Крестоносец - Айснер Майкл Александр (читаем книги онлайн .txt) 📗
Аббат выжидательно смотрел на меня, но мои мысли были заняты предстоящей беседой с Франциско.
— Принц Фернандо потерял многих бойцов, отдавших свою жизнь за Господа, — продолжал аббат. — Он очень беспокоится за благополучие оставшихся в живых и особенно трепетно относится к судьбе Франциско. Самое меньшее, что мы можем сделать, это предоставить ему полный отчет о ходе лечения, надеюсь, положительный.
Принц Фернандо, тот самый человек, который руководил истреблением женщин и детей в замке Торона, тревожился о благополучии Франциско.
— Да, — ответил я, — конечно, мы можем предоставить ему отчет, чтобы развеять тревоги принца.
— Итак?
— Пожалуйста, напишите принцу Фернандо, что Франциско помнит события крестового похода так, будто они случились вчера. У него очень хорошая память, она запечатлела все до мелочей. Передайте принцу Фернандо, что состояние здоровья Франциско улучшается, но я пока не могу указать точную дату его выздоровления. Служение Господу исполнено сомнений и духовных мук, аббат Альфонсо.
— Брат Лукас, — довольно раздраженно сказал аббат, — избавьте меня от проповедей. Лучше назовите дату.
— Аббат Альфонсо, — отвечал я, — Бог не признает никаких сроков.
— Вы хорошо себя чувствуете, брат Лукас? — спросил он. — Быть может, вам нужен отдых от трудов, посвященных исцелению Франциско?
— А дьявол тоже возьмет перерыв, брат Альфонсо? — спросил я.
Аббат взял свечу из моих рук и поднес ее к моему лицу, так что мои щеки опалил жар.
— Я беспокоюсь за вас, брат Лукас, — сказал аббат. — За последний месяц вы сильно изменились. Много раз я проходил мимо вас в коридоре, но вы не узнавали меня, словно вас опутали злые чары. Вы даже внешне переменились. Щеки запали, лицо побледнело. Вы проводите все время либо в келье Франциско, либо во внутреннем дворе. Вы совершенно забросили ваши обязанности приора Санта-Крус. Неужели ваша забота о Франциско нанесла ущерб вашей преданности монастырю?
— Простите, аббат Альфонсо, если я разочаровал вас, могу только сказать, что я так настойчиво пытаюсь изгнать демонов из души Франциско именно благодаря преданности церкви.
— Пусть будет так, брат Лукас. Однако будьте осторожны. Прикоснувшись к пламени, нельзя не обжечься. Если же позволить огню проникнуть в свою душу, можно навлечь на себя вечное проклятие.
Сигнал к заутрене прозвучал как раз в тот момент, когда аббат выходил из моих покоев. Я быстро оделся: натянул через голову коричневую рясу и застегнул сандалии.
Идя по коридору к комнате Изабель, я подозревал, что девушка откажется еще раз отправиться в келью Франциско. Даже мне нелегко будет выслушать рассказ о смерти Андре — и я представлял, каким ужасом это должно быть для Изабель. Если бы у меня спросили совета, я бы велел ей покинуть Санта-Крус и никогда больше не возвращаться.
Однако она вовсе не собиралась уезжать. Когда я пришел, она была уже одета.
— Я готова, брат Лукас, — сказала девушка.
И я вновь повел ее по лестнице в келью Франциско. У входа мы остановились. Я глубоко вздохнул. Меня бы не удивило, если бы за дверью оказался сам дьявол.
— Вера, брат Лукас, — сказала Изабель, пока я отодвигал щеколду и открывал дверь.
Воистину, вера, Изабель Корреа.
Глава 11
КРАК-ДЕ-ШЕВАЛЬЕ
Франциско пододвинул свой стул поближе к окну, видимо, чтобы лучше видеть сад. А может, чтобы не смотреть на меня с Изабель. Вообще-то он смотрел не вниз, на внутренний двор, а вверх, на серый клочок неба. Он крепко вцепился в подлокотники, так что на тыльной стороне ладоней выступили вены. Он не ответил на мое приветствие и ничем не выказал, что сознает наше присутствие. Мы с Изабель сели на холодный каменный пол за спиной Франциско и обменялись друг с другом несколькими словами: я спросил, удобно ли ей, она ответила, что да.
Затем мы стали ждать. С восходом по полу заскользили лучи солнца. Я следил, как они движутся по каменным плитам, по платью Изабель, по моей одежде. Час, два, три — не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Франциско продолжил свою исповедь.
— Почти сорок рыцарей были убиты при Тороне, включая обоих заместителей Рамона — Роберто и Бернарда. Их место заняли мы с Андре, поскольку были следующими по званию офицерами — лейтенантами. Это звание мы заслужили, победив в состязании в беге в горах во время тренировок в Калатраве.
Теперь члены нашего ордена занимали меньше половины спальных мест в комнатах, однако никто не убирал лишние тюфяки, и это лишь усиливало иллюзию, будто наши погибшие товарищи попросту задержались и скоро вернутся.
Раненая рука Андре быстро исцелилась, чего, однако, нельзя было сказать о его боевом духе. Во время немногих недель, проведенных в Акре, он мало разговаривал и почти не покидал резиденции госпитальеров. Днем он часами ходил по внутреннему двору с потускневшими глазами и небрежно раскинувшимися по плечам спутанными светлыми волосами.
Барон Берньер и дон Фернандо прибыли в Акру спустя несколько дней после нас. Люди дона Фернандо вернулись в свою резиденцию на окраине города, а наши товарищи-госпитальеры заняли восточное крыло здания, напротив нашего. Каждый день после утренней мессы они устраивали празднование в честь победы при Тороне. В главной зале вино лилось рекой с утра до вечера, а многие рыцари пировали до глубокой ночи.
Будучи гостями госпитальеров, рыцари Калатравы не могли отклонить приглашение на пир. Мои братья пытались избавиться от воспоминаний о Тороне, предаваясь безудержному веселью.
Но я не мог забыть увиденное там. Падре Альбара рядом с костром, на котором горели трупы, во внутреннем дворе замка. Божье слово, произнесенное посреди моря крови.
Шум праздничных пиршеств товарищей резал меня как ножом по сердцу. В голове моей стучало, мне часто приходилось расстегивать ворот, чтобы было легче дышать. На четвертый день, когда пирушки все еще продолжались, я ушел из резиденции госпитальеров. Ушел один, не спросим разрешения у Района, никого не предупредив, даже Андре!
Я бродил по улицам, пытаясь затеряться в незнакомом городе. Дойдя до порта, сел на пристани, свесив ноги, — внизу о камни бились волны. Я взглянул на гавань: моряки грузили на корабль экзотические товары, чтобы везти их в христианскую Европу. Мужчины катили груженые бочки вверх по сходням в трюм корабля. Одна из бочек выскользнула у них из рук и покатилась назад; моряки стали прыгать в воду, чтобы их не задело. Бочка разбилась о пристань, и по каменным плитам заплясали желтые, белые, черные шарики жемчужин.
В резиденцию я возвращался уже в сумерках. На одной из улиц меня догнала группа монахов, они толкались и теснили меня со всех сторон. За время скитаний их коричневые одежды истрепались, превратившись почти в лохмотья, перехваченные веревочными поясами. Их голые ноги покрылись волдырями с корочками запекшейся крови и грязи. То были паломники, державшие путь к захваченному мусульманами Иерусалиму. Они полагались на защиту Господа и своего личного покровителя — некоего Франциска из Ассизи. Я слышал это имя в Санта-Крус: молва о вдохновенной проповеди Франциска достигла Арагона, сподвигнув других последовать его примеру, и те, кого призвал святой, основали новый монашеский орден, названный в его честь францисканским.
Кадила с фимиамом раскачивались из стороны в сторону, резкий запах наполнил узкую улочку. Один из монахов нес деревянный крест, кряхтя под его тяжестью. Предводитель паломников с мрачным лицом кричал по-итальянски, рассказывая о чудесах Франциска. Он говорил о пяти ранах, появившихся на теле святого, — своеобразная печать Христа. Шрамы затянулись и почернели, став того же цвета, что и гвозди, пронзившие Спасителя.
Святой Франциск из Ассизи умер не более пятидесяти лет назад, и кровь продолжала капать из его бока даже после смерти. Монах сообщал об этом с таким видом, будто лично присутствовал при кончине своего господина и собственными глазами видел его кровь. Он указывал пальцем на торговцев, на прохожих, на меня, глядя через плечо куда-то в сторону, словно инквизитор, расспрашивающий нас о наших сомнениях и поступках.
