Золотая лихорадка - Эмар Густав (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗

Теперь мы попросим у читателя позволения перенести его в Гуаймас. Мы всего на несколько минут опередили французскую экспедицию, которая, как мы знаем, покинула Сан-Франциско под

—  — предводительством графа Луи де Пребуа-Крансе .

Все главнейшие события нашего рассказа должны произойти в Гуаймасе, и поэтому мы считаем необходимым в нескольких словах описать этот город.

Мексика владеет несколькими открытыми рейдами на Тихом океане, но из них в сущности только две гавани заслуживают этого названия — Гуаймас и Акапулько.

Благодаря множеству островов, которые окружают залив со стороны океана, и высоким берегам его рейд в любое время года так же безопасен и спокоен, как поверхность озера.

Волны океана с тихим рокотом разбиваются о берега, покрытые густым лесом манговых деревьев, бледная зелень которых резко выделяется на красноватой почве побережья и придает заливу печальный и дикий вид, усиливающийся всегдашней пустынностью рейда, куда лишь изредка заходят корабли, останавливаясь под защитой острова дель-Венадо. Обычно же в заливе стоят одни каботажные суда 81 и грубые, выдолбленные из ствола дерева пироги индейцев яки.

Маленькие, низенькие домики и мазанки с плоскими крышами, вытянутые линией по берегу, образуют город, окруженный валом из красноватой земли, на котором стоят несколько заржавевших и непригодных ни к чему пушек.

Гуаймас, как и все городишки Мексики, грязен, с неправильными и немощенными улицами. В глаза бросаются неряшливость и нерадивость, составляющие отличительную черту мексиканцев.

На заднем плане города поднимаются высокие, изрытые оврагами обнаженные горы, защищающие его от холодных ветров с Кордильер.

Однако, несмотря на это, Гуаймас, основанный сравнительно недавно, с населением, не превышающим пяти или шести тысяч жителей, благодаря полной безопасности своей гавани и прекрасному положению в недалеком будущем должен приобрести значение важного коммерческого порта.

В день, когда мы продолжаем наш прерванный рассказ, через час после oration , то есть около семи часов вечера, какой-то человек, плотно закутанный в плащ и с надвинутой на самые глаза шляпой, остановился у дверей довольно красивого дома и, бросив вокруг себя подозрительный взгляд, чтобы удостовериться, что за ним никто не следит, трижды с большими промежутками постучал в дверь.

Очевидно, это был условленный сигнал, человека ждали, потому что дверь отворилась как бы сама собой. Незнакомец поспешно проскользнул в дом, и дверь в ту же минуту бесшумно захлопнулась за ним.

Незнакомец очутился в одном из внутренних патио, обычных при всех домах в Гуаймасе. По всей вероятности, ему хорошо было известно расположение этого дома, потому что он, не задумываясь ни на секунду, повернул налево, взбежал на крыльцо и постучал во вторую дверь тем же способом, что и в первый раз.

— Войдите! — крикнул голос изнутри.

Незнакомец толкнул дверь и вошел в довольно большую комнату, которая для Мексики и в особенности для такой отдаленной провинции, как Сонора, могла считаться меблированной с претензиями на роскошь. Но роскошь эта была дурного тона и обнаруживала полную безвкусицу.

Мебель и картины, украшавшие комнату, были скорее всего куплены или выменены у капитанов судов, иногда заходивших в Гуаймас, и вообще вся обстановка была какая-то разнокалиберная.

Почти посреди комнаты на бутаке сидел человек и небрежно курил сигару.

Когда незнакомец вошел, хозяин дома приветствовал его кивком головы и, жестом указав на другое кресло, бросил:

— Заприте дверь и садитесь.

Незнакомец, сняв плащ и шляпу, швырнул их на ближайший стул и, заперев дверь, со вздохом облегчения опустился в кресло.

В нескольких словах мы опишем наружность двух новых персонажей.

Первый, хозяин дома, был субъект невысокого роста, очень полный, с самыми обыкновенными чертами лица, красным носом и с маленькими серенькими глазками, точно просверленными буравчиком, которые придавали его слащавой физиономии выражение лукавства и низкой злобы.

Что касается его возраста, то он был еще не стар; ему было около пятидесяти лет, но на вид он казался гораздо моложе благодаря свежести своего апоплексического лица и длинным, лоснящимся черным волосам, ниспадавшим на багровые и мясистые уши.

Эта «достойная» личность была одета по-европейски, со множеством брелоков на часовой цепочке и громадным количеством колец на пальцах. Своим костюмом и простыми манерами он походил на разодетого мясника или торговца скотом.

Его гость, с которым мы уже встречались раньше, был полной противоположностью ему.

Метис, рожденный от индейца и мексиканки, высокий, сухой и тонкий, как жердь. Его лицо, похожее на лезвие ножа, было украшено огромным крючковатым носом, повисшим над большим, растянутым до ушей ртом с белыми и широкими, как миндалины, зубами. Круглые глаза с красноватыми веками, которые постоянно конвульсивно подергивались, дополняли эту странную и в то же время зловещую физиономию. На тонких губах играла жесткая и насмешливая улыбка и усиливала впечатление беспокойства, исходившее он него.

Под плащом у этого человека был надет блестящий, расшитый золотом мундир полковника мексиканской армии. Звали его дон Франциско Флорес.

Мы, по всей вероятности, вскоре узнаем, какая низкая личность скрывалась под этим блестящим мундиром.

Полковник сел в кресло, достал табак, свернул сигаретку и принялся курить с самым беззаботным видом.

Гость и хозяин в течение нескольких минут сидели молча, исподтишка наблюдая друг за другом. Наконец последний, которому, по-видимому, начало надоедать это упорное изучение его особы, решил первым прервать молчание.

— Кабаллеро, — сказал он, — как видите, я в точности исполнил инструкции, изложенные в письме, которое я имел честь получить от вас.

Полковник сделал одобрительный жест рукой, выпустив предварительно громадный столб дыма. Хозяин дома продолжал.

— Но, несмотря на это, я позволю себе заметить, что совершенно не понял вашего странного письма и не понимаю также, зачем вы окружаете дело такой тайной.