Четыре пера (ЛП) - Мейсон Альфред (версия книг TXT) 📗
— Ну вот, — радостно рассмеялся Тренч. — Теперь пускай. Пусть они гонятся за нами из Умдурмана! В одном я теперь точно уверен — обратно я туда не вернусь, даже если нас догонят.
Во время этой речи он поглаживал винтовку и разговаривал с ней, как с живым существом.
Два араба взобрались на старого верблюда и медленно двинулись к Умдурману. Абу Фатма с товарищем остались с беглецами. Они оседлали верблюдов и поехали на северо-восток. Прошло не больше четверти часа, с тех пор как их окликнул Абу Фатма.
Всю ночь они ехали по высохшей траве мимо мимоз и к рассвету оказались на плоской голой равнине с редкими бугорками.
— Эфенди устали? — спросил Абу Фатма. — Вы будете останавливаться и есть? На седле каждого верблюда есть провизия.
— Нет, мы можем перекусить на ходу.
Финики, хлеб и глоток воды из бурдюков составили их завтрак, они поели на ходу. Когда закончилась равнина с длинной пустынной травой, верблюды ускорили шаг. На закате они остановились и час отдохнули. Они ехали всю ночь и следующий день из последних сил — и своих, и верблюдов. Теперь они поднимались по каменистому плато, потом пересекли долину и рысью поскакали по песку цвета меда. Но всем казалось, что верблюды идут медленно, как она похоронах. На рассвете у горизонта выросли горы, а в разгар дня не стали ни на фут выше и ни на дюйм ближе.
Временами сердца беглецов колотились, когда они видели на клочке земли выращивающих сорго людей, и приходилось делать большой крюк. Или зоркие глаза Абу Фатмы высматривали вдали караван, и тогда верблюдов опускали на колени, и они пригнувшись лежали за камнем с заряженными винтовками в руках. В десяти милях от Абу Клеа их ждали свежие верблюды, и на них они весь день двигались на запад, в сторону Нила. Там они пересекли пустынную местность Абабде, и завидели широкую серую полосу дороги перед собой.
— Дорога из Бербера в Мерови, — сказал Абу Фатма. — К северу от нее мы свернем на восток, к реке. Пересечем дорогу ночью, и если будет на то воля Аллаха, завтра к вечеру переправимся через Нил.
— Если будет на то воля Господа, — сказал Тренч и посмотрел на араба в страхе, который всё усиливался, чем ближе они были к спасению.
Местность здесь часто пересекали караваны, днем передвигаться было небезопасно. Они спешились и весь день лежали, спрятавшись за кустарником на плато, наблюдая за дорогой и людьми на ней, похожими на крошки. В темноте они спустились и пересекли дорогу, и остаток ночи ехали к реке. На рассвете Абу Фатма снова велел им остановиться. Они находились в пустынной и открытой местности, где даже малейшее укрытие выделялось бы посреди плоской равнины. Фивершем и Тренч с нетерпение смотрели направо. Где-то там тек Нил, но они не могли его разглядеть.
— Нужно построить заграждение из камней, — сказал Абу Фатма, — и вы должны улечься на землю внутри. Я пойду вперед к реке и посмотрю, готова ли лодка, которой нас снабдили друзья. Я вернусь после наступления темноты.
Они быстро собрали камни и соорудили невысокую стену около фута высотой; за этой стеной Фивершем и Тренч улеглись на землю с кожаными флягами и винтовками по бокам.
— А еще у вас есть финики, — сказал Абу Фатма.
— Да.
— Тогда не покидайте укрытия, пока я не вернусь. Я заберу ваших верблюдов и к вечеру вернусь на свежих.
И в компании товарища-араба он поехал в сторону реки.
Тренч с Фивершемом окопались внутри каменного заграждения и улеглись, оглядывая горизонт сквозь щели. Для них обоих, возможно, это был самый долгий день в жизни. Они были так близки к спасению и все же не в безопасности. Как казалось Тренчу, день длился дольше, чем ночь в «Доме камня», а Фирвершему он показался более долгим, чем даже тот день шесть лет назад, когда он сидел в своих комнатах над Сент-Джеймсским парком и ждал наступления ночи, прежде чем осмелиться выйти на улицу. Они были так близко к Берберу, но преследователи тоже близко. Фивершем размышлял, как ему хватило мужества отправиться в Бербер. Вокруг не было тени, весь день солнце безжалостно жгло им спины, и внутри узкого круга нельзя было двинуться. Они почти не разговаривали. Наконец наступил закат, на них опустилась благословенная темнота, и прохладный ветер прокрался сквозь темноту по пустыне.
— Слышишь! — сказал Тренч, и вдвоем они напрягли слух и услышали очень близко мягкую поступь верблюдов. Через мгновение тихий свист выманил их из убежища.
— Мы здесь, — тихо произнес Фивершем.
— Слава Аллаху! — сказал Абу Фатма. — У меня есть хорошие и плохие новости. Лодка готова, наши друзья ждут, верблюды готовы на караванной дороге на берегу реки Абу Хамед. Но о вашем побеге уже известно, и за дорогами и паромами внимательно следят. До восхода солнца мы должны направиться вглубь страны с восточного берега Нила.
Около часа ночи они осторожно пересекли реку и затопили лодку на другом берегу. Их ждали верблюды, и они поехали вглубь, но медленнее, чем хотелось бы. Земля была густо покрыта валунами, а верблюды редко могли двигаться быстрее, чем шагом. И весь следующий день они снова скрывались за каменным ограждением, пока верблюдов увели на какое-то плато, где они могли пастись. Однако следующей ночью они прошли немало и за два дня добрались до рощи Абу Хамед, отдохнули там двенадцать часов и сменили верблюдов. От Абу Хамеда их путь пролегал через огромную Нубийскую пустыню.
В наши дни путешественник может ехать двести сорок миль по обезвоженной равнине из угольно-черных камней и желтого песка и спать в своем купе по дороге. Вероятно, утром он увидит навес, большую кучу угля, резервуар для воды, и цифры, нарисованные на белой вывеске, и по остановке поезда поймет, что приехал на станцию. Если он высунет голову из окна, то увидит длинную линию телеграфных столбов, тянущихся от одного края неба до другого, и чем дальше они находятся, тем меньше между ними кажется расстояние.
Двенадцать часов продлится это путешествие, если не сломается двигатель или не заблокируют рельсы. Но в дни побега Фивершема и Тренча из Умдурмана перемещения были не такими легкими. Они держались к востоку от нынешней железной дороги и вдоль вереницы колодцев среди холмов. И на вторую ночь этого этапа путешествия Тренч потряс Фивершема за плечи и разбудил его.
— Смотри, — сказал он, указывая на юг. — Сегодня там нет Южного Креста. — Его голос дрожал от волнения. — Шесть лет, каждую ночь в эти шесть лет, до этой самой ночи, я видел Южный Крест. Как часто я лежал без сна и смотрел на него, гадая, придет ли ночь, когда я наконец не увижу эти четыре звезды! Скажу тебе, Фивершем, теперь я наконец-то и впрямь почувствовал, что мы сбежим.
Они оба сели и посмотрели на небо на юге, мысленно вознося благодарственную молитву, и когда уснули, то снова и снова просыпались в страхе, что вдруг увидят это созвездие у горизонта, а потом погружались в сон, уверенные в успешном исходе своего бегства через пустыню. Через неделю они прибыли в Шуф-эль-Айн, к крохотному колодцу в пустынной долине между бесформенными холмами, и у этого колодца сделали привал. Теперь они находились на территории племени амрабов, и опасность миновала.
— Мы спасены, — вскричал Абу Фатма. — Слава Аллаху. На севере — Асуан, на западе — Вади-Хальфа, мы спасены!
И он расстелил на земле перед стоящими на коленях верблюдами кусок ткани и насыпал сорго. В своей благодарности он зашел так далеко, что похлопал одного верблюда по шее, а тот в ответ немедленно огрызнулся.
Тренч протянул Фивершему руку.
— Благодарю, — просто сказал он.
— Нет нужды благодарить, — ответил Фивершем, не приняв руку. — С самого начала я думал только о себе.
— Да ты научился у верблюдов бесстыдству, — воскликнул Тренч. — Верблюд везет, куда ему прикажут, и будет везти, пока не упадет замертво, но даже если обращаться с ним ласково, упрям и норовит укусить. Брось, Фивершем, вот моя рука.
Фивершем развязал узелок на джиббе и вытащил три белых пера — два маленьких пера цапли и одно большое, страусиное, выдернутое из веера.
