно приближалось и становилось гуще. Неожиданно в нижней его части я разглядел блеск на солнце отполированной поверхности металла, возможно, шлема или меча.
Вскоре затем я увидел, как из-за поворота показалась первая пара колесниц. Не было сомнений в том, что это гиксосы. Бросались в глаза неуклюжая конструкция колесниц и неудобные колеса с ножами по краям.
Войско гиксосов вступило на ту часть дороги, возле которой ждали лучники во главе с Зарасом. Когда голова отряда достигла берега брода, воин на первой колеснице поднял над головой сжатую в кулак руку в перчатке – сигнал отряду остановиться.
Потом он очень внимательно принялся изучать брод и местность за ним. Даже с такого расстояния я видел – это щеголь. Плащ его был окрашен яркой синей краской из Тира, на горле сверкало три или четыре ожерелья. Шлем из полированной бронзы с защитными лицевыми полосами на петлях такой отличной работы, что я позавидовал.
Убедившись, что никакой угрозы нет, военачальник-гиксос соскочил с колесницы и по камням спустился к реке. Он не стал мешкать и в сопровождении троих своих людей вошел в воду и переправился на противоположный берег. Убедившись, что переправиться можно, он вернулся и поднялся туда, где оставил свою колесницу. Сел в нее и, гикая и подбадривая лошадей, начал спуск.
У воды лошади заупрямились, но он щелкнул хлыстом над их головами, и они неохотно двинулись вперед, и вот уже вода дошла им до брюха. Но тут вдруг одно колесо налетело на подводный камень, и колесницу опрокинуло на бок. Лошади в упряжи опустились на колени, и тяжесть опрокинувшейся колесницы и течение придавили их. Возница и оба колесничих вылетели за борт и под тяжестью своих доспехов ушли под воду.
Люди со следующих колесниц сразу спрыгнули и побежали к бьющимся в воде воинам и лошадям. Под какофонию криков, приказов и других приказов, противоречащих им, они сначала вытащили людей, пока те не захлебнулись, потом поставили на колеса колесницу. Как только лошади почувствовали под ногами поверхность, они вытащили колесницу из воды и поднялись на берег прямо против того места, где ждали наши колесницы.
Другие вражеские возницы начали осторожно сводить лошадей к берегу брода, где ждали люди, которые подталкивали их и направляли через реку. Со своего места я видел, как стеснилась колонна колесниц на противоположном берегу в ожидании переправы. Мне удалось точно сосчитать их количество; вышло сто шестьдесят против двухсот, как указывал Атон. Я понимал, что эта разница объясняется потерями, которые понесли гиксосы в долгом шестнадцатидневном пути из Северного Египта. Конструкция колесниц делала их уязвимыми, у них часто ломались оси и колеса. Да и лошади выбиваются из сил после долгих часов езды по пересеченной местности и неровным дорогам.
Колесницы переправлялись через реку, останавливались напротив нас, и возницы сразу стреноживали лошадей и пускали их пастись. А люди либо ложились на траву отдыхать или спать, либо собирались вокруг торопливо разведенных костров и готовили горячую еду.
Я удивился, но и обрадовался тому, что начальник позволяет воинам такую небрежность и расхлябанность на неизвестной и, возможно, враждебной территории. Он не выставил стражи, не послал вперед по дороге разведчиков. Он даже позволил отдыхавшим снять доспехи и отложить оружие. Большинство людей казались очень усталыми, и никто из них не подходил к лесу, где скрывались наши колесницы. Даже те, кому пришлось откликнуться на зов природы, не отходили от товарищей далеко, справляя нужду. В этой незнакомой чужой земле гиксосы инстинктивно держались вместе для взаимной защиты.
Скопление людей, колесниц и лошадей на дальнем берегу реки постепенно рассеивалось. Я считал переправляющиеся через реку колесницы. Ждал, пока враги разделят войско на две половины и окончательно утратят бдительность из-за отсутствия угрозы. Когда этот миг приблизился, я достал из кармана ярко-желтый шелковый шарф и развернул его.
Начальствующий над гиксосами, в синем плаще и бросающемся в глаза шлеме, все еще стоял на берегу брода и следил за переправой. Я по-прежнему не видел Зараса и его людей, хотя точно знал, где каждый из них спрятался. Увидев, что я спускаюсь с дерева, Зарас помахал мне рукой и снова скрылся.
По склону поднималась очередная гиксосская колесница, лошади натягивали постромки, люди сзади толкали. Это пересекла брод восемьдесят пятая колесница. Теперь силы гиксосов разделились на две почти равные части; и ни одна из них не могла теперь поддержать другую.
В своем трактате об искусстве войны я писал: разделенный противник – побежденный противник. Сейчас была возможность показать мудрость моего афоризма.
