Заговор Важных - д'Айон Жан (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Он живет у меня, с несколькими товарищами… среди которых, к примеру, граф де Монтрезор… Этим вечером я, к несчастью, подслушал их разговор. Они решили убить вас, сегодня ночью послать к вам в дом пять десятков бандитов. Вот что я хотел вам сказать. Собственно, я приехал всего лишь предупредить вас, ибо я не хочу нести ответственность за вашу гибель.
Луи повернулся к Гофреди и Бувье, которые по-прежнему стояли как вкопанные.
— Мы вооружены, а дом взять очень нелегко, — холодно ответил бывший рейтар, поглаживая усы.
Принц де Марсильяк несколько мгновений смотрел на него, казалось, он обдумывал его ответ, а потом объяснил:
— Их пять десятков… они возьмут лестницы. Перегородят улицу, и стража не сможет вам помочь.
— Окна защищены.
Гофреди отодвинул занавеску и показал заколоченные досками окна.
Принц печально покачал головой:
— Если они не справятся обычными средствами, у них припасены мины, и они попросту взорвут дом со всеми его обитателями… возможно, вместе с соседними домами. Конечно, трупов будет много… пожары… резня… Но они и не стремятся взять вас живыми.
На этот раз Гофреди ничего не ответил, а Луи сжал кулаки. Итак, они пропали! Фронсак резко спросил:
— Что вы мне посоветуете? Нам надо бежать?
— Они найдут вас… Приказ исходит от герцогини Мари. Нет, об этом я уже думал… В Париже есть только одно место, где вы будете в безопасности. Где они не посмеют на вас на пасть. Я как раз оттуда, заезжал спросить, не согласятся ли хозяева приютить вас…
— Где это?
— Во дворце Конде, — уверенно ответил Франсуа де Ларошфуко. — Дворец неприступен, а вся прислуга подчиняется только принцу. Там вам ничто не угрожает. Анри де Конде готов предоставить вам квартиру на неопределенно долгий срок.
Опять ловушка? — подумал Луи. Да нет, маловероятно. Прямота и честность принца де Марсильяка давно вошли в поговорку. К тому же дворец Конде действительно являет собой неприступную крепость, гарнизон которой подчиняется только членам этого семейства. Он вспомнил историю, когда-то рассказанную ему Жюли: кардинал Ришелье внедрил в особняк шпиона следить за Энгиеном. Через сорок восемь часов труп доносчика с перерезанным горлом нашли у дворца кардинала.
Пауза затягивалась; неожиданно Фронсак спросил:
— Почему вы так поступаете, сударь? Ведь я вам никто.
Ответ последовал не сразу. Наконец Ларошфуко произнес:
— Не знаю… быть может, потому, что вы вызываете у меня уважение… или потому, что королева обожает своего Мазарини. Или потому, что я считаю, что герцогиня де Шеврез ошибается. Или из-за сестры Энгиена, которой я не устаю восхищаться, хотя завоевать ее сердце мне, видимо, не удастся никогда. А возможно, потому, что вы просто-напросто жених кузины моей жены.
Он вновь умолк, погрузившись в собственные мысли, а потом, вздохнув, заговорил словно сам с собой:
— Существует заговор против Мазарини, но главной его целью является регентша. Кто организаторы? Их уже называют Важными, и они повсюду трезвонят о воображаемых добродетелях Бофора и его друзей. На самом деле интересы у них совсем иные. Я знаю, Фонтрай хочет установить республику, а Бофор желает управлять королевой, уложив ее в свою постель. Мне кажется, — нет, я даже уверен, что не хочу иметь с ними ничего общего… — И, наконец, усталым тоном добавил: — Мне отвратительны убийства и то, что сейчас делает мой друг Луи д'Астарак.
Луи посмотрел на Гофреди, и тот в знак согласия кивнул головой. Тогда Фронсак решился.
— Идемте, сударь, — вымолвил он. — Я поеду с вами к господину Конде. Гофреди и Бувье, вы тоже уходите, идите в контору. Здесь они никого не найдут. А чтобы не вводить никого в заблуждение, распахните настежь все двери!
И они направились к выходу.
Поездка в карете принца показалась Луи бесконечной. Дворец Конде стоял на левом берегу Сены, на месте современного театра Одеон. Единственным напоминанием о нем сегодня является улица Месье-ле-Пренс и улица Конде, прежде проходившие вдоль фасада дворца. За тридцать лет до описываемых событий на земле, граничившей с обнесенной рвами крепостной стеной Филиппа Августа, герцог де Рец построил огромный дворец. Улица Месье-ле-Пренс тогда называлась улицей Сен-Мишель, а после того, как Конде купил дворец, построенный де Рецем, улицу стали называть улицей Фоссе-Месье-ле-Пренс.
Марсильяк задремал, а Луи вспоминал все, что ему известно о Конде, чтобы, очутившись в их доме, не совершить какой-нибудь бестактности. Он знал, что дворец Конде считался одним из самых роскошных и просторных в Париже. Знал, что принц снискал себе дурную репутацию, прослыл развратником, ничтожеством, хищником, неразборчивым и злопамятным, но супругу его высоко ценили при дворе, и она была очень близка к королеве. Брак ее, возможно, стал одной из причин смерти короля Генриха. В самом деле, тридцать пять лет назад Старый Волокита влюбился в пятнадцатилетнюю Шарлотту Маргариту де Монморанси и, желая удержать ее подле себя, заставил выйти замуж за сына своего кузена Конде, извращенца и гомосексуалиста, которого считали плодом преступной связи его матери с юным пажом. Генрих полагал, что, если он выдаст прекрасную Шарлотту Маргариту замуж за такое чудовище, никто не упрекнет его, если он соблазнит ее.
Увы, принц, прежде любивший только мужчин, неожиданно влюбился в собственную жену и вместе с ней бежал в Брюссель! Придя в ярость, король решил начать войну, чтобы заполучить обратно красавицу, которую он уже считал своей собственностью.
Равальяк положил конец этой авантюре. Тогда многие говорили, что супруга короля Мария Медичи, обеспокоенная собственным будущим, ибо Генрих намеревался развести принца и жениться на хорошенькой Шарлотте Маргарите, сама вложила кинжал в руку убийцы!
После гибели Генриха IV Генрих Конде, вернувшись ко двору, немедленно ввязался в заговор против юного короля и попал в тюрьму. В камере они с супругой зачали своего первого ребенка, умершего при рождении. Сегодня Шарлотта Маргарита считалась одной из лучших подруг королевы и госпожи де Рамбуйе. Происходя из рода Монморанси, она гордилась своим именем и происхождением еще больше, чем сами Конде, и постоянно напоминала, что ее предок Монморанси некогда носил титул первого христианского барона Франции. Позорная смерть на эшафоте ее обожаемого брата, поднявшего поистине детский бунт против кардинала, потрясла ее. Она постоянно требовала отмщения, призывала кары на голову Шатонефа, бывшего в то время хранителем печати, и убедила супруга выступить против госпожи де Шеврез, добивавшейся возвращения к власти бывшего министра. Поэтому сегодняшняя борьба велась также и в интересах принца.
Принц давно перестал участвовать в заговорах. Поняв, что выиграет гораздо больше, если примкнет к лагерю победителей, он сблизился с королем и кардиналом. Впрочем, поговаривали, что он, воспользовавшись смертью своего шурина, захватил большую часть его имущества.
Сейчас Конде был богат, а сына воспитал так, словно тому предстояло стать королем Франции. Бофор со своими присными мешал его честолюбивым планам, тем более что сын Вандома ни в чем не походил на сына Конде: первый был красив, глуп и неграмотен, второй некрасив, умен и прекрасно образован.
— Приехали, — произнес Марсильяк, прервав размышления Луи.
Действительно, они уже въезжали во двор особняка. Выйдя из кареты, принц в сопровождении лакея повел молодого нотариуса в большую гостиную. Во дворце Конде Марсильяка хорошо знали, и слуги, встречавшиеся на пути, низко им кланялись.
В просторной, великолепно обставленной комнате им пришлось довольно долго ждать. Ни один из них не проронил ни слова. Наконец вошел принц Конде.
Среднего роста, Генрих Конде сутулился, как старик. Его простой костюм голландского сукна лоснился от грязи и потерся от старости. Из-под расстегнутого камзола виднелась сорочка, вся в пятнах. Небритый, с тревожным взором покрасневших глаз, с жирными волосами и крючковатым носом… Внешний вид принца не внушал ни симпатии, ни уважения.
