Шестая жена короля Генриха VIII - Мюльбах Ф. (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Говоря это, она нажала скрытую в широкой золотой раме пружину, и картина вдруг задвигалась и медленно повернулась, словно дверь, открывая спрятанную под ней другую картину, изображавшую несчастную Анну Болейн в полном блеске красоты и подвенечного убора, как написал ее, по желанию короля?супруга, Гольбейн.
– Какое у нее прекрасное, ангельское лицо! – сказала Екатерина, подходя ближе. – Какой невинностью и чистотой дышат ее черты! Бедная королева! Твоим врагам все?таки удалось оклеветать тебя и довести до эшафота. О, когда я смотрю на тебя, меня охватывает ужас, и собственная участь встает грозным привидением. Кто же может чувствовать себя в безопасности, если в ней не была уверена Анна Болейн, если она сама должна была умереть бесславной смертью! О, поверьте мне, Елизавета, печально счастье быть английской королевой, и мне часто приходилось утром спрашивать себя, встречу ли я вечер королевой! Но нет! – перебила она сама себя. – Не обо мне следует говорить в этот час, а только о вас, Елизавета, о вашей будущности и счастье. Пусть этот пергамент позволит вам осуществить все желания, затаившиеся в вашей груди!
– Он уже привел в исполнение мое громадное желание, – ответила Елизавета, все еще занятая созерцанием портрета матери. – Он дает мне возможность открыто показывать портрет матери! Чтобы я когда?нибудь могла сделать это – было ее последним желанием, переданным мне через Джона Гейвуда. Ему она передала для меня этот портрет, он один только знал эту тайну и свято сохранил ее.
– О, Джон Гейвуд – надежный и верный друг, – сердечно сказала Екатерина, – и он?то именно и помог мне склонить короля к нашему плану и побудить его признать вас!
Елизавета с выражением несказанной благодарности протянула ей обе руки и промолвила:
– Я обязана вам восстановлением моей чести и чести моей матери! За это я буду любить вас, как дочь, и никогда ваши враги не встретят у меня желания выслушать их изветы и склониться к ним. Давайте заключим с вами наступательный и оборонительный союз! Давайте верно держаться друг друга, и пусть враги одной из нас станут также врагами другой. А где мы увидим опасность, там совместно будем отражать ее, будем неослабным взглядом охранять друг друга и предостерегать, если случайный луч света откроет нам врага, таящегося и подползающего во мраке, чтобы предательски сзади поразить нас кинжалом.
– Да будет так! – торжественно сказала Екатерина. – Будем неразрывно и верно держаться друг за друга и любить друг друга, как сестры! – Она сердечно поцеловала Елизавету в губы и продолжала: – А теперь, принцесса, еще раз обратите свои взоры на указ, в котором вы прочитали лишь самое начало. Поверьте мне, это очень важно, так как он заключает в себе разные распоряжения, касающиеся вашей будущности, назначает вам придворный штат и годовое содержание, приличествующее принцессе крови.
– О, какое мне дело до всего этого! – весело воскликнула Елизавета. – Это касается моего гофмейстера, так пусть он и сообразуется с этими предначертаниями!
– Но там имеется еще и другой параграф, который может больше заинтересовать вас, – сказала Екатерина с тонкой усмешкой, – так как он заключает в себе новое и полное восстановление чести моей гордой и честолюбивой принцессы. Помните ли вы еще, какой ответ дал ваш отец королю Франции, когда тот просил вашей руки для своего дофина?
– Помню ли я? – воскликнула Елизавета, лицо которой снова омрачилось печалью. – Король Генрих ответил, что дочь Анны Болейн недостойна принять руку принца крови!
– Ну вот, Елизавета, для того, чтобы окончательно восстановить вашу честь, король, возвращая вам законный титул и почести, постановил, что вы вправе выйти замуж только за равного себе по рождению и что права престолонаследия только в том случае останутся за вами, если вы вручите свою руку принцу крови. О, разумеется, более полного возмещения всех прежних оскорблений не могло и быть, и согласием короля сделать это вы обязаны усиленным просьбам верного и честного друга, Джона Гейвуда.
– Джону Гейвуду! – с горечью воскликнула Елизавета. – О, благодарю вас, королева, что это не вы уговорили отца на подобную оговорку. Это сделал Джон Гейвуд, и его?то вы называете верным другом? Вы говорите, что он – преданный и честный слуга нам обеим? Берегитесь его верности, королева, и не полагайтесь на его преданность, потому что его душа полна лжи и, со смирением склоняясь перед вами, он на самом деле только выискивает глазами местечко, где мог бы поразить вас самым верным и безошибочным образом. О, это – змея, которая только что смертельно и неисцелимо ужалила меня! Но нет! – энергично продолжала она. – Я не поддамся этой предательской хитрости, я не стану рабой этого злосчастного указа! Я хочу быть свободной в любви и ненависти, хочу следовать только движениям своего сердца; я не согласна надеть такие оковы, отказаться от того, кого я люблю, и отдать свою руку тому, кого я, быть может, буду ненавидеть! – С выражением твердой, энергичной решимости она взяла свиток и протянула его обратно Екатерине. – Возьмите это, королева, верните моему отцу и скажите ему, что я благодарю его за заботливую доброту, но отказываюсь от блестящей судьбы, которая открывается мне в этом указе. Я так люблю свободу, что даже королевская корона не прельщает меня, если я должна буду принять ее со связанными руками и несвободным сердцем.
– Бедный ребенок! – вздохнула Екатерина. – Неужели же вы не знаете, что королевский венец неизменно налагает на нас оковы и защемляет сердце железными тисками! Ах, вы хотите быть свободной, оставаясь королевой? О, поверьте мне, Елизавета, нет человека более несвободного, чем король или королева. Нет человека, имеющего меньше права и возможности любить по свободному выбору, чем повелители народов…
– В таком случае, – с сверкающими глазами ответила Елизавета, – я отказываюсь от печального счастья когда?либо сделаться королевой. Тогда я отказываюсь принять этот указ, который хочет связать мою волю и желания. Как, я, дочь английского короля Генриха, должна позволить, чтобы жалкий клочок бумаги встал между мной самой и сердцем? Я – принцесса крови, и потому меня хотят заставить вручить свою руку только королевичу? Да, вы правы, это не отец мой придумал подобный указ, потому что никогда гордая отцовская душа не допускала его склоняться пред велениями жалкого этикета! Он любил, кого хотел, и никакой закон, никакой парламент не могли помешать его праву свободного выбора. Я буду истинной дочерью своего отца. Я не подчинюсь этому указу!
– Бедный ребенок! – сказала Екатерина. – А все?таки вам придется поучиться подчинению, потому что никто безнаказанно не может стать властелином; это накладывает известные обязанности. Никто не справляется, сочится или нет кровью ваше сердце. Его облекают в пурпур, и разве кто?нибудь заботится или спрашивает о том, обагряет ли его кровь нашего сердца? Вы еще молоды, Елизавета, у вас еще много надежд!
– Да, у меня много надежд, потому что я слишком много страдала. Слишком много слез пролили уже мои глаза. Я уже с детства должна была вкусить страданий и горечи жизни, теперь же я хочу занять подобающее место на ее радостном, счастливом пиру!
– Кто же говорит вам, что вы не получите этого места? Ведь указ не назначает вам определенного супруга, он только представляет вам гордое, бесспорное право искать супруга среди королевичей!
– О! – с сверкающими глазами воскликнула Елизавета, – если мне в самом деле суждено когда?нибудь стать королевой, то я гораздо больше буду гордиться возможностью выбрать такого супруга, которого я сделаю королем, чем такого, благодаря которому я сама стану королевой! Ну, скажите сами, Екатерина, разве не будет гордым и прекрасным счастьем окружить любимого человека величием и блеском, во всемогуществе любви превознести его выше всех остальных и в то же время смиренно сложить к его ногам все свое собственное величие, собственное могущество, чтобы он мог украсить себя им и сделать мое достояние своим?
